Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой [Т.1]
Шрифт:
О Вяч. Вяч. Срезневском — я рассказал, как он обеспокоился болезнью ребенка, как побежал в аптеку… АА резюмировала мой рассказ: "Святой человек! Он всегда таким был и заботливым, и внимательным…". АА очень горячо говорила о достоинствах Вяч. Вяч. Срезневского. О Срезневских говорили вообще. Я передал АА рассказ Вал. Серг. о том, как в то время, когда АА жила у них, она в приезды Николая Степановича занимала с ним отдельную комнату, соседнюю с комнатой Вал. Серг. и отделенную закрытой дверью и толстым занавесом. Тем не менее, обладая очень тонким слухом, Вал. Серг. часто просыпалась по ночам и слышала, как АА монотонным голосом читала Николаю Степановичу стихи. Слов нельзя было разобрать, но потом раздавался громкий голос Николая Степановича — говорящий какую-нибудь полную иронии по
АА в ответ на мой рассказ заговорила о том, что Вал. Серг. перепутала и слила в одно все события, все времена. Что, действительно, она обладала очень тонким слухом, что она могла по дыханию определить, спит АА в соседней комнате или не спит, а томится в бессоннице. Так, АА лежит и думает о чем-нибудь. Вдруг раздается голос: "Почему ты не спишь?" — "А почему ты знаешь, что я не сплю?" — "Потому что слышу, как ты дышишь".
Но, конечно, когда приезжал Николай Степанович (а приезжал он очень редко — всего раза 2-3), В. С. не заговорила бы с ним так, ночью. С Николаем Степановичем она совсем не была в таких простых отношениях и, конечно, если бы и слышала чтение и реплики Николая Степановича — то промолчала бы. АА подробно описала комнату и рассказывала о быте у Срезневских.
АА говорила о Каплуне. В 20-21 году он встречался с ней у Сологубов и раз, когда они вместе выходили от Сологуба, попросил ее прочесть ему ее стихи. АА, конечно отказалась… Каплун был тогда мужем Спесивцевой и поэтому бывал у Сологуба.
В добавление к прежним записям:
В марте 1921 года АА встретилась с Николаем Степановичем в очереди КУБУ. Это тысячу раз записано. А стояла она вот почему: получила деньги за пьесу "Эу" (?) Шилейко, написанную для секции Исторических картин. Кажется, я передаю это верно. Но не уверен.
Я говорил АА, как я исходил все магазины, чтобы найти "Fleurs du mal". Сказал, что книгу эту все же легче найти, чем других французских поэтов.
АА вспомнила, что когда она голодала с Ол. Судейкиной, она очень легко продала свой экземпляр — очень хороший, тисненый золотом, с золотыми обрезами и т. д. — продала, что-то такое, за 3 рубля, кажется…
24.11.1925
Вечером был у С. Г. Каплун — сидел целый вечер, записывая воспоминания о Николае Степановиче. Придя домой в 12 1/2, узнал, что мне звонил Пунин и потом "женский голос"…
АА говорила о Данте… Цитировала по-итальянски строки из "Божественной комедии"… Я полуудивленно спросил: "Вы так помните?". АА с улыбкой ответила — это одно из самых общеизвестных мест!
…квартире… О том, как Давид и автор в 10 годах видели на базаре у одного типа восковую голову Робеспьера, как никогда в жизни они друг другу не упоминали об этом факте… Говорила АА о Наполеоне, который не стеснялся наполнять Лувр вывезенными из Италии вещами. Александр не делал этого и, конечно, был слишком благороден для того, чтобы увезти из Франции что-либо.
…Говорили о влиянии Бодлера на Николая Степановича. АА отметила, что не знает другого случая в истории литературы, чтоб влияние одного и того же поэта испытывалось другим поэтом два раза, как это было с Николаем Степановичем, да еще в таких разных направлениях — что при вторичном влиянии влияют уже совсем другие стихи…
25.11.1925. Среда
…Черное платье — то платье, в каком АА была на юбилее Сологуба, АА подарила Мане.
…Утром звонил Пунину. Он сказал, что АА придет часа в 3, и сказал, что Замятины получили письмо от А. Эфроса, в котором тот сообщает об утверждении АА Экспертной Комиссией Цекубу в IV категорию, что дает ей паек и 63 рубля в месяц. Просил
В 5 часов мне звонила АА, сказала, что только что пришла — опоздала на два часа, Пунина нет дома, спросила, звонил ли он. Я сказал, что из Москвы получил письмо от Горнунга, в котором тот сообщает о переводе ее в IV категорию. АА неохотно говорит на эту тему, но все же говорит.
В 7 1/2 час. мне звонила Л. Замятина. Просила сфотографировать ее кукол (я ей еще весной обещал это). Сказала, что АА была у нее сегодня. Говорила о Кубу.
В начале девятого я пришел к АА в Шер. дом. АА вышла в столовую и мы расположились за столом. Я прочитал АА воспоминания С. Г. Каплун и письмо Горнунга и присланное им стихотворение С. Городецкого памяти Гумилева, напечатанное в этом году в Московском сборнике Союза поэтов. АА сказала, что это, кажется, то самое, которое уже было напечатано раньше и которое так возмутило тогда всех. Пошла с ним в кабинет к Пунину, тот подтвердил это. Много говорила по поводу воспоминаний Каплун, к которой АА настроена недоброжелательно из-за всех ее "современных" черточек, так ясно проскальзывающих и в этих воспоминаниях. Во время разговора вошел в столовую Пунин — со словами о Давиде. Пунин и АА до сих пор добиваются, есть ли у Давида композиция Марата и Кордэ или эта композиция принадлежит кому-то другому. Роются во всяких книгах, справочных изданиях и т. д. Пунин говорит, что по-видимому, Н. Тихонов пользовался Гнедичем, по которому выходит, что у Давида такая композиция есть, а Гнедич ошибается. Но АА еще не пришла к определенному заключению.
Сегодня была сильная метель. Я спросил АА, попала ли она в метель? Да. И когда шла в метели, подумала, что хорошо бы поехать в Финляндию. Пришла к Замятиным и сказала об этом. Те очень живо приняли это, сказали, что если АА серьезно думает о санатории в Финляндии, то они обещают выхлопотать ей паспорт и все остальное. Конечно, АА никуда не поедет, это так — минутная мысль. Я сказал, что Замятина мне звонила… "Да, она спрашивала ваш номер…"
АА сказала, что сейчас пойдет домой. Я вызвался ее проводить. Вышли почти одновременно.
Шли через двор к Литейному. Лунная ночь… "Я не люблю", — сказала АА… АА заговорила о Федине, который ездил в Москву. Рассказывала с возмущением об открывшемся в Москве клубе Союза писателей, где происходят пьяные дебоши, и пьянство вообще переходит всякие границы. Рассказала, что С. Есенин подрался с Пастернаком и оба ходят подвязанные, что А. Соболю выбили оба глаза (в буквальном смысле или не в буквальном, АА не знает). Разговор перешел к теме об С. Есенине. АА бесконечно возмущалась его поведением, его хамством. Когда я стал объяснять его поступки, АА решительно сказала мне, что есть вещи, которых не только оправдывать, но и понимать и объяснять нельзя. Что поведение Есенина не требует никаких объяснений, и что АА не понимает его и не желает понимать. В самых резких, в самых непреклонных тонах АА говорила. Сказала, что это вовсе не "врожденное" (как пытался я объяснить) хамство. Она отлично помнит, как С. Есенин был у них в Царском Селе, сидел на кончике стула, робко читал стихи и говорил "мерси-ти"…
Во время разговора АА заметила черную кошку, бежавшую впереди нас по смежной тропинке. Смотрели оба на нее, но продолжали разговаривать… Я почувствовал, однако, что АА думает о примете… Через несколько шагов мы нагнали остановившуюся кошку. АА наклонилась к ней: "Кисынька!.. Ведь ты пророчишь…". Я ответил: "Но ведь она не пересекла нам пути!". АА промолчала, и мы пошли дальше.
Вышли на Литейный, и на углу Симеоновской зашли в винный магазин. АА купила бутылку портвейна № 21, мы вышли… Я стал шутить: "Так! Только что Вы возмущались пьянством, а сами пьянствуете!" — "Душенька, я не для себя купила. Это даже и деньги не мои… Это для Владимира Казимировича…". Перешли Литейный, зашли в гастрономический магазин… АА посмотрела на закуски. Подскочил приказчик: "Что прикажете?" — "1/2 ф. ветчины… Нет, нет! Этого!" — и АА показала пальцем на буженину. Пока АА отпускали буженину и плитку шоколада, она громко мне рассказывала о каком-то комическом ее разговоре по телефону.