Адам и Ева
Шрифт:
— Так вы с Домом убежали?
— Да, — подтвердила Джессика и сделала глоток остывшего кофе. — И здесь мы подходим к истории о том, как я заработала фонарь под глазом.
Лаура внимала с интересом.
— Как выяснилось, папа ехал за нами, а мы думали, что скрылись ото всех и ничто не мешает нашему побегу. И в тот самый миг, когда мировой судья соседнего городка приступил к исполнению своих обязанностей, папа ворвался в зал. Глаза его горели, он сжимал кулаки и готов был наброситься на Дома. Чисто инстинктивно я встала между ними, когда почувствовала, что отец хочет
— И он вместо жениха ударил вас? Представляю, как он себя чувствовал после этого.
— Еще бы, — со смешком подтвердила Джессика. — И, уж поверь, я из этого постаралась выбить все, что можно. Свою лепту, конечно, внесли и Дом, и мировой судья, и его жена и сестра — все присутствовали на церемонии. Бедный папочка!.. Что ему оставалось делать?! С сокрушенным видом он встал возле меня и — хорошо ли, плохо ли — выдал свою дочь замуж. Словом, это была полная противоположность браку по принуждению. Впоследствии мировой судья с гордостью признался, что впервые в жизни совершал бракосочетание, когда невеста была с подбитым глазом.
Не замеченный женщинами, Адам давно уже стоял у дверей в столовую, выслушав большую часть повествования бабушки. Джессика закончила свой рассказ, и Адам вошел, аплодируя рассказчице.
— Ты выглядишь сегодня гораздо бодрее, — заметила Джессика.
Адам прошел к столу, запечатлел поцелуй на щеке бабушки и с заговорщицкой улыбкой кивнул Лауре.
— Учитывая, какие неприятности ожидают нас с утра в универмаге, — присоединилась к Джессике Лаура и резко поднялась.
К немалому удивлению Лауры, ее едкое замечание не произвело на Адама того впечатления, которое она ожидала. Он весело улыбнулся.
— Будь добра, подожди меня десять минут, я быстренько перекушу, и мы поедем вместе в магазин, — обратился к Лауре Адам, наливая себе кофе.
— А надо ли тебе ехать? — спросила Лаура.
— Вчера ты расстроилась, что я не приехал, сегодня не хочешь, чтобы я ехал. Тебе не угодишь. — Он бросил ехидный взгляд на бабушку. — И это в тот момент, когда я решил, что Лаура поняла, будто под этой напускной бравадой скрывается человек с огромными возможностями.
— Твои «огромные возможности» с Грантом Симмонсом, вероятно, превратили в ничто труды нескольких недель. Все пошло насмарку, — сжав губы, произнесла Лаура. — Ты бы оказал всем большую услугу, если б направил свою энергию на что-то другое. — И она быстрым шагом покинула столовую.
— У нее есть характер, — одобрительно прокомментировала Джессика.
— Еще бы! А когда она сердится, то становится еще красивее.
— Ты невозможен, Адам.
— Это я-то? — изобразил изумление Адам. — А как же ты?
— О чем это ты? — с высокомерным видом спросила Джессика.
— Да о той трогательной романтической истории, которую ты наплела Лауре, — о твоем синяке. Вот о чем.
— Ну и что... Может... я малость и приукрасила...
Адам так и расплылся.
— Ах, малость приукрасила? Это тебе не щеки приукрашивать, милая бабуля.
Джессика выпрямилась и снова приняла царственный вид.
— Не суй нос не в свое дело. Ты мне лучше скажи, что ты собираешься делать
— Что я собираюсь с ней делать? — Адам был поглощен тем, что намазывал маслом поджаренный хлебец.
— Ты же любишь ее, Адам. И бедная девочка по уши влюблена в тебя. Тебе известно, что я готова дать вам свое благословение хоть сейчас.
— Благословение? Окстись, бабуля. Благословлять как будто нечего. Я ни в чем не обманывал Лауру. Она прекрасно знает, что звон брачных колоколов здесь неуместен. Так и вижу, как Пит, Тру и Тейлор с ехидством потирают руки, потому что одним братцем меньше — добыча больше. Держи карман шире. Не дождутся! И ты тоже выбрось это из головы, — твердо заявил Адам, откусил тост, бросил оставшийся кусок на стол и поднялся. — Лауры это тоже касается, — на ходу добавил он и в тот же момент нос к носу столкнулся с Лаурой, возвращавшейся в столовую.
По лицу Лауры было видно, что она слышала заключительную часть тирады. Впрочем, трудно сказать, кто больше смутился.
— Я... э-э... забыла кейс, — пробормотала Лаура, поспешно обходя Адама и направляясь к своему кейсу, стоящему на сервировочном столике. Схватила его и выскочила из комнаты, а Адам как стоял, застыв от изумления и неожиданности, так и остался стоять.
Джессика с рассеянным видом налила себе вторую чашку кофе.
— Как себя чувствуешь? Глаз не болит? — заботливо спросил Питер, нарушив затянувшееся молчание. Они уже минут десять ехали в машине, направляясь в универмаг.
Лаура словно очнулась ото сна.
— Ах, прости... я задумалась.
— О забастовке?
— Нет, — призналась она. — Так, о разном... о выборе, о фантазии и реальности. — Она на секунду остановилась. — О судьбе.
— Извини. — Пит посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом.
— Да нет, все в порядке. А глаз не особенно болит.
— Я не о синяке.
Они обменялись понимающими взглядами. Всю остальную дорогу ни один из них не вымолвил ни слова, но тишина была весомее слов.
— Что за чертовщина! — воскликнул Пит, положив трубку. Он взглянул на Лауру, сидящую за отдельным столиком. На лице у него было написано удивление.
— Что случилось? — переспросила Лаура, поскольку из краткого телефонного разговора Пита, где только и можно было услышать что «да-да», «повторите, пожалуйста», ничего понять было нельзя.
Пит почесал затылок.
— Это Грант Симмонс.
Лауру бросило в жар.
— Что он сказал? Он не оставил мысль о судебном преследовании?
— Он сказал, что намерен продолжить переговоры, — ответил Пит, и по его голосу было ясно, что он так и не может прийти в себя от изумления.
— Что? — ошарашенно переспросила Лаура.
Пит задумчиво посмотрел на нее.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но он даже пошутил: дескать, Адамов нокаут прочистил ему мозги.
У Лауры отвисла челюсть.
— А ты уверен, что это в самом деле Грант Симмонс, а не какой-нибудь шутник?
— Но это еще не все.
— Не все?
— Он говорит, что сядет за стол переговоров только с тобой и... Адамом.