Абсолютный холод
Шрифт:
– Эй, Пит, давай-ка успокойся! – строгим тоном сказал Хёугли. – Не ори.
– Говорю же – нога зверски болит! Ты видел, во что она превратилась?!
– Ребятам отдохнуть надо. В отличие от тебя, бездельника, мы сегодня миль двести с гаком накрутили по этим гребаным фьордам!
Питер вновь дохнул на него спиртовыми парами:
– Эндрю, вы же обещали на пару с Чифом…
– Что мы тебе обещали? Не понял, Пит!
– Вы говорили, что меня отвезут в долбаный Лонгйир! И что дадут сопровождающего. Вы обещали, что на первом же самолете меня отправят на материк! В Тромсё или Осло, где моей ногой займутся квалифицированные медики, а не этот наш долбаный эскулап Маккормик.
– Тебе что было сказано, Пит? Тебе было сказано четко – «при первой возможности»!
– Я так без ноги останусь, мать вашу!
– Потерпи еще чуток, дружище, – смягчив тон, сказал Хёугли. – Завтра… ну или послезавтра мы тебя перевезем в поселок. А оттуда – в аэропорт.
– Да не верю я вам уже!.. Да и ты сам, Эндрю, подумал бы о себе! Линять надо отсюда, пока русские нас тут за задницу не взяли!
Хёугли открыл своим кард-ключом одну из дверей. Это был каюта Питера, которую он делил с одним из техников. Взял товарища под локоть, помог ему зайти внутрь, усадил на край койки.
– Я скажу Кену, чтобы он вколол тебе снотворное. И я очень прошу тебя, дружище, веди себя разумно и выдержанно.
Не дожидаясь, пока тот уляжется и умостит больную ногу, Андреас направился к выходу. Хёугли в темпе принял душ, переоделся в чистый комплект одежды. С трудом скрывая раздражение, постучался в дверь командирского модуля.
– Сэр? Вы хотели меня видеть, сэр?
Мужчина лет сорока, крепкий, коренастый, одетый в камуфляжные брюки и простеганный свитер, оторвался от ноутбука, который в раскрытом виде лежал на компактной, с полукруглым вырезом, столешнице перед ним.
Каюта Чифа – старшего на этом объекте – кажется просторной. Здесь оборудован кабинет, имеются также спальня и санузел. Но «капитанская каюта» кажется просторной лишь в сравнении с другими жилыми помещениями. Каюты у местного персонала, надо сказать, совсем крохотные, как на каком-нибудь небольшом по тоннажу корабле.
Лысеющий мужчина, у которого тоже, как и у большинства местных «зимовщиков», нездоровый цвет лица, приподнялся из кресла. Пожал руку своему заместителю, кивнул на свободный стул. За прошедшие семь месяцев, пока они работают здесь бок о бок, Хёугли так и не сделал определенного вывода об этом человеке. Отношения между ними были, как и в первые дни, сугубо служебными. В них нет ни грамма человеческого тепла. Впрочем, они оба предпочитали держать дистанцию: так проще жить в этих очень непростых условиях.
– Дежурный сказал, что вы меня хотели видеть, сэр?
– Устали, Хёугли? Нелегкий сегодня выдался день.
Чиф, отставной сотрудник РУМО [21] – как, кстати, и сам Хёугли, успевший послужить в этом ведомстве, – достал из мини-бара початую бутылку виски.
– Есть немного, сэр, – скупо произнес Андреас. – Но я в норме.
– Вот и славно. Лично меня радует, что вы и ваши люди в норме. Потому что ближайшие два или три дня не сулят нам спокойной жизни.
21
Разведывательное управление Министерства обороны США – Defense Intelligence Agency (DIA).
Начальник налил в стаканы виски. Себе плеснул чуть меньше, Хёугли же налил почти полстакана.
– Содовой добавить?
– Как говорят русские, не стоит портить напиток.
– И то верно. Cheers!..
– Cheers!
Хёугли выпил залпом, как пьют те же упомянутые им русские. Поставил пустой стакан на подставку рядом со столешницей. Босс открыл коробку с сигарами, но Андреас отрицательно покачал головой.
– В начале следующей недели, Эндрю, в Лонгйир прилетит зафрахтованный нашей фирмой борт… Ориентировочно пятнадцатого числа.
– «Свальбард» передал на своих волнах сводку погоды на ближайшие семьдесят два часа. Прогноз неутешителен.
– Да, я в курсе. Мы получаем сведения о погоде и по своим каналам.
– Погода будет лишь портиться, босс. Идет циклон. За ним – еще один, более мощный. Так что не факт, что аэропорт откроют в ближайшие несколько дней.
– Над погодой, увы, мы не властны… Этот борт, о котором я уже сказал, должен доставить наших сменщиков, Эндрю.
– Это радует. Нас ведь обещали подменить еще первого марта, сэр.
– Кое-кто спутал все карты… Дежурный доложил мне, Эндрю, что ваша группа засекла прибытие русских на их объект близ Бохеман?
– Да, это так. Около шести вечера туда прилетал борт из Баренцбурга. Сколько они высадили там народа, я пока не знаю.
– Наблюдателей оставили?
– Да, оставили – двоих. И еще там неподалеку стоит бивак волонтеров. Я договорился, что, если заметят какое-либо движение, сообщат. И если, к примеру, русские попробуют проникнуть на скутерах в Нордфьорд со стороны Бохеман, наблюдатели поставят нас в известность… У меня есть вопрос, сэр.
– Валяйте.
– Вы отправили те материалы, что мы изъяли у русского?
– Первушина? Да, конечно. Мы ведь с вами на пару просмотрели и сделанные ими видеозаписи, и найденную при Первушине флешку. Я доложил руководству, оно в курсе. Сам фотоаппарат только вот не нашли. А почему вы спрашиваете, Эндрю?
– Я так думаю, что они снимали в две руки.
– То есть у них было два комплекта аппаратуры?
– Да, сэр, именно так.
– Но при втором русском… кроме спутникового терминала и рации… ничего ведь не нашли?
– Он мог спрятать как саму камеру, так и «чип».
– Чиповую карту памяти? – уточнил Чиф. – М-да… А почему вы так думаете, Эндрю?
– Да очень просто, сэр… С какого рожна русские прут в Нордфьорд? Что они здесь забыли? Что ищут? Тела своих? Ну так одного в виде мясного ассорти им подбросили! Но они продолжают «копать»! И ведь лезут они не в нашу часть фьорда, где находится объект, а рыскают, кружат, изыскивая возможность просочиться к берегу ближе к мысу Kapp Thordsen.
– Вы говорили, что там может находиться тайник. Или несколько тайников. Вы по-прежнему придерживаетесь этой версии?