Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики
Шрифт:
Требования этики, ее формальные нормы, выражаются в законах, в праве. Право может быть прецедентным или позитивным, может быть римским или псковским, но правильным оно может быть только в той степени, в какой опирается на этику. Право позволяет нам строить социальные институты, учреждения и организации, которые работают как бы сами по себе, независимо от воли конкретных лиц. Таким образом, этика превращает нас в своеобразные «винтики», а общество – в идеально отлаженный «механизм». В идеальном обществе совершенно отсутствует произвол, потому что, если люди строго следуют правилам, каждый зависит только от всех вместе и ни от кого в отдельности. И здесь мы опять видим сочетание несочетаемого. Этика оказывается способна сделать каждого независимым и одновременно обьединить нас в единое целое. Дать каждому свободу быть самим собой – и одновременно найти ему вполне определенное место.
Вы можете возразить – но ведь в обществе существуют и неформальные нормы! Не может общество регулироваться одним только правом. Взять к примеру вежливость. Ну как можно заставлять человека быть вежливым? Это же бред! Вы правы. Но дело в том, что наше общество еще очень далеко от этичного. В нем действуют не абстракции, а живые люди. Вы опять возразите – ну и что? Разве в этичном обществе не будет вежливости? Вы только не удивляйтесь, но не будет. И причина проста, вы просто забыли о ней. Ну или я, поскольку я говорю за вас :) Вежливость – это проявление морали личных отношений. Абстракциям не нужна вежливость. Если люди четко выполняют свои функции, вежливость становится избыточна. Она конечно может сохраниться какое-то время как дань традиции, но и только. Уже сейчас, если вы вдруг оказались где-то в этичном обществе и пишите письмо в какую-нибудь организацию, вам нет нужды обращаться к конкретному человеку с челобитной: «Глубокоуважаемый имярек! Простите за беспокойство! Нижайше прошу…» и т. д. и т. д. Вы пишите просто: «Тем, кого это касается» или сразу излагаете суть дела. Другой вопрос, что даже в абсолютно этичном обществе останется личная сфера с ее неформальными нормами, которые сложились исторически под действием жертвенной морали. Но важно отметить, и важно понимать, что личная сфера не имеет к публичной прямого отношения. Это совершенно отдельная сфера, своего рода наследие нашей биологической реальности. А вот если вообразить, что когда-нибудь в будущем люди станут какими-нибудь там биороботами или иными формами трансгуманной жизни – нужна ли биороботам жертвенная мораль? Я думаю, нет. Но что точно нужно – этика! Без нее люди не смогут обойтись никогда.
Еще одно свойство этики заключается в том, что она не указывает человеку как ему поступать. Этика только запрещает. Это тоже очень интересное свойство, потому что этика умудряется делать нас свободнее путем запретов. Негативность требований этики прямо вытекает из ее формального характера. Потому что, ну как можно в явном виде заставлять человека, обязывать его выполнять свой моральный долг? Принуждение к жертве сразу обессмысливает ее. И поэтому правовая система этичного общества всегда строится на принципе «разрешено все, что не запрещено, а что запрещено – ясно прописано в законах».
Благодаря этому свойству этики, мы можем сразу отделить предположительно этичные законы от всевозможного нормативного творчества, коим столь богаты современные законодательные органы. Конечно, запреты тоже можно высасывать из пальца, их собственно и высасывают, но если в случае запретов по крайней мере есть предмет для дискуссии, то уж всевозможные прямые требования, как например, платить налоги, или подчиняться человеку в форме, или иметь обязательную страховку – такие прямые требования точно не имеют к этике никакого отношения. Тут возникает интересный вопрос – а как же этика оказывается способна с помощью запретов строить этот «идеальный общественный механизм»? Ведь если она ответственна за создание всевозможных социальных институтов, видимо она и порождает все эти правила и инструкции, которые прямо предписывают то или иное действие? На самом деле, этика конечно не строит «машину общества», она только позволяет, помогает ее построить, и, соответственно, она помогает создать эти инструкции – сделать их правильными, ясными и общедоступными. И люди выбирают следовать этим инструкциям или нет, когда решают иметь дело с конкретным институтом. Это результат их свободного выбора в отличие от этических норм, которые являются обязательными с момента вступления в общество, то есть – всегда.
Не требуя от нас жертвы, этика, однако, требует нечто большего – строго следовать правилам. Без этого никакие механизмы работать не будут. Но и эта жертва в итоге оказывается вовсе не жертва, поскольку этика милостиво сдабривает ее тем, что дарит нам взамен общество, без которого мы при всем желании жить не можем. И тут мы опять видим парадокс – налагая на нас моральные требования, которые в своей основе являются результатом свободного выбора, этика делает нас все более и более
И это приводит нас к еще одному свойству этики – ее зависимости от всех нас. Да, очередной парадокс независимой этики! В отличие от жертвенной или героической морали, которые налагают свои требования не спрашивая нашего желания, этика интересуется нашим мнением. И не просто интересуется, а настоятельно просит его высказывать. Потому что иначе откуда возьмутся все ее формальные нормы? Этика, несмотря на свою всесильную руку, не умеет писать. Она не может оставить нам заповеди на камне или подбросить библию. Все ее нормы – продукт нашего коллективного творчества. За всяким правилом стоят вполне конкретные люди с их идеями, и значит долг каждого из нас – участвовать в создании и улучшении правил, в формировании все более правильных общественных институтов, потому что такие институты могут быть сформированы только сообща. Вы конечно заметили еще один парадокс? Как можно строго следовать правилам и одновременно стараться изменить их? Такова этика.
Что касается ее одновременной зависимости и независимости от нас, то это противоречие можно обьяснить с помощью простого соображения. Если этика зависит сразу от всех, то вклад одного на фоне остальных стремится к нулю. Возможно, в этом заключается причина и ее обьективности, и ее универсальности?
8 Закономерен ли прогресс?
Вопрос об обьективности этики весьма коварен. Ведь если она действует независимо от нашего осознанного желания, не является ли ее «рука» этаким особым, моральным законом природы? Ведь должны же быть у развития общества какие-то законы? Их, кстати, даже периодически находят – обьективные законы общества ищет множество наук!
Уже в самой этике явно скрыт намек на нечто подобное. Так, ее требование о постоянном улучшении и умножении формальных норм должно приводить к этической динамике общества, а поскольку подобное требование не может выполняться без цели и смысла, оно указывает и определенное направление, оно, очевидно, ведет нас в сторону добра. Прогресс – это синоним улучшения и мы действительно видим его. Я думаю, мало кто из нас, несмотря на все сложности современной жизни, хотел бы вернуться не то что в пещеры людоедов, а даже лет на сто назад. Ну а раз движение, да еще в определенном направлении, существует, у него должны быть закономерные причины.
Однако, очевидно и другое – что в обществе действует множество самых разных сил и как раз силы морали из них наименее заметны. Многие критики вполне убедительно доказывают, что, напротив, морально общество падет все ниже и ниже, оно деградирует прямо на глазах. А значит, у развития общества должны быть какие-то иные причины. Наиболее вероятная – научно-технический прогресс. Ведь открытия и изобретения происходят, они внедряются в практику – и вот результат налицо. Менее заметен, но также существует, экономический прогресс – экономика растет, строятся дома, дороги, магазины. Еще менее заметен, но также присутствует, и прогресс в культуре – люди пишут новые книги, музыку, снимают фильмы. Культура, несмотря на свой постоянный упадок, время от времени радует нас чем-то хорошим. И за этой активной троицей следует, хоть и не спеша, не слишком заметный для глаз прогресс в области права и политических институтов.
Все это так. Но все эти очевидные факты скрывают простую истину – технические, экономические или культурные достижения могут стать общим достоянием только благодаря этике, а значит никакой прогресс не может без нее обойтись. Какой смысл в открытиях, если они остаются коммерческой тайной или оказываются заблокированы патентным правом? В чем смысл экономического роста, если доходы растут у одних и тех же семей? Что толку в изобилии книг… хотя какое может быть изобилие, если массы не умеют или не хотят читать? Разве подобное состояние дел совместимо с прогрессом? Более того, именно вклад каждого, т.е. общее сотрудничество, и может приводить к появлению новшеств. И коль скоро общество развивается, пусть даже временами оно приходит в упадок – сотрудничество работает. А поскольку сотрудничество опирается на право, право на самом деле не следует за другими силами, а создает условия для их проявления. Это именно совершенствование правовых норм и появление у населения соответствующей способности им следовать составляет суть прогресса.