Адаптация

Былинский Валерий Игоревич

– Скажи, зачем я тебе нужен.

Ее глаза театрально расширились:

– Во-первых, мне с тобой умно, что бывает не со всяким. Во-вторых, ты хорошо со мной смотришься. В-третьих, ты наверняка будешь хорошим отцом.

– Ты же… говорила, что мы не доживем до этого.

– Я говорила? Ничего я такого не говорила! Что все кончится – это говорила! Но кто знает, как быстро оно начнет кончаться? – беззвучно хохотала Лиза. – А, Са? Сможешь ввести собственных детей в герои своего вечного романа? Как тебе моя литературная идея?

–

А как же материальная сторона дела? – криво спросил я.

– Какая, какая сторона?

– Ну, что у меня ничего нет.

– Чего – нет? – немного отодвинувшись, Лиза с недоуменным лицом взглянула на меня.

– Квартиру я снимаю, ты же знаешь. Работы у меня с сегодняшнего дня тоже уже нет.

– А зачем мне что-то еще кроме тебя? – перестав смеяться, спросила Лиза. – Вот тебе нужно еще что-то, или там, кто-то, кроме меня?

– Нет, – проглотив ком в горле, – ответил я. – Нет…

– Ну вот и мне нет.

Она отправилась в душ. А я сидел на кухне и выпивал. Что происходит? Что происходит со мной?

Я сидел, лил в себя виски. Лиза в это время стояла в ванной под душем и, закинув назад голову, плакала. Она плакала сильно, навзрыд, трясясь всем своим длинным и нежным телом, но почти беззвучно – струи воды, смешиваясь с потоками слезами, заглушали рыдания. Когда два часа назад, вернувшись из Ярославля и войдя в нашу квартиру, она увидела мое лицо, то холод начавшего остывать солнца моей любви мгновенно коснулся ее сердца.

Если солнце на небе начинает остывать – разве это можно скрыть от землян?

Если вы любите, господа, если вы все еще любите… По настоящему, навсегда, жизненно и смертельно, если любите, то вам никогда не придет в голову обманывать человека, которого любите. Но если ваша любовь остынет, планета, которую вы грели, превратится в мертвую пустыню без всякого Красного моря. Исчезновение любви – это расстрел без суда и следствия главной, светлой половины человека и погружение его во мрак второй части существования – нежизни. Наверное, это и есть выключение телевизора навсегда.

Любовь в «Рок-Вегасе»

Гуляя по Москве в районе Замоскворечья, мы заходили в бар за баром, но везде или не было свободных мест, или нам не нравилась обстановка внутри.

Мы вышли на Пятницкую, дошли до здания, на котором висела табличка: «Рок-Вегас».

– Когда-то я здесь был. Зайдем?

Купив на входе билеты, мы стали подниматься по ступеням на второй этаж. Был слышен гул музыки – поднявшись, мы увидели, что на сцене играет рок-группа, а зал до отказа забит танцующими. Было странно смотреть на двадцатилетних людей, танцующих под «Дым над водой». Двадцать лет назад мы с точно такими же глазами танцевали под эту же музыку. И наши старшие братья и сестры 30 лет назад тоже танцевали под Deep Purple.

Музыка закончилась, музыканты объявили перерыв. Мы с Лизой

прошли во второй зал, где официант нашел нам свободный столик. Мы заказали телячьи отбивные, греческий салат, лимонад и две самбуки. Принеся горячую самбуку в бокалах, официант перелил ее в небольшие стаканы и поджег.

– С днем рождения, – сказала Лиза, поднося мне свой стакан. Мы чокнулись, выпили каждый свою порцию самбуки и вдохнули остатки ее паров через трубочки из перевернутых бокалов.

– А здоровски тут, – сказала Лиза с блаженной улыбкой и сощуренными глазами, – что они пели, не знаешь?

– Это музыка моей молодости. Deep Purple. Мы их вообще-то попсовой командой считали. Забойные работяги с несложными текстами. Но теперь они уже аристократы. Странно, что такую музыку до сих пор слушают.

– Почему странно? Я-то не старуха, а твои взгляды разделяю, – сказала с серьезным видом Лиза. – Все это деление – для молодых, для взрослых, мудистика какая-то! Нет никакого деления, есть хорошее или плохое! Я когда маленькой была, изо всех сил всякими взрослыми делами интересовалась. И папа мне в этом не отказывал…

Лиза погрустнела и опустила голову.

– О, давай-ка я покажу тебе подарок. Забыл? Смотри… – обернувшись, она полезла в висящий на спинке стула свой маленький рюкзак.

Меня что-то глухо стукнуло внутри в груди и сбило дыхание.

Я встал:

– Подожди, мне надо… сейчас я, – глядя на нее, я беспомощно улыбался.

Музыканты уже поднялись на сцену и готовились начать играть. Войдя в туалет, я вытащил из кармана мобильный, затем визитную карточку главного редактора «Органайзера» Татьяны Латвийской. Набрал ее номер. После пяти или семи гудков раздалось ее «алло».

– Привет, это я.

– А? Привет, Саша! – выкрикнул ее далекий веселый голос на фоне музыки. Похоже, она тоже была в каком-то баре.

– Судя по твоему голосу, – услышал я, – ты хочешь сказать, что не принимаешь мое предложение?

– Да… – с замороженным удивлением кивнул я.

– Ну так отлично! – звенел ее голос. – Все, что с нами случается или не случается, Саша, заранее запланировано. Я думаю, где-то там, наверху, на каждого из нас давно составлен свой бизнес-план. А мы с тобой хотели эти планы нарушить. Не вышло. Я рада, что ты отказался, Саша, честное слово!

– Я тоже.

– Отлично! Надеюсь, ты все еще счастлив? Не забудь дописать свой роман. Это существенная часть твоего бизнес-плана. Выполняй его. Ну все, пока!

– Пока, Таня.

Я вошел в зал – Лиза, сидя за столом, смотрела в свою записную книжку. Заметив меня, она закрыла книжку и подняла на меня лицо с большими блестящими глазами и длинной улыбкой.

– Ну что, – сказал я, садясь на свое место, – что у тебя там за подарок?

Еще больше удлинив улыбку, Лиза выложила на стол четыре пластиковые кредитные карты разных платежных систем.