Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики
Шрифт:
И это только начало наших проблем! Ведь что такое абсолютное добро в понимании жертвенной морали? Очевидно, это благо другого человека. Другой для нее – наивысшая ценность. Другим может быть любимый, ребенок или родитель, но кто бы он ни был – это всегда кто-то конкретный, это конкретный человек, ради которого мы должны принести в жертву свое «я». Для жертвенной морали нет никакой иной высшей ценности… кроме еще одного конкретного человека, который еще ближе и которого любят еще больше! Что вносит в общую благостную картину мрачноватые оттенки, ибо отсюда следует такая особенность жертвенной морали, как ее конфликтность. Жертвенная мораль внутренне противоречива, ведь вместо единой высшей ценности, у нее их несколько и все они – взаимоисключающие. Заботясь о ком-то, человек иногда может пренебрегать не только своими интересами, но и интересами всех остальных, просто потому, что они не занимают такого же высокого положения на его шкале ценностей.
Но самое удивительное, что жертвенная мораль еще и запрещает нам заниматься этой арифметикой! Мы не имеем права на расчеты, ведь жертвенная мораль в силу своей иррациональности отрицает любые расчеты. Как нелепо смотрится человек, например, который рассуждает: кого я люблю больше – папу или маму? Кого я сдам в «собес», а за кем буду ухаживать сам? С этим связана еще одна интересная особенность жертвенной морали. Она неформальна. О моральных требованиях нельзя говорить четко и прямо, моральный долг регулируется интуицией. Поэтому моральные требования, несмотря на то, что мы их прекрасно понимаем, мы не можем выразить словами. Нельзя сказать – вы должны указать мне дорогу, или вы обязаны помогать мне, или ты должен делать то-то и то-то потому что ты меня любишь. Нет, попросить-то можно, но потребовать нельзя – именно потому, что жертвенная мораль запрещает любую формализацию.
В чем причина такой «стыдливости» морали? В том, что формализация ее требований уничтожает личные отношения. Например, контракт о том, кто и как должен заботиться превращает заботу в работу, потому что под таким контрактом может поставить подпись любой человек – контракт по своей сути универсален. Формальность – это способ сообщить что-то незнакомым людям, а поскольку близкие обычно понимают друг друга без слов, любая попытка формализации только показывает, что люди на самом деле не так уж и близки, что они далеки друг от друга.
И отсюда следует еще одна особенность жертвенной морали – неясность ее конечной цели. Цель эта заключается в благе ближнего, но что такое это благо? В силу неформальности, невозможности откровенно обсудить жертвы и требования, мы обречены этого не знать. Как бы обьект заботы ни проявлял свои желания, любящий человек всегда будет оценивать его благо со своей колокольни. Да и всегда ли сам обьект знает что для него хорошо, что для него – истинное благо? Например, родители, когда заботятся о детях, запрещают им питаться одним мороженным. В данном случае они правы, но в каком-то другом случае, они могут ошибиться и тогда вместо добра причинят зло. Именно о таких ситуациях говорят: «благими намерениями вымощена дорога в ад». То есть тут мы видим иррациональность морали в чистом виде. Еще бывают ситуации, когда, например, люди стараются поддерживать близкие отношения из эгоизма, когда они как-бы путаются в своих чувствах к человеку. Тогда жертвы нацелены не на благо, а на то, что бы подкупить его, удержать, даже если в конечном итоге это принесет ему вред.
Однако, несмотря на все своеобразие жертвенной морали, она нам понятна в силу своей привычности. Без нее мы не могли бы поддерживать нормальных человеческих отношений, каждый бы думал только о себе и всем бы нам было очень плохо. Посредством добрых дел человек и сам приобретает определенную моральную ценность. Жертвы ради других учат ценить чужие жертвы, учат видеть страдания и зло, которые иначе могли бы и не открыться. Известно, что человек, который не перенес сам потерь и лишений, часто не способен увидеть это в других, не способен на настоящее сочувствие. Жертвенная мораль как бы подталкивает людей в эту сторону, призывая их открыть в себе нравственную чуткость. Посредством личных отношений люди в конце концов приобщаются к ценностям, единым для всех. А значит жертвенную мораль, несмотря на все ее недостатки, надо беречь.
К сожалению, люди часто этого не понимают. Злоупотребление жертвенной моралью начинается с ее абсолютизации. Так, многие моралисты, непонятно почему уверовав в ее универсальность, распространяют ее не только на личные отношения, но и вообще на всех людей. Отсюда вытекают и чрезмерный гуманизм, и всякого рода социальная «халява», и такие постулаты, как «Я возлюбил вас, так и вы да возлюбите друг друга». Но это же явный перебор! Моральные требования должны быть хоть как-то выполнимы, иначе вся моральная конструкция становится не только невозможной, но и морально сомнительной. Ведь любя посторонних, мы тем самым фактически предаем тех, кто нам по настоящему
Вы можете возразить – а как же защита слабых? Разве общество не обязано заботится о тех, кто наиболее уязвим? На это можно ответить очень просто. А зачем начинать с того, что превращать жизнь в борьбу? Зачем возводить погоню за личным успехом в моральную норму? Разве мы не можем сотрудничать, нам что, надо обязательно воевать?
Однако, очень уж соблазнительно попользоваться нашими слабостями. В данном случае я имею в виду не мыслителей, которые навязывают нам моральный долг по отношению к посторонним людям. Нашей беззащитностью перед моралью успешно пользуются всевозможные проходимцы, начиная мелкими жуликами и кончая хозяевами многомиллиардных благотворительных фондов. Мы не можем избежать личных отношений, даже самых мимолетных. А там где личное отношение, личное впечатление – там и хоть маленький, но долг. Просто имейте это в виду. Если вам надо, например, собрать денег себе на лечение, подкрепите свою просьбу личной фотографией. А если вы идете собирать милостыню, прихватите с собой ребенка. Кстати, в данных случаях не следует путать мораль с жалостью. Разве дело в жалости, когда на улице, например, вас просит о небольшом денежном одолжении неопрятного вида человек? Вам просто неловко. Почему? Потому что он навязывает вам личные отношения. А с ними – и моральный долг. Но личные отношения – дело тонкое. Жертвы не любят когда ими сорят. И в результате мораль мстит тем, кто ее эксплуатирует – люди черствеют, становятся циничными. Мораль, жертвенная или нет, не терпит лжи, не терпит насилия. С другой стороны, честное обсуждение ее достоинств и недостатков, напротив, помогает ей – очищает и укрепляет. Согласны?
5 «Героическая» мораль
Вторым видом морали, который встречается реже и название которого звучит приятнее для уха, является «героическая» мораль. Эта мораль тоже требует жертвы, но жертвы уже как правило несравнимо большей, которая превышает некоторый разумный предел, отчего нравственный долг приобретает новый масштаб, становится по-настоящему высоким. Героическая мораль обычно проявляется в виде боевого духа – когда человек рискует или даже жертвует своей жизнью во имя победы. Однако она уместна и в мирной жизни, где она приобретает форму гражданского мужества – человек говорит правду, отказывается выполнять незаконное требование, поддерживает несправедливо осужденного, и тем ставит под удар свое благополучие, свободу или даже жизнь. Подобная жертва не всем и не всегда под силу, и требуется не ради одного или даже нескольких близких людей, а во имя чего-то большего. Чего именно?
Начнем с того, откуда взялась героическая мораль. Очевидная причина ее появления – необходимость победы в борьбе с врагом первобытного коллектива – стаи или племени. Здесь мы видим определенную параллель с жертвенной моралью, у истоков которой лежала необходимость физического выживания особей, живущих какой-то мелкой группой. Однако теперь на кону стоит выживание коллектива в целом, причем не обязательно мелкого. Значит ли это, что для героической морали, по аналогии, высшей ценностью являются люди? На первый взгляд, так и есть. Однако давайте глянем глубже. Разве герой спасает своих соратников? Напротив. Человек, готовый пожертвовать собой, склонен требовать такой же готовности и от других. И он прав! Ведь научиться преодолевать страх мы можем только сообща, когда нам стыдно за свою трусость перед другими. Кроме того, общая борьба, помимо героев, рождает и патриотов, и шовинистов, и нацистов, а эти персонажи как-то не были замечены в проявлениях избыточного человеколюбия. Да и вопрос физического выживания уже не так актуален. В наше время поражение в войне не означает всеобщей гибели. Люди как правило выживают – они либо вливаются в другой коллектив, либо их сообщество распадается на несколько мелких.
В чем же дело? В том, что героическая мораль не просто способствует выживанию коллектива, она его фактически формирует, делает жизнеспособным. Ведь прочный коллектив не получится просто оттого, что людям удобно жить рядом. На первый взгляд как раз получится – ведь наши предки обьединялись ради выживания, но если приглядеться, мы увидим, что люди обьединяются вокруг чего-то иного – это могут быть традиции, общая память, общая вера, идеология или какое-то иное культурное единство. И именно эта обьединяющая идея, выраженная в культуре, именно это духовное, а не кровное родство или личные отношения, и уж тем более не потребность в собственном выживании, и делает возможным большой прочный коллектив. А с ним – и нас самих! Ведь мы становимся людьми только в обществе – это общество дает нам язык, разум и мораль. И люди хотят сохранить это духовное родство, это свое право быть человеком. А отсюда и подвиг! Ведь согласитесь, соотечественники иногда так раздражают, их хочется задушить собственными руками! :)