Абсолютная беспощадность... к себе!
Шрифт:
Не секрет, что именно «малолетка» была и остается самым конфликтным местом лишения свободы, так как не имеет авторитарного воровского самоуправления и, что вполне обычно, не очень-то подчиняется администрации учреждения, то есть является «беспредельной зоной», как это принято называть.
В таких условиях осужденный вынужден бороться за свое существование порой с первого до последнего дня срока. Поэтому юные преступники представляют собой очень агрессивный и подвижный социум, где каждый день «пробивают на вшивость» и вялый ответ может послужить командой для общественного приговора и последующего «опускания».
Как живется «обиженным», мы обсуждать не будем в силу запредельности данной темы, но уточним,
Что же именно включает в себя бакланка как система ведения поединка?
Начну с того, что я впервые услышал об этой системе от легендарного в уголовном мире и уже покойного Вити Манули. Он начинал отсидку с четырнадцати и именно в городе Атляне, на малолетней зоне, затем в восемнадцать лет переехал во взрослый лагерь и уже оттуда перебрался в печально знаменитую своей лютостью Златоустовскую крытую тюрьму. В девятнадцать он был самым молодым заключенным этого отягощенного режима. Попал он на «усиление» за очевидные нарушения режима содержания и буйное поведение.
Так вот, именно Виктор поражал меня короткими и удивительно быстрыми движениями на критической дистанции, если хотел шутливо дать «ученому» по пузу.
Например, если, сблизившись вплотную и глядя в сторону, вы резко, внезапно ударите человека в солнечное сплетение, то вы… боец бакланки — примите наши спорные поздравления!
Чтобы разобраться с любым явлением, следует рассмотреть причины и условия его возникновения и формирования. Только в этом случае мы сможем понять, почему именно так, а не иначе действовали малолетние уголовники при выяснении отношений. Каковы были тактические условия ведения боя в камере или бараке, повлиявшие на выбор технического арсенала и тактические ходы бакланки?
Прежде всего учтем совсем небольшую физическую силу противников, как правило, малолетних преступников, существующих в условиях скудного питания. Борьба требует именно силы, немалых навыков и подходящих условий. Именно по этой причине в бакланке борьба игнорируется как самодостаточная часть арсенала и используется лишь вспомогательно. Предпочтение отдается ударной технике.
Бой ведется на поражение, без весовых категорий и каких либо ограничений, тем более морально-этических, в этой связи удары просто обязаны быть максимально жестокими и результативными.
Подавление противника, его «зашугивание» и унижение — вот стратегическая задача данного вида боя. Именно по этой причине психическая подготовка здесь должна быть более чем предметной и прикладной. Любое доступное оружие приветствуется именно в силу результативности его применения, но по понятным причинам общепринятые ножи и пистолеты в зоне отсутствуют за редким исключением.
Оружие помогает завалить более тяжелого или умелого противника, или противников. Постоянные шмоны не позволяют свободно и постоянно хранить при себе настоящий нож или, скажем, полноценную заточку-пиковину. Это вынуждает зека делать «штырь на раз», как правило, заточенный электрод, спрятанный в сапоге, на случай нападения в «промке», то есть рабочей части зоны, и заточенную зубную щетку в «локалке» — жилой части зоны. Досмотр при переходе из «промки» в «локалку» всегда осуществляется с использованием рамки металлоискателя и собаки, так что пронести с собой что-либо можно, но крайне затруднительно.
В условиях тотального контроля со стороны администрации исправительного учреждения применяются
Психическая готовность — наиболее важный и вполне объективный показатель боеспособности «среднестатистического уголовника», уж простите за каламбур.
Именно безоглядное мужество и нарочито наплевательское отношение к своему здоровью и жизни вполне может характеризовать целевую установку всего «предварительного этапа обучения» (чуть не сказал: «заключения»).
Урки не сильны в психологических доктринах и установках, они в своем подавляющем большинстве не знают, что такое вариативный тренинг или тактическое зомбирование. Но перед их глазами постоянно происходят столкновения — для кого-то удачные, для кого-то нет, при этом становится вполне понятно, почему лихое безрассудство выигрышнее вялой расчетливости и отчего натиск в бою предпочтительнее, чем оборона.
Здесь не шутят и не играют, здесь зачастую встает вопрос жизни и смерти. Мы уж не говорим о «притеснении сокамерника и склонении его к мужеложству». Следует понимать, что в беспредельных малолетних зонах «затихариться» в тупичке и отсидеться в «мужиках» не получится. Если даже не будет реальной причины для «пробоя на путевость», то поводом может явиться предположительная слабость характера. В этих суровых местах не обязательно побеждать, в них обязательно не сдаваться и драться, пока дышишь, — этого вполне может хватить для «уважухи». Реальная физическая сила играет значительно меньшую роль, чем готовность убить и быть убитым в борьбе за свою жизнь и достоинство. Как вам такие отморозки — весом килограммов сорок со стеклянными глазами?! Видел вживую: удивительное несоответствие внешней несостоятельности и внутренней силы.
Такими бывают загнанные в угол животные — без сомнений, без сострадания, без выбора.
Как уже отмечалось выше, драка при столь жестоком социальном устройстве — вещь обыденная, она являет собой продолжение не прекращающегося ни на секунду формирования иерархической пирамиды. Есть такая блатная поговорка: «И я всех знаю, и меня все боятся». То есть выживание этой остро агрессивной стаи всецело зависит от саморегуляции, которая производится точно так же, как в прайде хищников. Если с неформальными главарями и их окружением все ясно, то место в среднем звене далеко не константа, потому что кто-то должен исполнять роль «хозяйки», то есть мыть, стирать и «поднимать воду» для чифира, а кто-то должен исполнять роль сексуального объекта. Представьте, сколько «прокладок и подстав» придумывается каждый день для выявления слабых звеньев у этих пацанов, скованных одной цепью.
Драка может начаться «семья на семью», то есть группа на группу, иногда со значительным перевесом в возрасте и весе. Любое «сдувание» воспринимается как чистый проигрыш без права пересдачи.
Только здесь и только сейчас — второго шанса не будет, выбор противника подчас спонтанен. В этой ситуации только абсолютная жестокость и кровожадность могут дать хотя бы умозрительный шанс на победу не ценой жизни и собственного здоровья, хотя и эти ценности принимаются в качестве ставок.