Абхазские рассказы
Шрифт:
ЕПИСКОП И ПАСТУХ
В Пицунду, где стоял древний храм как-то приехал епископ на богослужение.
Народу много собралось: все-таки епископ служит, любопытно. Пастух гнал мимо церкви свое стадо. Видит — народ собрался, служба идет. Ему тоже захотелось посмотреть на епископа, он и вошел в церковь. Стоит в углу, босой, в лохмотьях, с топориком зa плечами, и не может глаз оторвать от почтенного бородатого епископа, произносившего
— Чего ты плачешь, сын мой?
Пастух зарыдал еще громче. Епископ и говорит народу:
— Вот как этот простой человек умилился душой от слова божьего! Скажи им, сын мой, чем тебя так растрогала моя проповедь?
Прихожане обступили пастуха.
— Волки, бродяги, разорвали недавно моего козла! — сказал пастух. — Бедный, бедный козлик, забыть его не могу! Борода у него была в точности такая, как у тебя, батюшка!..
О ЧЕЛОВЕКЕ
У князя Чагу умер молочный брат. К князю был послан горевестник. Он подскакал к крыльцу и, осадив коня, громко позвал:
— Чагу!..
Князь вышел на крыльцо:
— В чем дело?
— Твой молочныЙ брат Сагеса помер! — крикнул гонец.
Надменному князю Чагу не понравилось, что горевестник говорит с ним так свободно. Он сказал в сердцах:
— Я понимаю, что Сагеса умер. Но не могли они, что ли, человека послать ко мне с этой вестью?!
— Извини, князь, но человека послали к человеку, меняк тебе! — ответил гонец, ударил коня плеткой и поскакал дальше.
ЧИНОВНИК И КРЕСТЬЯНЕ
Один важный чиновник из канцелярии самого наместника Кавказа проезжал однажды через село Лыхны. Местные крестьяне поднесли ему хлеб-соль и обратились с просьбой разрешить открыть в селе четырехклассную школу.
— Есть у нас двухклассная школа, — сказал один из крестьян, — но посуди сам, господин, чему можно научиться, окончив два класса? На сельского писца и то не выучишься!.. Всем селом просим: позволь нам открыть четыре класса. Мы сами и содержать будем эту школу.
На это чиновник наставительно заметил:
— Если человек способный — ему и двух классов хватит. А тупице не помогут и десять!
— О, знатный гость,— сказал крестьянин, — ты, по всему видать, окончил всего лишь два класса. Не надо нам другой школы, кроме такой, какую ты окончил!
В толпе поднялся смех, а чиновник еще больше надулся, ткнул кучера кулаком в спину и укатил.
ДВОРЯНИН ГОРЮЕТ
Умерла дочь абхазского владетельного князя. На похороны съехалось много народу. Все горевали и постились: одни потому, что действительно жалели покойную, другие хотели угодить князю-отцу,
Вот крестьяне эти и думают:
«Чем же нам кормить такого знатного гостя? Дать ему скоромную пищу — обидится, скажет: «Умерла дочь владетеля Абхазии, а вы суете мне скоромное, невежи!» Поднести постного — тоже, пожалуй, обидится: «Видите, что человек болен, ослабел, в чем только душа держится, а вы еще лезете к нему с постным. Совсем уморить хотите!»
А дворянин лежит и понимает, что хозяева в затруднении, но виду не подает.
Потом с превеликим трудом он поднял, наконец, голову от подушки и слабым голосом спросил:
— Что это у вас там варится, добрые люди?
— Фасоль.
— А повыше что висит?
— Котел с молоком.
— А на той полке что?
— Посуда стоит.
— В том конце?
— Большая деревянная миска.
— Ну, зачерпните мне этой миской молочка, — кротко сказал ослабевший дворянин.
Дали ему миску, наполненную до краев, и «больной» осушил ее до дна в один присест. Потом отдал хозяйке пустую миску и сказал, печально воздыхая, тем же слабым голосом:
— Теперь можно спокойно умереть!
И повернулся лицом к стене.
А крестьяне только головами качали:
— Да-а!.. Умеют господа дворяне горевать и поститься. Не то что мы, грешные!..
У ХАЛИЛА УКРАЛИ ЛОШАДЬ
Халил из Дала приехал верхом в Адзюбжу к своим старым знакомым. Настала ночь. Усталый Халил завалился спать, а свою лошадь оставил во дворе.
Просыпаются утром хозяева — лошади Халила нет: украли! Вот беда!
Разбудили Халила, так и так, говорят, воры ночью увели со двора твою лошадь. Ох, и рассердился же Халил. Стал кричать:
— Знать ничего не знаю, но чтобы эти ваши презренные воришки сейчас же вернули мне лошадь! А не то я поступлю с ворами-сынками еще похуже, чем поступил однажды мой отец с их отцами-ворами!
Кричит, грозится, а адзюбжинцы только переглядываются: никто не знает, что же сделал отец Халила в Адзюбже?
Спрашивают Халила:
— Слушай, Халил, а что твой отец сделал в Адзюбже?
— Вам этого не нужно знать. Вы лучше зарубите себе на носу: не только ворам — худо будет всем адзюбжинцам!
Адзюбжинцы — народ любопытный. Решили во что бы то ни стало найти лошадь, украденную у Халила, лишь бы узнать, что сделал его отец в Адзюбже.
К вечеру воры вернули лошадь Халилу. Сказали, будто ее нaшли в лесу, где она паслась среди кустов.
Адзюбжинцы снова пристали к нему:
— Теперь-то ты расскажешь нам, что сделал твой отец в Aдзюбже?
А надо сказать, что отец Халила был известен как человек ленивый и глупый.