Абсолютный слух. Счастливчик Майки
Шрифт:
— Дай мне четвертак!
Я пошарил по карманам и нашел монетку в двадцать пять центов. Маша подошла к музыкальному автомату, опустила монету, поводила пальцем над кнопками и нажала на одну из них. Я услышал музыку из своей юности, тогда она называлась «Воздушная кукуруза», здесь она, наверное, называется по другому. Машка подбежала ко мне и потащила к музыкальному автомату.
— Танцуй!
И, я, начал танец на малой амплитуде, Маша стала повторять мои движения, поначалу путалась, потом приспособилась. «А теперь, перескок с ноги на ногу, надо же повторила! Увеличим амплитуду! А теперь, прыжок с поворотом
— Как будем делить наши деньги? — Спросил я — По справедливости, или по братски?
— Машин взгляд стал насмешливым, она почувствовала подвох, но все равно попалась.
— По справедливости!
— Ну, тогда все деньги останутся у меня!
— Но почему?! — Возмутилась Маша.
— Так, нет на свете справедливости!
— Ну, тогда по братски! — Легко сменила точку зрения Маша.
— Ну, тогда держи!
Я свернул купюру вчетверо и пододвинул ее к ней по столешнице. Маша развернула купюру и посмотрела на просвет. Напрасно она это сделала, через стол от нас сидели два цветных парня и если один из них, мелкий вертлявый, тип ничего из себя не представлял. То второй, широкоплечий, жилистый с сонным взглядом, был самым нежелательным противником из всех присутствующих. Когда Маша сверкнула соткой, взгляд его стал острым, он посмотрел на меня и желваки под его скулами дернулись. «Все плохо, — подумал я — он не только «срисовал» деньги, он еще и меня оценил, как опасного, теперь будет осторожен».
— Это мои первые заработанные деньги — сказала Маша.
— Поиграла? А, теперь, верни их мне, я тебе их дома отдам, больно уж твой карман ненадежен.
У Маши был единственный карман на рубашке и он действительно не выглядел надежным. Она вернула мне деньги и я на виду у парня положил их в свой карман. Пусть знает, что у Маши денег нет. Черт меня дернул, делить деньги в кафе. Я поднял руку, подошла официантка и я с ней рассчитался оставив на «чай» какую — то мелочь. Мы пошли к выходу, я оглянулся, парни торопливо рассчитывались с официанткой. «Не пронесло». Мы вышли на улицу, я торопливо стянул с себя пиджак и сказал Маше:
— Бежим!
Мы побежали, сначала резво пока было светло от кафе, потом сбавили скорость на дорожке обсаженной кустами, вырвались на парковку и снова припустили к своей машине.
— Куда мы так торопимся?
— Сиди в машине, пока я сам не подойду!
Я успел открыть дверь, закинул пиджак в глубь машины, закинул Машку на сиденье водителя нажал на фиксатор замка и захлопнул дверь. Развернулся и успел отвести от себя удар кастетом, который врезался в дверь. Я, сильно и резко ударил мелкого в подбородок, он стал заваливаться на меня, но я толкнул его ладонью и он упал, ударившись затылком об асфальт. Этот звук ни с чем не спутаешь. Высокий запоздал, он шел прихрамывая, на ходу крутанул бабочкой, я услышал щелчок фиксатора и хищное лезвие сверкнуло в свете вывески кафе. «Похоже он упал на дорожке и поэтому опоздал». Я, дважды, ударил пяткой по руке мелкого: «Теперь, кастет, без хирурга не снять!». Высокий парень остановился в двух метрах от меня.
— Сам деньги отдашь, или тебя сначала подрезать? — Угрожающе спросил он.
— Зачем тебе деньги? — спросил я — В тюрьме все бесплатно!
— Сейчас, убью тебя, потом пусть ищут.
— А, как же твой приятель, — я кивнул на мелкого — ему, теперь, без больницы не обойтись.
— Что ты с ним сделал?
— Раздробил ему руку с кастетом, теперь ему нужен хирург и трезвый слесарь, в вашем районе такого не найти.
— Твоя девушка хочет тебе, что — то сказать — кивнул он мне за спину.
Я не повелся, лет с семи не ведусь на такой примитив. Он сделал пару мелких шажков, ко мне поближе и я уже прикинул, как ударить пяткой ему в колено, но он, тут же отступил.
— Не хотел с тобой связываться, — сказал он тоскливо — как, шепнул кто: «Не связывайся с ним!».
— Ну, так и не связывайся, — сказал я — ты еще ничего не сделал, можем разойтись.
— А, как же он? — Грабитель кивнул на мелкого.
— А, что с ним не так?
— В больнице его возьмут, а потом и до меня доберутся!
— Да, что он может сказать? Лежит в отключке, что ты тут был, он даже не знает! Ты ведь упал на дорожке? Ну вот, упал, а встать не смог!
— Но, ты, то все знаешь!
— Я, не буду, на тебя заявлять!
— Почему?
— Из — за девушки, — сказал я — если ее мама узнает, что на нас было нападение, она ее больше никуда не отпустит со мной.
Он помолчал несколько секунд, потом сказал:
— Расходимся, может мне хоть раз в жизни повезет!
— Отойди на пару шагов!
Он отошел, я постучал в окно, Маша открыла мне дверь и перепрыгнула на пассажирское сиденье. Когда мы уезжали, в зеркале было видно, как он потащил мелкого в кусты.
— Как, ты, котенок?
— Я, так испугалась! Майки, как ты узнал, что они на нас нападут? Когда мы вышли из кафе, ты, уже это знал!
— Это было видно, — поморщился я — зря, я, дал тебе деньги в кафе!
— Так, это из — за денег? Я ничего не заметила…
— Ну, да ты смотрела на деньги, они смотрели на деньги, вот так все и получилось.
— Майки, я все слышала, нет его я слышала плохо, а тебя хорошо. Ты не хочешь, что бы я все рассказала маме?
— Мне бы не хотелось, но тебе придется это самой решать.
— Ты действительно думаешь, что, после этого, мама меня никуда не отпустит с тобой?
— Днем пожалуй отпустит, но вечером, теперь, будешь дома сидеть, год или два. Как повезет.
— Но почему?! Ты же смог меня защитить!
— Да, я, вообще, не должен был допускать такой ситуации!
— Но, как ты мог, это не допустить! Ты, же не Бог!
— Элементарно! Деньги тебе не давать! Вот и все… Ну, такси, можно было вызвать и уехать на нем. Все мы сильны задним умом.
Мы помолчали с минуту, потом Маша спросила:
— Ты, действительно, ничего не скажешь полиции?
— Нет.
— Потому, что ты ему пообещал?
— И, это тоже, да и полицейским веры нет, обязательно сообщат отцу, не хочется терять его доверие. Он, только, недавно начал привыкать к моей самостоятельности, а тут, я, попался, как последний лох!
— А, лох это кто?