Абифасдон и Азриэлла. Дилогия
Шрифт:
В ответ на это моё вполне себе конструктивное предложение раздался такой рёв, что хоть всех святых выноси! Я бы вынес, честное слово, просто их в нашем доме не было, а были бы, так я их…
– А-а-а-а-а-а-я-у! – надсадно, заунывно, словно навеки прощаясь с этим несовершенным миром, вопил мой малыш. Но вы же не думаете, что демоны по вызову сдают позиции при первом же писке ребёнка.
– Нет, парень, не всё так просто.
Я храбро распеленал его, стянул мокрые ползунки, полюбовавшись мимоходом на то, что является предметом
– Скоро мамочка придёт, поцелует и уйдёт, но уйдёт недалеко, тебе нужно молоко, – фальшивя, пропел я.
Захария уставился на меня укоризненным взглядом.
Типа угроза съесть его не напугала, а вот моё пение…
Малыш, у каждого свои недостатки, привыкай. Папа сильный, папа зарабатывает, но он не умеет петь. Кстати, плясать тоже. Я сам признал это, критически оценив свои прыжки вокруг кроватки Захарии. Может, попробовать стихи?
– А пока нашей мамы нет, я прочту тебе куплет, хоть хреновый я поэт.
– Угу, – серьёзно перебил меня мой сын.
– Ты меня понимаешь?! – изумлённо уставился я на него.
Он же с неменьшим удивлением пялился на меня.
– Да, прости, перебор, я дурак. Попробуем исправиться. Полежи тут, пока мы…
Чистые ползунки нашлись быстро, надеть их на ребёнка тоже не представляло большой сложности. Сложности как таковые начались, лишь когда зазвонил мой сотовый.
– Да, мать вашу! Нет, нет. Нет, не вашу, шеф! Честное слово, это просто фигура речи, да. Да! Разумеется. Моя жена подойдёт через полчаса, и я пулей…
То есть, попытавшись сунуть телефон в трусы, где нет карманов, мне не оставалось иного, кроме как ещё раз подбодрить сына (или самого себя?), а потом, упав на колени, лихорадочно набирать номер собственной жены. На втором гудке я вдруг услышал знакомую мелодию:
«А я синюшная тогда была! Я лишь смолила и вискарь пила-а…»
Ненавижу пошлые интернет-рингтоны для сотовых, но Азриэлла периодически обожает лазать по всяким соцсетям, форумам и прочим тусовкам.
– Убью, – пробормотал я, понимая, что звук доносится из нашей спальни. Моя любимая просто «забыла» свой телефон на прикроватной тумбочке. Короче, позвонить ей и сказать, что мне, блин, пора на работу, никаким образом не могу. Мне придётся сидеть здесь, потому что доверить своего сына я никому не могу…
– Стоп, брателло! Почему это не могу? Очень даже могу, знаю кому, и, быть может, они его даже частично примут в семью. Ха-а, парень, посидишь пару часов с дядей Альбертом?
Я набрал нужный номер. Увы, облом.
Белый ангел быстрого реагирования даже не попытался извиниться за отказ. Чего там, мне было отлично слышно, как его дивный, завораживающий голос перекрывают одинокие взрывы, короткие
– Да, дружище. Нет претензий, всё понимаю, без обид! Если хочешь, я завтра…
Он крайне вежливо положил трубку. Мне поначалу пришлось сделать то же самое. Потом я сообразил, что, пожалуй, могу набрать ещё кое-кого, кто позаботится о Захарии.
– Анастасия?
– О, Абифасдон, – радостно откликнулась жена моего друга. – Так приятно, что вы позвонили. Что-то случилось?
У меня от её голоса безвольно ноги подкашиваются. Если бы она подрабатывала в компании «секс по телефону» и просто читала вслух таблицу умножения, то и тогда бы у неё от клиентов отбоя не было и в очередь записывались бы за месяц вперёд.
– Да так, ничего особенного. – Я с большим трудом взял себя в руки. – Тут, понимаете ли, такая ситуация…
– Я чем-то могу вам помочь?
– Нет. Да. То есть я почему-то подумал, что если вы…
– Всё, что в моих силах! Поверьте, мне будет приятно оказаться полезной.
По-моему, я потёк минуты на полторы, в смысле горло перехватило, сердце остановилось, а на лбу выступил холодный пот. Задница Вельзевулова, вот что они делают с нами одним только голосом?!
– Абифасдон? Э-э-э, вы в порядке?
– Да! Да-а! Я жив-здоров и бодр, как сто коров, – дурацким срывающимся фальцетом пропел я, скрипя зубами и ненавидя сам себя. – Вы не могли бы… короче, меня резко вызывают на работу, а малыш дома один.
– А-а, вы хотите, чтобы я с ним посидела?
– Как бы… если не затруднит, разумеется, то есть раз вы заняты, но… я пойму…
– Абифасдон, – она рассмеялась так, словно ключевая высокогорная вода лилась с радуги в хрустальный фужер, – я буду просто счастлива провести время с вашим чудесным сыном. Если, конечно, ваша супруга не будет против.
– Да эта лахудра где-то шляется! Бросила нас с ребёнком, и вообще…
– Я передаю ей трубку.
– Дорогой, – в телефоне неожиданно раздался страстный голос Азриэллы, – мы тут вместе прошлись по магазинам, и, как говорят в Одессе, я таки имею шо вам спеть.
Дальше минуты две я слушал такой отборный мат, что самый упёртый уголовник, самый пьяный грузчик, самый утончённый филолог дружно застрелились бы от зависти. В общем, если кто ещё не понял, то подменять меня у колыбельки Захарии никто не собирался.
Нет, не так, не совсем так, даже если первоначально и собирался, то теперь уж точно не будет. Облом за обломом, а тут ещё позвонили из конторы, в самых нелицеприятных выражениях сообщив, что будет с моей практически безукоризненной карьерой, если я сию же минуту не отправлюсь брать грешника.
Что мне оставалось? Через пятнадцать минут я вышел из дома со складной коляской наперевес и, кое-как отсоединив корзину с младенцем, закрепил её на заднем сиденье. Колёса и рама уместились в багажнике. Можем ехать.