Абиссинец
Шрифт:
Поскольку выяснилось, что среди осаждающих – тысяча воинов Мэконнына, решил перебраться к ним: они держали осаду слева от ворот, справа – галласы раса Микаэла, к которому послали гонца. Приехал баши Мэконнына, сказал, что рас оставил здесь всего тысячу пехотинцев на мулах, а остальных увел на Амба-Алаге вместе со своей гвардией и «Георгис ашкерами». Ответил, что бой в Амба-Алаге закончился полной победой раса, взят в плен генерал, офицеры и много солдат, захвачены богатые трофеи, в том числе четыре орудия. Вокруг форта заметно пованивало, осажденные бросали трупы в ров, кроме того, в предполье валялось несколько десятков раздувшихся на жаре трупов мулов и лошадей. Спросил, где берут воду, оказывается, лагерь ниже в двух верстах, там есть колодец и уже почти пересохшая речка. Сюда, к форту, ходят на дежурство, сменяясь с теми, кто в лагере. Приказал отправляться в лагерь и отдыхать, палатки поставить там же. Разгрузить одно орудие, боеприпасы для него и пулемет с десятью лентами – поставить напротив ворот и выставить дежурные расчеты, смена через шесть часов. Орудие окопать и обложить мешками с песком для защиты от огня снайперов, то же сделать с пулеметом. Первая смена – усилена вдвое, так как придется окапываться. Поехал посмотреть лагерь, достаточно загаженный вокруг. Моим тоже не понравился, решили поставить палатки чуть дальше. За полчаса до истечения срока ультиматума поехал к форту. Тишина, никого, шесть часов, отпущенных на размышление, истекли. Приказал зарядить орудие фугасом и сбить итальянский флаг. С третьего выстрела получилось. На стену высыпали какие-то личности и стали палить по орудию – приказал дать очередь по гребню, раздались вопли, потом в ров выбросили пару тел. Сказал, что через два часа подменим, сел на лошадку и только хотел уехать, как раскрылись ворота и опять показался трубач и офицер с белым флагом. Сказал баши, чтобы предупредил своих – не стрелять по парламентерам. На этот раз был сам майор Гальяни. Он вручил мне свою шпагу и сказал, что вверяет себя и своих людей под мое честное слово. Я принял капитуляцию и сказал, что он может выводить своих людей по 30 человек, оружие нести стволом вниз, если кто подымет ствол, стреляем на поражение без предупреждения по всему взводу. Оружие складываем здесь и строимся. Послал посыльного в лагерь, пусть все едут сюда с еще одним пулеметом на бричке, оставить лишь дежурное отделение. Через полчаса стали принимать пленных, галласы было кинулись их грабить, пришлось дать пару выстрелов в воздух и объяснить, что это – собственность негуса, а кто покушается на собственность негуса – заслуживает смертной казни, которая будет приведена в действие немедленно. Приехала бричка и казаки. Казаки стали смотреть оружие, вроде «для сельской местности» сойдет, хотя все это – однозарядные винтовки Вителли, много за них не дадут. Складывали в кучи, винтовки отдельно, подсумки и патронташи (обожают здесь открытые патронташи, носят как украшение) – отдельно. Последним вышел майор Гальяни, неся в руках сбитый выстрелом флаг, сложил его и положил на кучку оружия. Офицерам оружие оставили, пленным разрешили по очереди напиться из источника и наполнить фляги и бурдюки. Пока их повзводно поили, приказал баши выделить три сотни конвойных, в основном – для защиты от галласов. Выделил двух казаков в сопровождение, и чтобы трофеи записали на казаков – переговоры проводил я, а так форт бы еще мог две недели держаться [25] . После того, как галласы заняли форт и стали там рыскать, чем бы поживиться, я приказал баши готовиться к тому, что завтра утром его люди снимаются и уходят со мной – показал бумагу от раса, но баши был явно неграмотным. После того, как конвой с пленными ушел на юг, мы поехали в лагерь праздновать победу. Вечером приехал рас Микаэль, вручил ему приказ о переходе под мое командование. К моему удивлению, рас Микаэл спокойно к этому отнесся, сказал:
25
Ну, не две, но неделю точно, в нашей реальности форт майора Гальяни капитулировал через четыре недели блокады. Гальяни договорился капитулировать перед негусом лично, причем негус обещал всем под его честное слово сохранить оружие и пройти до соединения с итальянскими войсками. Здесь условия капитуляции жестче – перед артиллерией и пулеметами. Еще есть версия о выкупе прохода батальона Гальяни после предложения генералом Баратьери негусу двух миллионов талеров.
– Это хорошо, рас Александр, что ты договорился о капитуляции без лишнего кровопролития, мы уже потеряли здесь 1500 ашкеров [26] .
Рассказал ему о новостях и Амба-Алаге, о том, что наша задача – «пошуметь» на коммуникациях и не дать пройти подкреплению. Рас сказал, что бригадой командует генерал Дабормид, и она уже вышла и находится на марше, до нас ей идти двое суток, но, если утром мы выедем навстречу, то встретимся завтра к вечеру. С колонной следуют четыре большие пушки [27] , которые тащат быки. Я сказал, что пушки надо обязательно уничтожить, иначе они уничтожат армию негуса. Я позвал офицеров, и мы принялись разрабатывать операцию.
26
Реальная цифра.
27
Реально были те же 37-мм пушки Гочкиса. Из 4 батальонов два были туземными, но Дабормид дошел до Адуа и погиб в той битве, тело его не было найдено. Здесь битвы при Адуа в том же составе не будет.
Решили действовать следующим образом: завтра с утра начинаем движение навстречу колонне Дабормида, выбираем удобное место для нападения и устраиваем засаду – лучше всего какая-нибудь лощина или еще какое-то место с ограничением подвижности колонны. К сожалению, у нас нет карты, но рас сказал, что даст нам проводника. Когда колонна приблизится к позиции раса Микаэла сзади засады, он, дождавшись, пока прозвучит первый выстрел из нашего орудия, нападет на голову колонны и завязывает бой, а мы из засады пулеметным огнем и шрапнелью убираем расчеты и охранение орудий, подрываем их (вариант – снимаем замки, если можем их утащить) и уходим вперед по той же дороге, что шла колонна. По пути пытаемся уничтожить арьергард, если он не более тысячи человек. Если не удастся с первой попытки подорвать орудия или вывести их из строя, то мы отходим назад вместе с конницей раса и повторяем попытки снова и снова. На следующий день рас Микаэл организует еще одну засаду ближе к этому месту и будет дальше выбивать пехоту Дабормида. Мои люди, кто участвовал в подрыве орудий (казаки, артиллеристы и пехота на мулах) идут вперед к городку Асмэра и там немного «повеселятся». Если в Асмэра существенного сопротивления не будет, идем дальше по дороге на Массауа и смотрим, что творится в порту, не высаживаются ли еще подкрепления.
Утром мы выехали навстречу итальянской колонне, ехали по дороге. Впереди – конники Микаэла, мы за ними, сзади – пехота на мулах. Где-то к обеду увидели холмы, лощиной проход между ними назвать трудно, с другой стороны, проводник сказал, что больше высоких холмов не будет. Решили устроить засаду здесь: поставили пушки с одной стороны, рядом поставили пулемет, тут же залегли казаки, брички с пулеметами замаскировали с другой стороны, на верхушке холма поставили стационарный пулемет на случай боя с охранением, пехоту спешили, и она залегла по обе стороны от пулемета.
Нечипоренко, Стрельцов и я проехали по гребням холмов, чтобы убедиться, что нас не видно. Конница раса осталась сзади на дороге, где-то в полутора верстах. Прождали до сумерек, но итальянцы не появлялись, только решили частично дать людям отдохнуть, как впереди показались огни: итальянцы ехали по дороге при свете фонарей, видно, спешили. Мы пропустили итальянский батальон вперед, видимо, с ним проехал и генерал, вряд ли он будет плестись в хвосте. Вот показались быки, тянущие полевые орудия под брезентом, слева и справа шло охранение. Видно, ничего не боятся, раз охранение не уходит далеко вбок, а с другой стороны, фонарей у них ограниченное количество, а уже почти темно.
Дождавшись, пока быки поравняются с засадой, дал команду открыть огонь – с треском разлетелась шрапнель, тут же застучали пулеметы и раздалась ружейная стрельба. Еще залп орудий и еще (договорились на три залпа), дальше пехота бросается вперед. Бой идет в полной темноте, только слышен дикий крик ашкеров, и, наконец, впереди тоже начинается «заваруха»: темноту прорезают вспышки выстрелов, раздаются боевые крики галласов, команды и крики итальянцев, похоже, что часть из них бежит в нашу сторону, даю команду пулеметам перенести огонь, одна из бричек выезжает на дорогу и разворачивается против бегущего к ней авангарда, а другая занимает обратную позицию – против арьергарда.
В гуще бегущих к нам людей со стороны авангарда колонны вдруг начинают рваться гранаты, казаки подобрались совсем близко, бричка ведет кинжальный огонь вперед, чтобы не зацепить гранатометчиков. Поскольку арьергард уже приблизился, а взрывов у орудий не слышно, придется дать бой здесь. Приказываю развернуть оба орудия и дать залп фугасами вдоль дороги – их вспышки дадут возможность хоть что-то увидеть. И вовремя, один из взрывов произошел прямо в толпе, бегущей к нам, раздалась пулеметная очередь, а я дал команду на беглый огонь картечью. Новиков определил по фугасному взрыву дистанцию для подрыва шрапнельной трубки, и наши маленькие орудия стали посылать одну шрапнель за другой. Пехота тоже перенесла огонь по арьергарду, так как авангард, похоже, уже изрублен всадниками раса в капусту.
Да, ночной бой – это еще то зрелище, вернее не зрелище, а слышище – видно очень мало, зато слышно много: ужасные крики, какой-то визг, лязг металла, который, похоже, уже совсем рядом. Вот в темноте мелькнули какие-то большие тени – это всадники, надо дать знак им, а то они сомнут нас. Приказываю дать еще залп фугасами – один ближе, другой дальше: на дороге за нами – никого. Зато всадники остановились, кто-то рядом гортанно крикнул – я отозвался: «рас Микаэль, рас Искендер». Рядом показались казаки с факелом, кого-то несут, у другого рубаха в крови. Чиркнули спичкой и запалили еще один факел, на той стороне сделали то же самое. При свете факелов осмотрел рану: очень плохо, рубленая рана плеча, лопатка перерублена напополам, очень сильное кровотечение, похоже, что эти придурки на лошадях постарались. Отходит казак… Рядом возник Стрельцов с фельдшером, который сразу стал читать молитву – сделать уже ничего нельзя. Посмотрел второго – там пулевая рана груди, но пуля осталась внутри большой грудной мышцы, похоже, сидит не очень глубоко, легкое не пробито, пены на губах нет, признаков пневмоторакса [28] тоже, то есть ранение непроникающее, по касательной. Парня надо прооперировать, но утром, сейчас просто темно. Засыпали в раневой канал немного СЦ и наложили повязку. Пока занимался раненым, на свет факела приехал рас Микаэл и стал извиняться, что не разобрали в темноте, приняли казаков за итальянцев, вот кто-то и рубанул саблей казака, они заплатят семье золотом, а виновного найдут и покарают. Спросил: «Больше порубанных нет?» Вроде нет. Пошел вниз к орудиям, казаки со мной. Да, пушки серьезные, а что если попытаться утащить их в форт? Хотя бы две-три, так как быков взрывами и пулеметом положили.
28
Пневмоторакс – нарушение герметичности плеврального пространства, где давление ниже атмосферного, в результате воздух извне сдавливает легкое, и оно выключается из дыхательного цикла.
Увидел Нечипоренко, спросил, как у них обстановка, есть ли потери? Оказалось, потерь среди казаков вовсе нет, все целы, ашкеров Мэконнына в схватке с итальянцами легло около сотни. Сказал, что одного из казаков Стрельцова галласы зарубили, в другом – итальянская пуля, но жизни его пока ничего не угрожает, так что буду оперировать, когда рассветет. Куда делся чертов проводник? Темно, ничего не видно! С обеих сторон в ночи видны светлячки факелов – прибарахляются трофейщики, не дождавшись утра. Вернулась пешая разведка, что ушла вперед, отойдя на две мили – никого не встретили, трупов по дороге не очень много – не более полутора-двух сотен, значит, вражеский арьергард цел и может напасть с рассветом.
Опять подъехал рас Микаэль, сказал ему, что арьергард Дабормида цел и может напасть с утра. Предложил попытаться увезти уцелевшими быками до форта хоть два орудия, жалко портить такое мощное оружие. Тогда надо прямо сейчас при факелах расчищать дорогу от трупов. Микаэль уехал и скоро раздались крики и ругань, это на всех языках можно определить. Начали освобождать дорогу. Быки потащили пушки, следом пустили мулов, впряженных в зарядные ящики. Подошли артиллеристы одного из расчетов, посмотрели заваленное на бок орудие, которое все равно взрывать, мы его не поднимем, да и колесо у лафета сломано. Предложил бросить в дуло большую гранату. Принесли пару штук. Фейерверкер перекрестился, вырвал кольцо и закинул гранату в ствол. Приглушенно бухнуло, как в бочке. Попытался открыть замок, не получается, похоже, его впечатало в казенник. Попросил еще гранату и велел всем отойти, вторая граната по сравнению с первой не сделала ничего, просто теперь замок с орудия стало невозможно снять. Удалось освободить еще одно орудие и быки потащили его по дороге, освещаемой факелами из сухой акации. Вроде и третье орудие можно по дороге пустить, может, четверку лошадей пристроить? Привели лошадей и попытались запрячь, худо-бедно, но поволокли! Следом и зарядный ящик пошел на удвоенной лошадиной тяге. Вроде выволокли все, что можно, из орудийного припаса, трофейщики с факелами полезли тут же шарить – нет ли чем поживиться. Нашли: притащили испуганного итальянца – артиллериста в лейтенантском мундире с оторванным рукавом – оказалось, рукав оторвали, пока вытаскивали перепуганного лейтенантика, который прятался под брезентом. Представился как Пьетро Антонелли, и надо же, по-французски разумеет.