Аборигены Прерии
Шрифт:
– Дядя Фома, мне совет нужен. – Степану было легко с этим человеком. О таких говорят, что он прямой, как телеграфный столб. Нет нужды искать подходы или готовить почву для начала разговора.
– Голубцов поешь сперва, а то весь насквозь уже светишься и глаза еле видно, так запали.
Голубцы, как и гречневая каша, на Прерии деликатес. Капусту тут выращивать очень сложно. Так что Степан и не подумал отказываться. И от добавки, и от пышных булочек, еще теплых.
А потом, обнеся посетителей пивом, хозяин заведения подсел за столик и приготовился слушать.
– Знаешь, Степа, прав ты в своих рассуждениях. Нынче нам транспорт нужен, а сил, чтобы организовать его использование, не хватает. Так что, пожалуй, если прибирать его к рукам – надорвемся в два счета. И такого напутаем, что потом долго разбираться придется. И ведь мужики эти из администрации бывшего комбината все неплохо сообразили. Сдается мне, что у них наперед просчитано, как они все авиаперевозки сперва к рукам приберут, снизив цены, а потом станут монополистами и вернут свое сторицей, да и заживут припеваючи, заламывая плату за транспортные услуги. Кстати, океанские лайнеры вообще имеются только у них, поэтому на дальних линиях они уже сейчас могут диктовать свои условия.
Вот такая вот у мужика точка зрения. Есть о чем поразмышлять. Человечеству на планете грозит монополизм. Пока – слегка, издали, можно сказать, грозит.
Отказался от мороженого – некуда. Наелся. И побрел домой, рассуждая о том, каким образом сбалансировать деятельность крупных предприятий, где выше производительность труда, и мелких, активней реагирующих на изменения конъюнктуры рынка. Ведь производители большого количества товара, нуждаясь в сбыте, зальют средства массовой информации потоками рекламы, формируя спрос и зомбируя население на единственный ориентир – потребление.
С другой стороны, мелким предприятиям сложнее следовать в русле технического прогресса просто в силу того, что малому количеству сотрудников не уследить за всеми направлениями развития смежных областей.
Посоветовался, называется. Еще пуще неспокойно на душе.
Своим положением диктатора Степан решил пользоваться до конца. Утром он забежал к Юрику и договорился, что старый крючкотвор сформулирует два указа. Первый – о транспортных тарифах. Нет, речь шла не о цене за тонно-километр, а о системе стоимости перевозки в зависимости от расстояния для каждого вида транспорта.
Принцип: чем дальше едешь, тем дешевле, – давным-давно известен и проверен на железных дорогах Земли еще со времен, когда они назывались чугунками. Оставалось просто просчитать расценки для современных транспортных средств применительно к Прерии и соотнести с нынешним положением дел. То есть принудительно сделать плату чуточку выше, чем сложилась к настоящему моменту и жестко это положение зафиксировать. Ни больше, ни меньше установленного значения за проезд или провоз брать не разрешалось категорически.
При таком положении задушить демпингом мелких перевозчиков невозможно, и снять сверхприбыли взвинчиванием цен нельзя. Оставалось обеспечивать отсутствие инфляции и давить криминал, чтобы в области транспорта не возникало проблем. Остальное в руках тех, кто этим кормится.
Вот такая мысль сформировалась в голове всепланетного властителя после напряженного дня, бессонной ночи и хлопотного утра. Он вернулся домой и завалился на боковую. Возникло предчувствие, что наконец-то удалось нащупать метод для решения проблем, которыми, несомненно, будет наполнено его будущее. Того, что незнакомый мегакотик, перемахнув через штакетник, проник во двор и устроился в тени под крыльцом, он не видел. Ему снились холодильники и стиральные машины, керосинки под навесами у жилых домов, компьютеры размером с дорожный чемодан и Делла верхом на метле.
Пробуждение прошло нештатно. Три выстрела из «десятки» в темпе автоматического перезаряжания – и сон как рукой сняло. Выскочил и помчался к набережной Сити. Показалось, что звук пришел оттуда. Не ошибся. С краю ряда торговых павильонов, по тропической традиции лишенных внешней стенки, стояли кареты «Скорой помощи» и суетились медики в серой форме службы спасения. Несколько прохожих держались в сторонке. Под крышей лежали четыре окровавленных человека. Одному оказывали помощь, а остальные были неподвижны. Характер ранений говорил сам за себя – жаканы. Справа у углового столба лежал мегакотик. Под вспышками фотоаппарата стоял мужчина с ружьем в руках. Его опрашивал полицейский.
Степан прислушался.
– Я мимо шел, а эти втроем галантерейщика мутузят. Двое держат, а тот, что в жилетке, кастетом замахивается. Сам понимаешь – тут разговоры разговаривать некогда. Других, которые неподалеку отирались, я не тронул. Сбегли они, – явно из старожилов мужчина. Низкорослый, морщинистый, заросший короткой, но буйной бородой, над которой победоносно блестит зеркально гладкая плешь.
– А котика кто обидел? – невольно вырвалось у Степана.
– Не видел. Он уже лежал, когда я из-за ларька вышел, – мужчина улыбнулся застенчиво. – Отлить надо было.
Странное чувство испытывал юноша. Вот стоит рядом человек, только что хладнокровно застреливший троих молодых парней. А никакого отторжения не вызывает. С таким бы смело в разведку пошел или в дальний поход. А что с киской?
Подошел. Опустился на колени. Никаких ранений не видать. Осторожно перевернул на другой бок – тоже все в порядке. Принялся ощупывать черепушку между ушей, но повреждений не нашел. Круглая голова другого мегакота толкнула его под локоть, и второе незнакомое животное усами соприкоснулось с вибриссами неподвижного своего собрата, а Степан приник ухом к верхней части туловища.
Посмотрели друг на друга и согласно кивнули. Жив.
– Отойдите, зеваки! – Медичка с ваткой потянулась к носу потерявшего сознание мегакотика. – Сейчас оклемается. Был уже случай обморока у этих долговязых, когда подростки возле школы подрались.
– Нашатырь? – Это полицейский спросил, повернувшись спиной к участнику происшествия.
– Анис. Нашатырем слишком жестко получается.
– А вы что, раньше лечили этих животных? – Это уже старожил полюбопытствовал.