Ад, или Александр Данилов
Шрифт:
— Ну что вы прямо, мне совсем другая девушка нравится…
Данилов улыбнулся своим мыслям и вернулся к истории болезни. Лезть в душу к молодому коллеге он не собирался, сам бы не потерпел никаких расспросов. Иван же был толковый и любознательный, в коллектив влился моментально, а хирурги в отделении подобрались хорошие — как в профессиональном плане, так и в чисто человеческом.
Прошло буквально несколько минут, когда в ординаторскую заглянула перевязочная сестра.
— Александр Дмитриевич, там Катя в подсобке плачет, мадам наша что-то ей напела, — сказала и побежала дальше по своим делам, а Данилов
— Я сейчас, — предупредил Данилов присутствующих и вышел из ординаторской.
В дверях столкнулся с Алисой.
— Заказала? — спросил её.
— Как вы и просили, — ответила она.
Катю нашёл сразу, она прибиралась в подсобке, вытирала полки, перекладывала бельё.
— Катюш, что случилось? — подошёл, развернул к себе лицом, большими пальцами вытер слёзы.
— Пап, я правда толстозадая?
Данилов опешил.
— Чего? Катенька, да ты у меня самая красивая. Кто такую глупость моей девочке сказал? И с каких пор ты на зависть человеческую реагируешь? Кать, ну несерьёзно, да и на тебя не похоже.
Он действительно растерялся.
— Угу, красивая — в твоих глазах. Ты мне всё говоришь, что я на маму похожа, а это ведь неправда, я ж твоя копия, только в женском варианте.
— Я не толстозадый, — уверенно произнёс Данилов и прыснул со смеху. Катя улыбалась, потом прикрыла лицо рукой и рассмеялась.
— Папа, ну нельзя же так…
— В смысле? — не переставая смеяться, удивился Саша.
— Всю трагедию испортил, — сгибаясь пополам от смеха, произнесла Катя.
— Вот теперь узнаю мою дочь. А скажи-ка мне, — вспомнив о реакции молодого коллеги, Данилов решил уточнить один вопрос, — какие отношения у тебя с Иваном? Хотя нет, об этом поговорим дома, — отмахнулся он, не желая смущать и опять расстраивать Катю. — И нет, я не осуждаю. Просто надо кое-что обсудить.
С этими словами он вышел из подсобки, подмигнув дочери. Пока возвращался в ординаторскую, мечтал придушить Ваньку собственными руками. По Катюшиному смущению, по тому, как она отвела взгляд, понял, что подозрения его подтвердились и не только Иван питает чувства к Кате, но и она отвечает ему взаимностью. Внутри всё скрутило от необъяснимой ревности. И ведь понимал умом, что рано или поздно это случится. Катюша-то очаровательна внешне, и душой светлой Бог её не обделил, но приходилось признать, что отсутствию подружек он был рад, да и насчёт кавалеров задумывался лишь теоретически: вроде бы далеко всё это, а пока Катя — его, только его, и делить её ни с кем не хотелось. А тут Ваня…
У двери ординаторской притормозил, услышав голоса.
— Ну что я такого сказала! — возмущалась Алиса. — Вертихвостка она! Твои ухаживания принимает, а сама с Даниловым обнимается. Я сама видела! А ты, лох, веришь в её наивность. Конечно, доктор Данилов во всех аспектах опытней!
— Алиса, замолчи, — это уже был голос Ивана. — Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Если бы ты была мужиком, я б тебе в морду дал, но ты… — он запнулся, подбирая слово, — …не мужик. И это тебя спасло. Не смей оскорблять Катю, даже думать плохо о ней не смей!
— А то что? — В голосе Алисы слышались вызов и обида одновременно.
— А то будешь иметь дело со мной. — Данилов вошёл
— Детей? — Алиса сползла на диван. — Катя что?..
— Данилова Екатерина Александровна — моя дочь. Ещё есть вопросы? Кстати, это не секрет, как и то, что ей ещё нет восемнадцати. — Саша очень выразительно посмотрел в сторону Ивана.
— Хм… — Мыслительный процесс Алисы можно было наблюдать невооружённым глазом. — Так во сколько вы её родили-то?
— А вот это тебя уже не касается, как и вся моя личная жизнь. Ты бы работой занялась, вместо того чтобы сплетни распускать и к людям вязаться. За то время, что ты у нас практику проходишь, особого рвения к профессии я не заметил. Вроде в аспирантуру собралась, а самостоятельно вести больных не способна. Ваня тебя всего на год старше, а уже оперирует, интересуется, старается, из него толк будет, чего не скажешь о тебе.
— В сельской больнице я работать не собираюсь, — высокомерно заявила Алиса, — а как закончу аспирантуру, по-любому буду стоять на более высокой ступеньке, чем вы.
— Не беги впереди паровоза, — усмехнулся Данилов. — Выше себя всё равно не прыгнешь.
В тот момент он и не предполагал, насколько близок к истине.
***
Прошёл всего лишь день, один-единственный день в стенах хирургического отделения. Данилов дежурил, но ночь выдалась сложной, так что поговорить с Катей он не успел. Да и о чём говорить? Отменить Ивана, который, глядя ему в глаза, заявил, что его отношение к Кате — не прихоть? Запретить дочери любить? Или рассказать о контрацепции? Так Ваньке далеко не восемнадцать. И планировать отношения они будут сами, без его отцовского участия. Он же примет любое решение дочери.
Тяжёлая ночь отвлекла от ненужных мыслей и скоропалительных поступков.
К утру он устал так, что еле держался на ногах. А впереди рабочий день. Пусть не полный, часа в два ему можно уйти, если с его больными будет всё в порядке и никаких опасений они не вызовут.
Но всё опять пошло не так. Во-первых, непонятно зачем к ним в ординаторскую явился главврач вместе с замом по хирургии, а ещё заведующий кардиологией. Они все уселись в ординаторской, каждый взял себе по кружке крепкого горячего кофе, и завели очень «важный» разговор об эротичности женщин-хирургов. Тема оказалась сверх насущной, и каждый из присутствующих норовил вклиниться в речь оппонента со своим единственно правильным мужским и одновременно профессиональным мнением.
Сколько бы длился этот интеллектуальный разговор, сказать сложно. Градус беседы набирал обороты, страсти кипели.
И тут из перевязочной раздался крик Сергея:
— Алиса! Мать твою!..
Все присутствующие подскочили как ужаленные. И толпой — вместе с появившимися из сестринской старшей и постовыми — вломились в перевязочную.
То, что предстало взору бывалых служителей медицины, не входило ни в одни рамки.
На столе под наркозом спал пациент. У его головы в окровавленном халате, с распоротой от локтевой ямки до кисти рукой, истекая кровью, стоял анестезиолог Дима. Перевязочная сестра и анестезистка, вытаращив глаза, не могли закрыть рты от шока. Сергей пытался наложить жгут и остановить кровотечение. И венцом всему являлась застывшая в ступоре Алиса, сжимающая в руке скальпель, с которого капала кровь.