Адаптация
Шрифт:
из всей возможной экзотики обладаю только резями в животе и не к месту подкашивающи-
мися ногами.
Ксюта тихо вздохнула.
– Ну, ничего невыполнимого. 37 пунктов.
Я прямо ощутила, как клацнула и отвалилась моя челюсть.
– Сколько? – уточнила я.
Ксюта развернула ко мне экран. Мне уже выдали напульсник, такую же штуку – связь, но
настолько виртуозно я ею пользоваться не умела.
Действительно, список требований, предъявленных мне
жал тридцать семь пунктов. Некоторые из них мне показались просто глупыми.
«Носить одежду только своего размера».
Как это понимать?
А некоторые разозлили.
«Сделать лицевые и наручные татуировки по моде кисейцев».
С какой такой стати?
Еще был пункт, который меня не то что разозлил, а просто взбесил.
«Выучить этикет кисейской элиты, изложенный традиционным языком в семнадцати то-
мах».
В семнадцати томах? И только-то? Ан нет, ещ: «Выучить родословную рода Грундэ как
минимум за последнюю тысячу лет».
А как звучит: «Пройти психологический текст на ревность и собственническое отно-
шение к мужу-кисейцу. В случае необходимости немедленно избавиться от вышеперечис-
ленных недостатков».
С каждым пунктом мои зубы сжимались вс крепче.
– Вполне ожидаемые требования, - с каким-то тайным намком сказала Ксюта.
Я резко отвернулась в сторону и сложила руки на груди, в которой клокотала обида.
– Правда? Это ты про что? Про подтверждение моего психического состояния? Или про
зубрежку семнадцати томов правил этикета, которые мне не пригодятся, если в результате он
передумает и вс же решит на мне не жениться?
– Айка, - Ксюта опустила глаза.
– Или ты про уродские татуировки? Да я их всю жизнь ненавижу! – повысила голос я. – А
как насчт пункта «разговаривать тихо?». Как это – ТИХО?
Вот так разбиваются мечты. Разве станет моя истинная половина выставлять тьму тьму-
щую требований, по большей части идиотских? Я знала, что любовь с первого взгляда и до
крышки гроба только в сказках бывает. Да пошел он!
Впрочем, я не в своем монастыре, чтобы качать права и требовать, чтобы было по-моему.
Хотя…
– Скорее я старой девой останусь, чем соглашусь на эти дурацкие условия, - подвела я
итог, с неудовольствием убедившись, что мой голос звучит, как у капризного карапуза.
– Айка, - с предостережением зашипела Ксюта, опуская голову еще ниже. – Это большая
честь. Тебе стоит поблагодарить.
Я улыбнулась.
– А как же. Со всем смирением при первой же возможности и отблагодарю.
И вдруг до меня дошло. Я сглотнула, непроизвольно подалась вперед и уставилась на
Ксюту во все глаза. Она кинула на меня быстрый взгляд и кивнула.
– Приглашающие любят снимать момент, когда избранница получила объявление об инте-
ресе. Чтобы потом показывать общим потомкам, - уже еле слышно прошептала Ксюта.
Какой, однако, конфуз! В голове быстро прокрутились прошлые моменты получения Пти-
чек. Каждый раз, когда Ксюта с равнодушным видом рассеивала свои приглашения… дело
происходило на нейтральной территории, где отсутствуют камеры. Там е не могли заснять.
А меня здесь могли.
Впрочем, почему я должна стесняться? Я, продолжая дуться, уставилась в камеру и ровно
сказала.
– Благодарю за оказанную честь, но боюсь, мое плебейское воспитание не способны ис-
править даже семнадцать томов кисейского этикета. Не хочу позорить будущего мужа и хозя-
ина. Вынуждена отказаться.
Я скорбно скосила глаза вниз и вздохнула. Ну вот, вежливость проявили, вс в порядке.
На том ужин завершился. Девчонки быстро пригласили меня пройтись по территории и
показали бассейн и сад.
Тут, у розового куста (не в смысле, что на нм росли розы, а в смысле листья у него были
розовые, хотя сам куст напоминал огромный кактус) над головой тренькнула вторая Птичка.
– А он настойчивый, - задумчиво сообщила Ксюта, смотря вверх, и я поняла, что Птичка
снова прилетела ко мне.
Ну и?
«Уважаемый Парфен Краковский Грундэ, раса: кисеец, код анкеты ААР00152455, граж-
данское положение: элита готов снизить требования к прекрасной землянке».
Я молча протянула записку Ксюте, сохраняя невозмутимый вид. Не стоит больше за-
бывать, что тебя снимают, хотя я с трудом удержалась от желания сообщить слух, как я… ра-
да этому известию.
Ксюта протянула палец к браслету и молча развернула его профиль.
Изменил, значит? Вместо тридцати семи требований теперь высвечивалось тридцать пять.
Да уж, просто в ущерб себе изменил! И что убрал? Мне разрешили не предоставлять справку
от психиатра, что я способна нести честь общения с кисейцем, не кидаясь от ревности на ок-
ружающих? А вместо семнадцати томов дозволено изучить укороченную версию – всего-то
тринадцать? Да я прямо расплачусь сейчас от такой жертвенности! И ещ… глаза прилипли к
последнему пункту, которого раньше не было. Он звучал на редкость лаконично.
«Доверять».
Доверять? Потрясающий по своей простоте и сложности вопрос. Кому доверять? В чм?