Абхазский миротворец
Шрифт:
Там среди глянцевых темно-зеленых листьев распускаются белые, пряно благоухающие цветы магнолии, китайская акация погружает улочки городов в нежно-розовую пену, из которой поднимаются могучие свечи кипарисов и растрепанные шевелюры пальм. По утрам с невысоких, покрытых пихтовым лесом и сосняком гор тянет ласковый прохладный ветерок, напоенный запахами смолистой хвои, самшита и олеандра. Иногда на самые верхушки горных конусов ложатся точно по циркулю проведенные кольца тумана. Белый туман, мрачноватая зелень горного леса и надо всем этим — яркая лазурь южного неба… Потрясающе красиво!
И море, конечно же, Черное море! Вечно изменчивое и всегда неодолимо притягательное. Оно то ласкает галечные
Но чаще бывает: лежит водная гладь, словно кусок переливающегося всеми цветами радуги шелка, и ни морщинки на ней! Спокойное, ленивое море так плавно и естественно сливается с безоблачным небом, что линия горизонта почти незаметна.
На мелководье у самого берега хорошо видны в прозрачной теплой воде зонтики аурелий, искорками просверкивают стайки мальков, черноморский бычок высунул пучеглазую толстогубую мордочку из-под обросшего водорослями камня. У самой кромки воды прыгают по мокрой гальке водяные блохи — рачки-бокоплавы.
Ближе к вечеру с моря тянет легким освежающим бризом, смягчающим дневную жару. В самшитовых зарослях, окаймляющих пляж, гремит хор цикад, скрипят кобылки и кузнечики, жужжат пчелы.
Всю эту красоту Андрей Сабуров прекрасно помнил — вволю насмотрелся, когда служил здесь. А вот для его спутников это было своего рода откровением — даже Скат это признал, хотя уж он-то где только не бывал. Сейчас они плыли вдоль берега на суденышке, которое трудно было правильно назвать — для катера слишком большое, для корабля слишком маленькое. Размером с небольшую яхту — но и яхтой не назовешь, потому что паруса нет.
Как выяснилось, авиарейсов до Сухими попросту не существует. Они невозможны из-за сложного юридического статуса непризнанной республики. Ведь иностранным авиакомпаниям нужно для полетов над ней разрешение от Грузии получать, а собственной авиации у абхазов нет, если нескольких старых вертолетов и легкомоторных самолетиков не считать. Поэтому по воздуху группе Ската удалось добраться только до Сочи. А там решили вместо того, чтобы ехать в Абхазию на машине, нанять какой-нибудь кораблик и отправиться морем. В этом был смысл — пропускной пункт на дороге был всего один, там пришлось бы торчать в многочасовой пробке. Конечно, с точки зрения законности попасть на территорию Абхазии, минуя пропускной пункт, было не совсем правильно. Но здесь на это смотрели сквозь пальцы. Как объяснил хозяин кораблика, который они сняли, шанс повстречаться в море с российскими пограничниками очень невелик. А если и повстречаются, всего-то и делов — показать российские паспорта и дать пару сотен рублей.
А паспорта у всех были в порядке. Разумеется, все они были не на настоящие фамилии, но фальшивыми их было назвать нельзя — государственная работа, выданы по согласованию с МВД. По этим паспортам Андрей и Света были молодоженами, Скат — двоюродным братом Светы, а Левша родным братом Андрея. По-хорошему, конечно, было бы лучше, чтобы в группе было поровну мужчин и женщин, это выглядело бы убедительнее. Но ради этого брать с собой еще двух женщин было нереально. Немного подумав, они решили, что и так сойдет — каких только компаний на юге не бывает.
Сейчас кораблик плыл уже вдоль абхазской части берега. Все четыре пассажира сгрудились у левого борта, смотрели на берег — до него было метров сто. Андрей смотрел особенно внимательно, искал что-то взглядом. И нашел.
— Вот! Смотрите!
— На что? — спросил то ли Скат, то ли Левша.
— Вон, видите, скала, а из-под нее вода вытекает, — Андрей показал рукой.
— Ну, видим, и что?
— Это самая короткая река в мире. Девятнадцать метров. Называется Репруа.
— Серьезно?
— Насколько я знаю — серьезно, — ответил Андрей. — Во всяком случае, мне так абхазы говорили.
Света подняла камеру и запечатлела достопримечательность.
— А примерно через два километра — Гагра, — сказал Андрей.
— Быстро идем, — заметил Левша. — Вроде совсем недавно в Сочи были.
Собственно говоря, не так уж быстро они двигались — километров двадцать в час. Но очень уж страна небольшая, все близко. По расчетам Ската, к месту назначения они должны были прибыть часам к семи вечера. Этой целью был Пцырсха — небольшой прибрежный поселок, расположенный рядом с устьем реки Кодор. Эта река впадала в море почти точно посредине между Очамчирой и Сухуми. Самые что ни есть туристические места. Именно в этом поселке жил Гигла Барцыц — тот самый человек, о котором им генерал Коробов говорил. Там же находился его дом отдыха, в котором они должны были поселиться, там планировалось устроить основную базу группы.
— Нет, ну до чего же страна красивая, — негромко сказала Света, глядя на плавно проплывающую мимо эвкалиптовую рощу. У нее даже голос как-то мягче стал — словно пробилась наружу нежная, женственная душа, которую девушке все время приходилось прятать, подавлять из-за требований профессии.
— Точно, — кивнул Скат. — Неудивительно, что грузины сюда переселялись из Сванетии. На такие места так и хочется руку наложить.
— Между прочим, если уж у кого-то, кроме самих абхазов, и есть право на эти места, так это у России, — сказал Сабуров. — И как раз из-за всей этой красоты.
— Почему это? — спросила Света. — Я, конечно, Россию люблю, но это не значит, что она может забрать себе все, что понравится. Всю эту красоту не Россия создала, значит, и права на нее у России нет! Абхазы правильно делают, что требуют независимости — пусть этой землей владеют только те, кто здесь живет из поколения в поколение!
— А вот тут-то ты здорово неправа, — сказал Сабуров. — Нет, не насчет того, что абхазы правильно независимости требуют — с этим-то я согласен. Но вот с тем, что не Россия всю эту красоту создала, я бы очень даже поспорил.
— Как это?
— А вот так! Я, пока тут служил, многое узнал об истории Абхазии. — Сабуров получал удовольствие, делясь с товарищами своими знаниями. У него была хорошая память, а за время службы рассказов об истории страны он наслушался много — и от других военных, служивших здесь дольше него, и от местных жителей.
— Так вот, — продолжал Андрей, — еще совсем недавно, лет сто — сто пятьдесят назад, эти места курортом мог бы только сумасшедший назвать. Здесь были сплошные болота. А климат теплый, влажный — это способствовало распространению малярийных комаров. Они тут тучами плодились! Для местного населения малярийная лихорадка была настоящим бедствием — а ведь от нее тогда не лечили. Смертность от малярии была очень высокая — хорошо, если один из трех заболевших выживал. И боролись с заболоченностью как раз русские — после того, как Абхазия в состав России вошла. Здесь проводились дренажные работы, высаживали разные деревья — плакучие ивы, эвкалипты. В болота, в мелкие пруды и озера выпускали гамбузий — это такая рыбка, которая уничтожает личинки комаров. Кстати, рыбок специально для этого в Италии закупили. А на побережье разводили водную пузырчатку. Это такое растение, которое захватывает личинки комара в свои пузырьки и их уничтожает. В общем, очень много потрудиться пришлось, прежде чем с болотами, комарами и малярией было покончено. Этим не только при царе, но и при Советском Союзе продолжали заниматься.