Абордажная доля
Шрифт:
Станция эта является легендой даже среди пиратов. Никто доподлинно не знает, откуда она взялась, кем была построена, кому принадлежит и как выглядит. То есть последнее, наверное, знают капитаны и прочие проверенные люди, но их немного, и они помалкивают. А теперь «Ветренице» оказана честь и дано разрешение прибыть на «Тортугу». Причина в особо ценном грузе или есть что-то еще?
И ладно бы просто летели, но Серый хочет назначить меня капитаном одного из самых оснащенных и мощных пиратских кораблей галактики — а это уже не к добру.
Сентиментальная чушь, которую он нес, — это, конечно, большой кусок дерьма, который лично я жрать не намерен. Серый хитер, как старый искин Ферта, [4] и «Ветреницу» любит самозабвенно, так он и отдаст свою любимую девочку какому-то сопляку за красивые глаза и процент! Узнать бы, в чем подвох, но как? Капитан неразговорчивей межзвездного вакуума и, насколько я знаю, не доверяет вообще никому… На испуг его не возьмешь, тактической хитрости, чтобы вывести на откровенность, я придумать не смогу. Он до последнего будет темнить, характер такой.
4
Ферт — легендарный пират.
Интересно, мне ли одному Серый предложил это место? Или каждому — и теперь наблюдает, кто как себя поведет? Такая проверка на вшивость вполне в его духе.
Впрочем, чушь, дело в другом. В каких-то обязанностях капитанов, о которых неизвестно широкому кругу? Или вот в этом визите на «Тортугу»? Серый куда-то вляпался и пытается свалить вину на первого попавшегося идиота? Не возьмусь гадать, куда именно, но это в любом случае больше похоже на правду. Эх, было бы время осмотреться, поводить носом на этой станции, послушать, что там говорят, и попытаться понять, что это вообще за место такое…
Но главный вопрос, конечно, в другом: что мне делать с его предложением?
В раздумьях я добрался до каюты. При моем появлении «добыча», сидевшая на постели, дернулась, поспешно прикрылась одеялом и глянула настороженно, явно ожидая новых проблем.
— Ты почему в таком виде? — удивился я.
— Запустила чистку комбинезона, она еще не закончилась. — Рыжая виновато отвела взгляд.
— Да, точно, у тебя же нет сменной одежды, — поморщился я. — Остановимся для подчистки, прихватим что-нибудь подходящее. И инструменты с медикаментами, кстати, тоже. Много тебе как врачу надо?
— Смотря для чего, — явно растерялась девушка.
— Для всего, — мгновение подумав, решил я. — То есть считай, что ты бортовой врач в экспедиции, которая летит в глубокий космос для изучения потенциально обитаемой враждебными разумными существами планеты… Что? — осекся я, потому что лицо ее при этих словах вытянулось и приобрело какое-то странное, нечитаемое выражение. Смотрела она на меня, как на зеленую звезду. [5] — Ты же «дикий» специалист?
— Д-да, — неуверенно проговорила она.
5
Зеленая звезда — выражение, аналогичное «восьмому чуду света», то есть нечто нереальное и неправдоподобное.
— И что не так?
— Но это ведь много и дорого. И еще оборудование стационарное…
— Да, поправочка, — опомнился я. — Считай, что стационарное оборудование мы по идеологическим соображениям не берем.
— Если только по идиотическим, — пробормотала она себе под нос так, чтобы я не слышал. Я, конечно, услышал, но не отреагировал и продолжил:
— Больше возражений нет?
— А цена?
— С учетом возможности переноса медикаментов одним, максимум двумя людьми, в стоимости себя можешь не ограничивать. Ну и понимать надо: совсем не обязательно все это найдется на станции.
— Но зачем все это?! — решилась она задать главный вопрос.
— Я, может, желаю сделать тебя личным врачом, — пожал плечами в ответ, едва удержавшись от ухмылки при виде ее вытянувшегося лица. — Переживаю, знаешь ли, о своем драгоценном здоровье. Да, вот еще что! Зовут-то тебя как?
— Алиса, — встрепенулась девушка. — Алиса Лесина. А вас?
Лиса-Алиса, стало быть. А что, ей подходит…
— Клякса, — ответил коротко. — Обычно сокращают до Каса, можно еще какой-нибудь вариант придумать. И — да, давай на ты, раз уж мы спим вместе.
Под напряженным взглядом продолжающей кутаться в одеяло девушки я подошел к нише пищевого синтезатора, вооружился банкой кисло-сладкого витаминного концентрата — любимый вкус и уже несколько лет едва ли не единственный мой напиток. Отпил и рассеянно отметил, что Алиса на него чем-то похожа: желто-зеленая, сама сладкая, а имя — кислое. Может, потому я на нее и внимание обратил?
— Здесь в принципе не приняты имена или только ты им не пользуешься? — осторожно уточнила девушка.
— Мне нравится формулировка, — усмехнулся я, отсалютовав банкой. Все-таки она умница. Глядишь, и впрямь выживет! — Здесь не принято лезть в душу.
Намек поняла и умолкла, но когда я шел мимо нее к креслу — дернулась, подтянула одеяло к самому горлу. Я замер, уставился на нее озадаченно, а через мгновение сообразил и махнул рукой.
— Да брось дергаться, не собираюсь я тебя насиловать. Ни сейчас, ни потом.
— Потому что живыми бабами не интересуешься? — все-таки не удержалась она от шпильки.
— Сложный вопрос, — ответил, плюхнувшись в кресло. Почему бы и не поговорить? С развлечениями тут туго, а мне определенно надо переключиться, чтобы потом с ясной головой обдумать слова капитана. — Чем я интересуюсь — дело десятое, а с электронной удобнее. Она молчит, она безотказна, ее можно убрать в шкаф. Но даже не в этом ее самое большое достоинство. Главное, она робот, и отсутствие эмоций в этом случае не вызывает отторжения, а процесс воспринимается как полезная для здоровья и приятная процедура вроде массажа.
Алиса задумчиво кивнула и, вдохновленная моей разговорчивостью, рискнула продолжить расспросы:
— А почему остальные такими не пользуются?
— Потому что это недостаточно круто. — Я ухмыльнулся. — Ну, вроде как если трахаешь искусственную бабу, то и не мужик. В этом смысле хуже только быть пассивным педиком.
— Но ты… — неуверенно пробормотала она, удивленно вскинув брови. — Тебя, получается, это не беспокоит?
— Меня беспокоит собственное удобство. Они, конечно, порой пытаются издеваться, но меня в достаточной степени боятся, могу позволить себе подобные маленькие слабости.