Шрифт:
– Хотите что-нибудь на десерт? – приветливый голос милого кассира точки фастфуда звонко чирикает. Так бодро и добродушно, словно на часах не три часа ночи, а знойный полдень. Девушка поправляет накрахмаленный воротник тёмно-зелёной формы и широко улыбается.
Огни ночного города весело пляшут в отражении угольно-чёрной стали дорогого спортивного автомобиля. Бесконечный разноцветный калейдоскоп. Откидываюсь на удобное кресло и рассматриваю задумчивым взглядом нежно-кремовый салон. Десерт? Даже не знаю… Жужа заказывала картошку, два гамбургера и огромный хот-дог. Не рискну злить жену. Девятый месяц беременности это вам не шутки. С другой стороны, вкусовые предпочтения меняются каждую минуту. А вдруг Настёна захочет?
Опытная барышня легко считывает тени сомнений на моём лице:
– Попробуйте новинку сезона – дрожжевой абрикосовый пирог, – настойчиво бухтит девушка в тёмно-зелёной форме.
Абрикосовый… Мягкое воздушное, хрустящее тесто, кисло-сладкий оранжевый джем и непревзойдённый фруктовый аромат – м-м-м идеальное сочетание. Обожаю.
Любимое лакомство… И драгоценное воспоминание о самом лучшем лете в моей жизни… Ведь я познакомился с ней – с самой прекрасной девушкой в мире. Моя первая и единственная любовь.
В детстве я каждое лето проводил у своей тётки. Любимая матушка растила меня одна и на зарплату простой учительницы не могла позволить достойный отдых даже ребёнку. Что говорить и о себе… Ни лагеря, ни моря… Зато была трёхмесячная ссылка к старшей сестре матери – Людмиле Ивановне.
Как же я ненавидел эти поездки. Огромный огород, коровы, овцы и дурные куры. Здоровенное хозяйство требовало много внимания и сил. И шустрый, ловкий ребёнок был большим подспорьем. Вскопай, прополи, собери, накорми, накоси – миллионы дел ждали своего часа каждый божий день. А если работа волшебным образом заканчивалась в поместье тётушки Милы, то легко находилась у соседей. Цена вопроса – сущие копейки, которые наша родственница скрупулёзно обменивала на доллары.
Сейчас оглядываясь назад, я понимаю, что только благодаря дяде и самой Людмиле, городской мальчишка не вырос «безруким» лодырем. А ещё все заработанные деньги тётка отдала мне, когда я срочно искал средства для открытия собственной автомастерской. Залог моего успеха – мудрая женщина, хрупкая девчонка и абрикосовый пирог. Но тогда я этого ещё не знал. Даже не думал и не мечтал о больших свершениях. Предел моей фантазии – не тащиться за тридевять земель. Единственное, что мне нравилось в ссылке – Байкал. Дом Милы стоял на берегу голубой жемчужины Сибири.
– Ми-и-и-и-тя! – звонкий, осипший от сигарет, женский голос назойливым жужжанием разлетается по деревянной хибаре. В этом году тётка поселила меня в сарае гордо именуемым «летняя кухня». Основной дом сдан отдыхающим.
– Ми-и-и-и-ть! – настойчиво гундосит временный «надзиратель». Озорные лучи утреннего солнца заглядывают в окно сквозь белые накрахмаленные занавески. Не-е-е-ет… Я лёг пару часов назад. Не желая просыпаться, натягиваю тяжёлое шерстяное одеяло до самой макушки. Тёмно-зелёное покрывало в крупную белую клетку намертво придавливает вялую тушку к кровати. Панцирная сетка с надсадным скрипом прогибается под весом семнадцатилетнего подростка. Хорошо… Так тепло и уютно.
Честно говоря, я здорово замёрз сегодня. Жаркие, томные дни сменяют холодные ночи. Ничего не поделать, особенности горного климата. Хотя ночные купания внесли немалую лепту в моё «обморожение».
Хорошо помню, как нырнул в прекрасную синеву первый раз. Ледяная чистая вода подхватила тело. Сотни крохотных иголочек впивались в кожу, принося облегчение. Байкал не просто озеро, это особенное волшебное место. Он смывает усталость, тревогу, печаль и тоску. Каждый раз я выходил на берег обновлённым. С чистой душой и лёгким сердцем.
– Митька! А ну, подъём, лоботряс московский! – грубая сильная рука быстро срывает одеяло, – Опять до трёх утра по деревне шастал?!
Кислый запах дешёвого табака заполняет ноздри. Ядовитое сизое облако сигаретного дыма ударяет в лицо. Тётка всегда курила дешёвую Приму.
Конечно, шастал, единственное доступное развлечение – посиделки у костра под гитару. Вот где пригодились уроки ненавистной музыкалки. Перебирая струны, я тихо напевал Цоя, КИШа и мимоходом покорял девичьи сердца. Наша дружная компашка сидела на берегу и любовалась закатом, а затем ринулась в ледяную воду и резвилась там до упаду. После я провожал Надюху до дома. Выкусите деревенщина! Самая видная барышня – высокая ладная блондинка положила глаз на городского парня.
– Митяй! Вставай сейчас же, дармоед, – верещит драгоценная тётушка и отвешивает мне подзатыльник, – Время шесть утра, а скотина ещё не в поле! Бегом корову провожать, а потом завтракать! Не-е-е-ет… С трудом продираю глаза и смотрю на зловредный будильник. Полинявшее от частых стирок голубое ситцевое платье «радует» взгляд разноцветными мелкими цветочками. Русые с сединой волосы закатаны на огромные железные бигуди и спрятаны под белый платок в ярко-красный горох. Лучшая подруга мигрени!
– Опосля Воронцовым овощей из погреба наберёшь. Заселяются они сегодня, – продолжает раздавать задания Людмила Ивановна. Крайняя в посёлке усадьба принадлежит семье Воронцовых. Богатейшее поместье с аж трёхэтажным каменным домом – большая редкость в этих краях. Огромный сад вокруг, засаженный пионами, розами, лилиями и раскидистыми кустами ароматного жасмина. Любимая тётушка всегда с тоской просматривала на пропадающие угодья. Столько соток доброй плодородной земли пропадали зря.
– И огурцов сорвёшь свежих, – командный тон набирает обороты. А мой невыспавшийся разум с трудом воспринимает информацию.
Ненавижу эти продовольственные марш-броски к Воронцовым. Надменное семейство благородных кровей слишком изысканно, чтобы напрягать себя хоть каким-то трудом. Дарья Николаевна – супруга профессора Воронцова, сухая яркая брюнетка с зелёными глазами. На всех людей смотрит свысока. Иногда, мне кажется, что вокруг женщины парит чёрное облако ядовитой гордыни.