Абсолютная Энциклопедия. Том 2
Шрифт:
– Прекрасно! Все, что нам надо, это только чудо!
– Нет, – ответил Хэл тем же спокойным тоном, которым начал сегодняшнюю встречу, – все, что нам надо, это четкий план.
Он посмотрел на Аталию в противоположном конце стола.
– Я узнал, что в казармах вашего Милицейского центра расквартированы четыре роты примерно по двести человек в каждой, плюс пара сотен чиновников и обслуживающего персонала. Таким образом, максимальная численность, с которой мы можем столкнуться, составляет не больше тысячи ста человек.
– Это много, – заметила женщина средних лет, которая так горячо протестовала против предположения о том,
– Да, на первый взгляд это кажется много, – сказал Хэл. – Но для города подобной величины на любой другой планете, за исключением Ассоциации, Дорсая и Экзотских миров, обычно требуется раза в три больше полиции. В данном случае нам опять повезло, что характер вашей культуры не требует больших полицейских сил.
– Очень мило, – усмехнулась женщина. – Возможно, это и комплимент, но нам от этого вызволять Рух будет не легче.
– А я считаю, легче, – возразил Хэл. – Потому что это означает, что для выполнения полицейских функций по обеспечению порядка в таком большом городе, как Арума, у местной милиции недостаточно людей. Это не имело особого значения до того, как появились Иные и население было дружественным. Но сейчас местное население – во всяком случае, если исходить из того, что я сам видел в тот день, когда Рух выступала на площади после диверсии на Кор Тэп, – дружественным никак уже не назовешь.
– Я все же не понимаю, чем это может нам помочь, – упорствовал мужчина в вязаном джемпере.
– Тише, Хавес, – сказала женщина. – Кажется, я понимаю. Ты намереваешься воспользоваться помощью населения города, не так ли, Хэл Мэйн?
Хэл кивнул:
– Совершенно верно. Я хочу оттянуть от Центра основные силы милиции и, когда там останется минимальный отряд, предпринять попытку освобождения Рух.
– Каким образом? – раздался голос Аталии с противоположного конца стола.
– Да, – подхватил мужчина в вязаном джемпере, – каким образом? Не говоря уже о чем-нибудь другом, каким образом мы сохраним готовящуюся операцию в секрете, если собираемся привлечь к ней широкие массы народа? У милиции повсюду в городе свои шпионы и осведомители, так же как у нас свои осведомители в рядах милиции.
– Люди не будут ничего знать, пока мы сами не скажем им, – пояснил Хэл.
– Если они не будут знать… – озадаченно повторил мужчина, – то как они смогут нам помочь? Как ты предполагаешь воспользоваться их помощью?
– Я хочу, чтобы они организовали пожары, бунты, уличные бои – вы лучше меня знаете, что именно, – продолжил Хэл. – Мне необходимо, чтобы в разных концах города вспыхнуло полсотни различных инцидентов, чтобы милиция без конца отправляла на места происшествий свои наряды до тех пор, пока у нее в резерве не останется ни одного человека.
– Но где найти столько людей – я имею в виду обычных людей, а не Детей гнева или тех, кто тем или иным образом посвятил себя борьбе с этим сатанинским отродьем, – чтобы они сделали то, что ты от них хочешь, не требуя от тебя никаких объяснений, – почти закричал худой человек со злым лицом. – И что насчет самой милиции? Неужели ты думаешь, они ничего не заподозрят, когда повсюду вдруг начнутся беспорядки и заполыхают пожары? Они сразу почувствуют, что здесь что-то не то, и удвоят охрану Центра!
Несколько мгновений Хэл молча разглядывал его.
– Когда я раньше был на Гармонии под именем Ховарда Билавда Иммануэльсона, – наконец произнес он, – я был прихожанином Возрожденной Церкви Откровения. А к какой церкви принадлежишь ты, брат?
Мужчина удивленно посмотрел на него, его лицо посуровело.
– Я принадлежу к Церкви Восьмого Завета, – резко ответил он. – А что?
– Восьмого Завета… – Хэл с задумчивым видом откинулся назад, положив руки на стол и сплетя пальцы. – Не та ли эта церковь, которая была основана одним богоотступником? Погрязшим в грехе и прочей мерзости, за что церковь, к которой он раньше принадлежал, вышвырнула его вон, велев забыть дорогу обратно, и поэтому он почел за лучшее основать свою собственную церковь, которая, как всем известно, является теперь средоточием греха и разврата…
Раздался треск, и бочка, на которой сидел человек со злым лицом, отлетела в сторону, с грохотом покатившись по бетонному полу, а сам человек вскочил на ноги и уже готов был прямо через стол броситься на Хэла, если бы его не удержали сидящие рядом с ним.
– Мир! Извини меня! Извини, пожалуйста! – Хэл поднял руку и протянул ее открытой ладонью вперед. – Я только хотел продемонстрировать вам то, что и так всем хорошо известно, а именно, что споры между представителями различных церквей не так уж и редки, особенно в таком большом городе, как этот, и что эти споры часто выливаются в открытые столкновения, и тогда милиция вынуждена посылать свои наряды для восстановления спокойствия, разве не так? И если масштабы этих споров будут все время расти, то следует ожидать, что уже десятки милицейских нарядов покинут Центр для наведения порядка в городе.
– Я не понимаю, – сказал мужчина в вязаном джемпере, пока человек со злым лицом медленно и неохотно усаживался на место, сверля Хэла глазами.
– А я понимаю, Хавес, – отозвалась женщина средних лет с пронзительными черными глазами. – Устроив уличные беспорядки, мы сможем постепенно оттягивать силы милиции от Центра. Хорошо, Хэл Мэйн, но ведь милицейское руководство сможет заранее рассчитать, сколько им понадобится людей, так чтобы не оголять Центр.
– Разумеется, они постараются это сделать, – кивнул Хэл. – Но мы должны предусмотреть в своем плане непрерывную эскалацию напряженности на протяжении от пятидесяти до семидесяти пяти часов, которая до предела вымотает и тех, кто наводит порядок на улицах, и их начальство, лишив и тех и других нормального сна. А физическая усталость притупит их рефлексы и способность правильно оценивать ситуацию. По существу, нам надо попытаться довести до крайнего изнеможения всех, кто останется в Центре. Для этой цели у нас будет от сорока восьми до семидесяти двух часов. Если мы растянем операцию на большее время, они сумеют адаптироваться. К тому же фактор времени крайне важен для освобождения Рух. Мы знаем, что сейчас она жива, но нам неизвестно, в каком она состоянии и как долго еще сможет продержаться.
Хэл сделал паузу и еще раз оглядел лица сидящих перед ним людей; что-что, а уж их вниманием он сейчас завладел полностью; только на лице худого мужчины, которого он спровоцировал, еще были заметны следы недавней ярости.
– Пожалуй, это может сработать. – Мужчина в вязаном джемпере обращался даже не к Хэлу, а ко всем сидящим за столом. Потом он повернулся к Хэлу:
– Допустим, эта часть плана, касающаяся оттягивания основных сил милиции от Центра и последующего выматывания их, сработает, а что потом?