Абордажная доля
Шрифт:
Даже видя, что капитан уверенно идет впереди, я приготовилась к падению. Казалось, что нас, чужих и лишних, небо не удержит, стряхнет, уронит в собственное бескрайнее нутро. Сердце подскочило к горлу и замерло — столкновение с твердой, слегка пружинящей поверхностью оказалось полной неожиданностью. Колени снова подогнулись, и опять меня удержал Глеб.
Только через десяток шагов я сумела немного перевести дух и частично побороть наваждение. В этот же момент я различила среди облаков тонкую, чуть мерцающую сетку с шестигранными, словно соты, ячейками. Оценить расстояние до нее не получилось, но мне все равно стало немного спокойней: не такое уж оно и бескрайнее, это небо. Обернувшись, чтобы сравнить с единственным реальным ориентиром, кораблем, вновь вздрогнула и попыталась на ходу прижаться поближе к измененному.
«Ветреницы» позади не было, и трапа, и шлюза вместе со всей командой. Все та же безбрежная синева, оплетенная едва видимой паутинкой.
— Глеб! — едва слышно позвала я, потеребив мужчину за локоть.
Он хмуро глянул на меня, но тяжелый взгляд пирата не пронял, сейчас этого типа я боялась меньше всего. Так что вместо ответа кивнула назад, сделала страшные глаза. Клякса бросил взгляд через плечо, тонкие губы его сжались плотнее, однако прочитать что-то по лицу было невозможно. Мужчина на ходу кивнул мне и поудобнее перехватил ладонь.
А вот Серый не оглянулся ни разу: судьба команды его, похоже, не беспокоила.
Шли мы несколько минут, и за это время подавляющая душу мертвая тишина неподвижной синевы вокруг совершенно вывела меня из равновесия, и успокаивающие мысли о том, что это на самом деле не бездна, а просто красивая реалистичная картинка, уже не помогали. Я крутила головой, пытаясь хоть за что-то уцепиться взглядом, и чувствовала возрастающий и крепнущий страх. Он бы меня, наверное, парализовал, если бы не твердая прохладная ладонь измененного — единственный якорь, удерживающий от обморока. И хорошо, если только от него! Терять сознание было очень, очень страшно: откуда-то я точно знала, что проснуться после этого вряд ли получится.
Никогда не думала, что небо — обыкновенное чистое небо — может быть таким жутким.
У меня уже шумело в ушах и ломило в висках, когда путь вдруг закончился. По-настоящему «вдруг»: мы шли и шли, словно оставаясь на месте, а потом один из шестигранников сетки просто растворился в синеве, открыв зыбкую дрожащую черноту, которая разверзлась буквально в метре от нас. Серый, не оборачиваясь, нырнул туда, следом Глеб потянул меня. Судорожно вдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, я не выдержала и зажмурилась, хотя упираться и спорить не рискнула.
Шаг, другой — никаких неприятных ощущений, даже под ногами такой же пол.
— Это еще что за?.. — грубо ругнулся чуть в стороне незнакомый мужской голос, и почти одновременно с этим мы остановились.
Рискнув открыть глаза, я с облегчением выдохнула: синяя бездна осталась позади, мы стояли в просторной круглой комнате с матово-белыми стенами и сводчатым потолком, испускающим мягкий, приятный глазу свет. Из мебели — только большой круглый стол, за которым сидели абсолютно незнакомые мне типы. Однако я была почти рада их видеть: несмотря на то что некоторые рожи вызывали подспудное отвращение, это были обыкновенные, понятные живые люди, одетые кто во что горазд. Не знаю, кого я ожидала увидеть на их месте, но такой поворот меня пока полностью устраивал.
Впрочем, все эти ощущения и эмоции не помешали мне отступить за широкую спину бронированного Кляксы и продолжать наблюдать за происходящим уже из этого надежного укрытия. Например, посчитать присутствующих. Помимо нас, их оказалось тринадцать.
— Астероид тебе в задницу, Клякса, ну какого?! — проговорил наш капитан, только получилось у него не зло и не возмущенно, а скорее растерянно, даже брови удивленно взметнулись.
— Что именно? — спокойно уточнил Глеб. Лица его я не видела, но была уверена, что взгляд измененного внимательно изучает пространство и находящихся в нем людей.
— Ты на кой сюда эту шлюху потащил? И как?!
— Ты сам распорядился, чтобы все покинули корабль. — Клякса слегка пожал плечами. — И команды оставить ее где-то по дороге тоже не давал.
На последних словах я на всякий случай еще ближе придвинулась к Глебу и свободной рукой покрепче уцепилась за его локоть. Мужчина не возражал или, может, вообще не заметил.
— Пристрели ее уже, — проворчал капитан.
— Или я сейчас пристрелю обоих, — добавил, поднимаясь с места, какой-то лысый здоровяк средних лет. По-настоящему огромный, он без труда мог одной ладонью обхватить мою шею и свернуть ее одним движением пальцев.
— Уймись, Смит, — одернул его еще один мужчина — седой, узколицый, с монголоидными чертами лица и аккуратной бородкой, он больше походил на ученого, чем на пирата. — Серый правильный вопрос задал. В дыру — то, зачем он ее сюда привел, главное — как ему это удалось? Я вижу только один вариант: ее разрешили пропустить. А если разрешили, то я бы не советовал поднимать на эту девку руку. Давайте перейдем к делу, недосуг языками трепать. Значит, ты вот этого молодчика прочишь на свое место? — спокойно обратился узколицый к нашему капитану.
— «Ветреница» его признала, — ответил тот явно нехотя и добавил с нажимом: — Только его.
— Ну что ж. Садись, мальчик. — «Ученый» кивнул, явно имея в виду единственное свободное кресло. На меня этот тип поглядывал с любопытством и затаившейся в уголках глаз усмешкой.
Глеб приблизился к столу, на мгновение замешкался перед креслом, но возражать и уточнять не стал. Мою ладонь положил себе на плечо, и я осталась стоять, одной рукой вцепившись в броню мужчины, второй — в темно-синий материал спинки кресла. На ощупь тот совсем не походил на пластик: был чуть бархатистым, теплым и мягким, словно я касалась не мебели, а какого-то живого существа. Только последняя мысль отчего-то не пугала.
С другой стороны от кресла, сцепив руки за спиной, замер Серый.
Стоять под перекрестьем взглядов было страшно, но наличие какой-никакой опоры и, главное, Глеба придавало достаточно решимости, чтобы не трястись и не пытаться сползти на пол.
— Ишь ты, сообразительный. Я думал, бабу на колени усадит, — вставил еще один из мужчин, мелкий и шустрый светловолосый тип с вислыми усами.
— Значит, ты согласился на предложение Серого? — вновь взял слово седой. — Глеб Жаров, прозвище — Клякса. Землянин, измененный, сорок два года. Комиссован по ранению семь лет назад, спецрота космодесанта. Чуть меньше года отлетал на «Зеленой мечте», выжил единственный из всего экипажа, погибшего от эпидемии какой-то дряни, с тех пор уже пять лет — абордажник на «Ветренице». Родных и каких-либо привязанностей не имеет, — добавил он, насмешливо глянув на меня. — Как-то так.