Абиссинец
Шрифт:
После этого отправился на вокзал встречать «литерный поезд». Вокзала как такового не было: дощатая хибара с надписью «Асмэра» — хотя надпись ни к чему, дальше рельсы обрывались. Да и рельсы игрушечные — деконвилевские[9] с шириной колеи 60 см, такие же, как у французов в Джибути, видимо планировалось когда-то запустить «международное сообщение» между Эритреей и Французским Сомали. Казаки взяли с собой пулемет, спрятав его в станционном сарайчике, и сами там засели. На перроне (то есть, дощатом настиле) остались стоять я, мэр и начальник станции — пожилой эритреец в красной фуражке. Вот из-за поворота показался маленький паровозик и такие же игрушечные вагончики. Начальник станции ударил в колокол, извещая господ встречающих о прибытии экспресса из Массауа. Паровоз, обдав нас клубами пара, остановился, лязгнули сцепки вагонов и на перрон спрыгнул бравый капрал и с ним трое солдат-итальянцев, но, что интересно, без винтовок. Тут же появились, выкатив пулемет на перрон, казаки и затолкали итальянцев в здание «вокзала», предварительно обыскав.
Оставив часовых, пошли смотреть, что бог послал христолюбивому воинству. Видимо воинство в последнее время грешило умеренно, так как послано было немало, в основном, продукты: мешки с рисом и сушеными овощами, банки с консервами и коробки с пастой, то есть, макаронами. Ящики с патронами для Манлихеровских винтовок и последний подарок — два ящика с пулеметами «Максим» на трёхногом лафете. А ведь в той реальности их быть не должно! Значит, разбудили чиновников итальянского военного министерства пулеметные очереди в пустыне, посмотрим, проснутся ли российские генералы… Калибр, правда, четырехлинейный, но снаряженные ленты есть, а патроны найдем, возьмем от берданок, в конце концов. Пошел к машинисту, в будке которого уже сидел один из казаков и объяснил ему, чтобы «глушил мотор» — сегодня никуда не поедем, это в ответ на то, что мол, ему приказано сегодня же в обратный путь. Объяснил, что здесь приказываю я и за неподчинение, саботаж и порчу оборудования, я его повешу вон на той пальме, даже финики обтряхивать не буду. Машиниста препроводили к итальянскому конвою, забрали их винтовки, которые они оставили в вагоне, оставили свою охрану и отправились на позиции.
Южная позиция была почти готова, поблагодарил мэра и спросил, где можно разместить пленных и куда выгрузить продукты. Он ответил, что на склады соляной компании, куда ведет боковая ветка дороги недалеко от Асмэры, а пустые пакгаузы есть на станции. Мой отряд поставит палатки недалеко от позиции, казаки уже пригнали мулов и погрузили понравившиеся им мешки и ящики, потом отправились устраивать лагерь, обещав вернуться за пулеметами.
[1] Собственно, драгуны и есть ездящая пехота.
[2] Цинковые ушки врезаются в нарезы ствола и снаряд приобретает вращение вокруг длинной оси, повышая точность, а мягкий цинковый ободок препятствует прорыву пороховых газов, повышая дальность стрельбы.
[3] Огонь, команда при стрельбе, отсюда слово «тир» — там где стреляют
[4] Попадание
[5] То есть, без музыкального сопровождения.
[6] Правитель в средневековой Японии.
[7] Так было и в реальности, Баратьери лишь приблизительно представлял расположение и силы противника, подчас недооценивая их на порядок.
[8] Ваше превосходительство, ваша светлость — обращение к генералу или князю.
[9] Узкоколейка с легко укладываемыми секциями — рельсы и шпалы соединены в единое целое, составляя своего рода решетку. Применялась в Первую мировую войну для быстрой укладки прифронтовых путей снабжения. Именно так выглядела первая и единственная железная дорога в Эфиопии («рельсы Менелика»), прослужившая сто лет и лишь недавно замененная по китайской концессии на нормальный путь. Сейчас китайцы строят в Эфиопии несколько железных дорог, в том числе, и на электрической тяге.
Глава 7. «Небываемое — бывает»
С утра поехал к мэру и велел открыть телеграф и позвать телеграфиста — попросил передать по-итальянски, что паровоз сломался и поезд придет завтра или послезавтра. Вроде как телеграфист лишнего не передал, он тоже был предупрежден насчёт финиковой пальмы и она была показана ему в окно. К обеду со стороны Адуа, с юга, показалась пыль: видимо, пожаловали итальянцы, прослышав, что у нас есть паста. Загнав черных пленных в пакгауз, изготовились к обороне. Через некоторое время в бинокль стал различать нестройно бредущую толпу в песочно-оливковой форме. Кое-кто, увидев окраину городка (как я узнал, Асмэра была столицей Эритреи) побежал к укреплениям, что-то крича по-итальянски. Я велел дать короткую очередь поверх голов и заорал, что город взят войсками раса Искендера и что они окружены. Предложил им сложить оружие и сдаться. Люди побежали назад, а через некоторое время от толпы отделились трое под белым флагом и направились в нашу сторону.
В окопах у меня было довольно густо «драгун», перемежаемых пулеметными гнездами с казачьим окружением, на других участках были конные патрули — в случае чего можно быстро перебросить часть войск на опасные направления. Пока опасным было это направление — моим трем тысячам бойцов противостояло не менее пяти тысяч итальянцев и кое-где были видны черные лица. Однако, глянув на подходящих парламентеров, я понял, что особой опасности они уже не представляют: серые, припорошенные пылью лица, драные мундиры, один из офицеров был ранен и рука его, висевшая на импровизированной перевязи, была замотана какой-то окровавленной тряпкой.
Пришедшие отрекомендовались: полковник Стефани, командир 1-го африканского горнострелкового полка и полковник Нова, командир 5-го африканского стрелкового полка, третьим офицером оказался майор Роса, командир артиллерийской бригады. Я предложил им капитулировать на следующих условиях: все сдают оружие в исправном состоянии, у кого оно будет намеренно испорчено — расстрел. Нуждающимся в первой медицинской помощи она будет оказана. Всем гарантируется жизнь, вода и пища. Капитуляцию буду принимать я, князь Искендер, генерал Негуса Менелика. Офицерам позволено будет сохранить личное холодное оружие. Был только один вопрос: гарантирую ли я сохранность личного имущества, проще говоря, не разденут ли пленных мои черные стрелки. Я дал такие гарантии.
После этого офицеры вернулись к своим частям и началась сдача оружия и боеприпасов, — большей частью это были многозарядные винтовки Каркано-Манлихера. Тут же стал вооружать ими своих «драгун», восторгу их не было предела. Патронов оставалось маловато, но, вроде, с пришедшим поездом приехало несколько ящиков. Пленных строили и под конвоем «драгун» и казаков отводили к пакгаузу, где им давали воду и миску макарон. Каждый казак теперь командовал взводом черных стрелков, а некоторые — полуротой. Как уж они решали проблему языкового барьера, не знаю, но через некоторое время «драгуны» стали осмысленно выполнять, что требуется. Фельдшер обрабатывал раны. К сожалению, было несколько тяжелых с проникающими ранениями, которые все равно скоро умрут.
К вечеру буквально прибежали несколько сотен черных стрелков — эритрейцев. Они спасались от галласов, которые их нещадно резали, с утра пришло еще несколько сот стрелков их разрозненных туземных батальонов под командой капитана-итальянца, говорящего по-французски. Он мне рассказал, что их преследовали всадники, которые просто рубили его стрелков, даже если они бросали оружие и поднимали руки вверх. В конце концов, у меня набралось почти пять тысяч пленных итальянцев и три тысячи эритрейцев. Запасы продуктов таяли на глазах. В сопровождении казаков и начальника станции пошел смотреть станционные пакгаузы. К сожалению, еды никакой не было, только мешки с солью. Два больших пакгауза чуть не до потолка были забиты декавилевскими рельсами, начальник станции объяснил, что их доставили сюда три месяца назад, когда начали продвижение в Абиссинию, с тем чтобы, продлив железную дорогу, облегчить подвоз свежих частей, боеприпасов и продовольствия, а по пути назад — забирать раненых для отправки в Италию. Планировалось протянуть дорогу к форту Мэкеле, до этого места должно было хватить тех рельсовых путей, что я вижу перед собой. Возможно, в порту Массауа есть еще рельсы, так как там находятся основные склады, ведь итальянцы намеревались идти до Аддис-Абебы.