Абсолютное зло
Шрифт:
– Такая жизнь, Генадьич!
– Да я понимаю. Ну что, по пивку?
– Можно. Только…
– Что?
– Ты извини, Генадьич, с рапортом я еще денек другой повременю, надо кое-что установить.
– Сатанисты бывают разные,– сказал Николай.
Они сидели втроем – Юра, Слава и сам хозяин – в скудно обставленной комнате с тяжелыми черными шторами на окнах. В узкую щель между ними пробивался бледный дневной свет – окна выходили в колодец.
– Разные… – повторил хозяин.– Бывают такие, что главное – это понты, а не служение. Бывают такие… Без настоящего понимания, лишь
– А вы – не русские? – спросил Матвеев.
– А нам по фигу,– безмятежно ответил Николай.– И это правильно. Сам прикинь: Христос, он кто? Еврей. А поклоняется ему кто? Русская православная церковь.
– Вообще-то поклоняются Сыну Божьему,– уточнил Юра. К ним в школу в прошлом году несколько раз наведывался священник.
– Это они так думают! – вмешался Слава.– А мы…
– А мы против христиан ничего не имеем! – перебил Николай.– Жалкие обманутые люди. Если человек не хочет быть овцой – он приходит к нам. Сатане не нужна баранина, Сатане нужны гордые, умные и сильные. Достойные приобщиться оккультных тайн.
– Николай, а ты случайно в семинарии не учился? – спросил озаренный внезапной догадкой Юра.
– Был грех,– подмигнул Николай.– Зато теперь я без грехов. Для Сатаны главное – ты сам, а не то, что подумают о тебе людишки. Мы – волки. Они – овцы. Мы их едим, но им, конечно, это не нравится. Поэтому они пишут свои овечьи законы, но для волков они не обязательны.
– Я читал вашу брошюрку,– сказал Матвеев.– Идеология меня, в общем, устраивает, хотя делать людям гадости никакого желания нет.
– У тебя что, врагов нет? – спросил Николай.
– Со своими врагами я разберусь сам.
– Брат! – радостно воскликнул Николай.– О том и речь! Слова настоящего сатаниста! Тогда с чем ты не согласен? Неужели, идя по улице, ты не думаешь о том, что людишек расплодилось слишком много?
– Я бы сформулировал иначе.
– Да как ни формулируй! Стадо расплодилось, и волки должны его проредить. Для пользы самого стада. Служить Сатане – это высшая честь!
– Честно говоря,– сказал Матвеев,– ты уж не обижайся, но сатана мне – по фигу.
Слава хрюкнул.
– Хм-м… – Николай был слегка озадачен такой прямотой.– А что ты понимаешь под словом «сатана»?
– Да ладно! – махнул рукой Юра.– Я же кино смотрю. «Ребенок Розмари», к примеру. Или там «Омен».
– Юра! – укоризненно произнес Николай.– Сатана для быдла, это не есть Сатана посвященных. Хотя в «Ребенке Розмари» Господина сам великий Ла Вэй играл, но все равно. Сатана – это сила мира. Вся мощь, вся магия исходит от него. Все то, чем хвастаются экстрасенсы. Настоящий посвященный сатанист подобен демону. Он может все. И он повелевает миром, поскольку именно сила повелевает миром. Правда… – Николай сделал многозначительную паузу.– Истинный демон не кричит об этом на улице или в телевизоре. Ты удивился бы, Юра, если бы узнал, сколько нас среди власть имущих. Мы – одиночки. Каждый сатанист заботится в первую очередь о себе. А это значит – верно служит Господину, который даст ему все. Это мир Сатаны. И он дает его сильным. Он даже Христу его предлагал, если ты помнишь.
– Ты знаешь, чего хочешь,– сказал Николай.
– Знаю,– подтвердил Юра.– Я хочу обрести внутреннюю силу. Славка сказал: ты можешь научить.
– Могу,– согласился Николай.– Но я сатанист и не занимаюсь благотворительностью. За все надо платить, Юра!
– Сколько?
– Много! – Николай устремил на него пронизывающий взгляд, но смутить Матвеева было трудно. Да он и не искал халявы.
– О’кей,– кивнул Юра.– Но это слова, Коля. А мне нужны доказательства.
– Какие? – Суженные черные глаза сверлили Матвеева.
– Доказательства твоей собственной силы.
Николай поднялся.
– Пошли,– бросил он.
На улице Слава придержал Матвеева:
– Давай постоим здесь, Николай сам все сделает.
Лидер между тем прошелся по улице туда– обратно. Народу в это время на Салтыкова-Щедрина было не так уж много, а Николай явно высматривал что-то конкретное. Наконец высмотрел. Две девчушки лет по четырнадцати-пятнадцати. Низенькие, коренастые, густо накрашенные, похожие, как близняшки. Николай тормознул их, зацепил разговором. Девчушки похихикали и через несколько минут следом за Николаем вошли в подъезд.
– Что теперь? – спросил Юра.
– Теперь ждем десять минут.
Через десять минут они поднялись к квартире Николая. Дверь была открыта, но когда они вошли, Слава не только тщательно запер все замки, но еще и задвинул засов.
– Идите сюда! – позвал Николай из дальней комнаты, той, где Юра еще не был.
Девчушки стояли столбиками на черном линолеуме. Стена за ними была украшена перевернутым распятием. На полу под распятием стояли четыре черные толстые свечи. Остальные стены были расписаны магическими знаками и увешаны холодным оружием: ножи разных форм, плети, два топора и длинный меч с пятиугольной гардой.
Слава уселся на пол. На роже – предвкушение удовольствия.
Заинтересовавшийся Юра снял меч. Явный самопал, и баланс отвратительный. Но заточен остро. Матвеев вернул меч на стену, поглядел на Николая вопросительно.
– Власть,– сказал Николай,– приятна, когда ею пользуешься. Девчонки, раздевайтесь.
С тем же тупым выражением на лицах девушки скинули с себя немногочисленную одежку. В одежде они выглядели лучше.
Николай вручил одной из них четырехгранный кнут.
– Ударь ее!
Девчушка неумело хлестнула подругу. На животе подруги осталась красная полоса, но лицо сохранило бессмысленное выражение. Боли она не ощутила.
– Сделают все, что прикажешь,– сказал Николай.– Хочешь отодрать?
– Коля,– брезгливо произнес Матвеев,– я не стал бы с ними трахаться даже за деньги.
– Хочешь, чтобы они визжали? – Николай подмигнул.– Врежь ей!
– У меня дома есть макивара,– Юра чувствовал себя оскорбленным. Он же ясно дал понять: его интересует внутренняя сила, а не всякое фуфло.