Аделаида

Аделаида стояла на капитанском мостике самой красивой яхты всего южноамериканского побережья, а, возможно, и всего мира, и с лёгким раздражением смотрела в лазоревую гладь моря, расстилающуюся перед ней. Ей снова, вот уже двенадцатый или тринадцатый раз в жизни (Деля давно сбилась со счёта) предстояло стать участницей утомительного путешествия, которое её маменька называла пошло-слащаво «наши замечательные каникулы», а она сама именовала не иначе как «ярмаркой тщеславия». Ведь, как ни крути, а цель у этого «приключения» была одна – максимально удачно выпихнуть замуж одну из самых дорогих невест старого и нового света, дочь двух супер-успешных миллиардеров Раджа Сингха и Нани Готлиб за какого-нибудь прекрасного принца. Возможно – состоятельного (желательно, но не обязательно), но непременно умного, породистого и красивого (родители мечтали о самых очаровательных внуках на свете), и, конечно же, доброго, честного

Парадокс ситуации заключался в том, что 31-летняя супер-модель Аделаида Готлиб-Сингх сама была барышней в высшей степени состоятельной и до собственного миллиарда её не хватало разве что пару сотен миллионов. К тому же, выдавать её замуж таким экзотическим способом, который изобрела её матушка, не было никакой нужды: женихи всех сортов и видов так и вились возле потрясающе красивой девушки, чьи семитские черты, переплетясь с благородной кровью высшей индийской касты явили миру, безусловно, сногсшибательный экземпляр. Даже по уверениям историков кино и моды, нынешний век еще не знал подобной красоты: точеная, изящная фигурка вечного подростка, бесконечно длинные, чуть голенастые ноги, безупречные щиколотки и лодыжки, округлые изящные колени, редкого, скульптурного абриса бёдра, перетекающие в такие же округлые, рельефные, схожие с налитым яблочком ягодицы, ну и, конечно, мускатного цвета атласная кожа, идеальная форма груди, чуть большего размера, чем дозволено модели, шея царицы Нефертити, очаровательный овал лица, пухлогубая улыбка с ямочками, аккуратный носик (чуть подправленный в юности пластическим хирургом), огромные миндалевидные глаза изумительного шоколадного цвета, высокий, царственный лоб и пышная грива тяжелых волос цвета перезревшей вишни… Ни у кого на свете Аделаида не видела волос такого оттенка, во всяком случае, натуральных. Ибо многочисленные косметические фирмы уже давным-давно изобрели цвет краски для волос «Аделаида», точно так же, как фабрики по производству цветных линз выпустили для модниц псевдо-радужки насыщенного цвета шоколада с яркими золотыми искорками, а в соляриях стало модно добиваться оттенка загара «Аделаида», который на вкус эстетов был слишком желт, но для поклонников девушки-модели и миллионов модниц являлся пределом мечтаний.

Честно говоря, в мире моды столько всякого-разного носило имя «Аделаида», что девушка уже устала отслеживать многочисленные марки и бренды, полностью отдав их на откуп многочисленному штату юристов. Всё это, помимо интересной, но чертовски утомительной, почти изнуряющей работы, давно ей не приносило никакой радости и даже не тешило самолюбия. И самая известная в медийном пространстве супер-модель давно бы занялась чем-нибудь иным, если бы добрый боженька наградил её помимо фантастической внешности ещё каким-нибудь достоинством или талантом.

Ведь, согласитесь, как было бы здорово, например, описать в собственноручно написанной книжке историю её жизни – олицетворённую мечту многочисленных Барби, живущих на планете… Ну, как же… Мама, бывшая советская (или российская?) подданная (Аделаида вечно путала эти два понятия), которая в разгар крымских студенческих каникул и уже будучи замужем, вдруг влюбилась в талантливого индийского аспиранта, коммуниста, но при этом наследника одного из богатейших кланов мира. Да не просто влюбилась, а понесла от него ребенка, бросила вуз, мужа, родину, сбежала на ненавистный запад вместе с мужем и дочкой, затеяла собственный бизнес, достигла в нём неимоверных высот и даже организовала очень продуктивный старт-ап собственному дитяти, сделав ставку не на образование, а на кукольную внешность дочурки. И дочь не подкачала. Пока родители приумножали свои миллионы и миллиарды, она пахала, словно ломовая лошадь, покоряя подиум за подиумом, становясь лицом самых известных фирм и корпораций, наращивая и семейный и свой личный капитал. Единственным минусом во всей этой «блестящей» сказочно-карамельной жизни был вот этот чёртов круиз, ну и то, что рассказывать, а тем более описывать историю их семьи было в доме Готлибов-Сингхов строжайше запрещено…

Девушке было лет 17-18, когда в их жизни впервые появилась не папина, а исключительно «мамина яхта», и когда ей объявили, что будет проведен особый конкурс, в ходе которого самые сообразительные и везучие люди из любой страны смогут выиграть в качестве приза шестинедельный отдых, точнее, путешествие, по самым экзотическим островам мира. А сама Деля сможет исподволь приглядываться к гостям, выбирая того, кто завоюет её сердце.

Маменька обладала незаурядным умом, хитростью и умением выглядеть «абсолютно искренней», поэтому до сих пор ни одна проныра из журналистов не заподозрила неладного, не удосужилась понять, что помимо седобородых профессоров, настырных домохозяек с фантазией, десятка разномастных, но всегда образованных девиц на борту яхты «Аделаида» находилось от пяти до десяти молодых людей, каждого из которых можно было бы считать прообразом Аполлона. Если бы, конечно, Аполлон, имел гарвардское образование и обаяние щенка лабрадора.

Аделаида и сама никак не могла взять в толк, зачем Нани устраивает все эти игрища с круизами, почему просто не присмотрится к тем кавалерам, которые вечно крутились в гостиных их трёх огромных домов, мечтая добиться руки и сердца знаменитой красавицы. То, что жениха ей будут подбирать родители, у девушки сомнения не вызывало. Как честно признавалась она сама себе, Деля, действительно выросла достаточно безвольной, инфантильной и чуть-чуть глуповатой, да и к тому же за все тридцать с лишним лет жизни она так ни разу и не смогла влюбиться. Видимо, Бог, создавая её, так переусердствовал с красотой тела, что совсем упустил из виду иные качества.

И ведь не скажешь, что была она холодной, или, тем более, жестокосердой. Нет! Просто ей были совершенно не интересны ни молодые люди, ни даже девушки, искавшие её дружбы. Лучшими друзьями Аделаиды считались папа с мамой, да несколько кошек и собак, живших у них дома. Впрочем, даже животные, требующие внимания и заботы любимой хозяйки, достаточно быстро ей надоедали, и Деля защищалась от них привычным способом – удирая в кино (в школьные годы), или на работу, когда повзрослела. На работе не нужно было дружить. Там все были просто коллеги или партнеры, или заказчики. И спокойное, ровное настроение – это максимум того, что от неё требовалось демонстрировать. Никаких сюсюканий, никаких слёз, соплей, клятв и поцелуев.

– Док, теперь вы видите, почему я пригласила вас с нами? – Нани Готлиб отняла руку ото лба, которой, словно козырьком прикрывала глаза от слепящего солнца, всматриваясь в неподвижную фигурку дочери.

–Ну, пока я наблюдаю за Аделаидой слишком мало времени, чтобы сделать какие-то выводы. К тому же, вы наверняка неоднократно показывали девочку лучшим медицинским светилам, но почему-то их ответ вас не удовлетворил.

Мужчина с породистым, скульптурным лицом красиво стареющего еврея повернулся к Нани и слегка улыбнулся:

– Кстати, можно нескромный вопрос: почему вы Нани? Это же какое-то грузинское имя, а вы, если судить по фамилии Готлиб, совсем иных кровей?

– Ах, всё дело в муже. Он никак не мог научиться красиво произносить моё настоящее имя Анна, ни даже Аня, так что в результате мне пришлось согласиться на этот грузинский вариант. Английское Энн раздражало меня ещё больше.

– А вы любите, чтоб всё вокруг было правильно и красиво?– Док хитро улыбнулся.

– Естественно!

– Возможно, в этом и кроется ответ на ваш вопрос о состоянии здоровья дочери. Не удивлюсь, если она эти ваши качества довела в себе до полного абсолюта.

–Да вы что? – охнула Нани и даже прижала руку ко рту, встревоженно вглядываясь в лицо самого известного в Европе психотерапевта.

Тем временем обе палубы серебристо-голубой яхты «Аделаида» огласились мелодичным звоном первых тактов увертюры балета «Лебединое озеро», напоминая, что первый завтрак уже сервирован в обеденном зале.

Пока путешественники выходят из кают, а 54 члена экипажа зримо и незримо обеспечивают комфорт 30 гостям Нани Готлиб и её дочери, расскажем чуть подробнее о самой яхте. «Аделаида» понемногу позаимствовала всё то лучшее, что цепкий взгляд её хозяйки подметил на других мега-яхтах, куда их неоднократно приглашали с супругом всевозможные шахи и шейхи, а так же коллеги по списку Форбс. Не самая большая в мире (её длина составляла ровно 130 метров) и не самая быстроходная (крейсерская скорость 32 узла), «Аделаида» поражала воображение роскошью (но не показной, а очень изысканной) и тем комфортом, который достигается только очень большими деньгами. Эмблема яхты в виде силуэта Аделаиды Сингх, была выполнена из 24-каратного золота. Хрустальная лестница соединяла нижний концертный зал с танцполом и верхнюю гостиную с просторным обеденным залом. На палубах, кроме традиционной вертолетной площадки, впрочем, удачно замаскированной специальными светоотражательными панелями, располагался самый настоящий песчаный пляж на котором росли самые настоящие пальмы. Вода в трех бассейнах была и соленой и пресной и разнилась по комфортности температур, так что любой из гостей, по желанию, мог выбрать то, что его расслабило бы или взбодрило. Библиотека, кинозал, винный погреб, спортивный клуб, лифты, соединяющие все четыре палубы, миниатюрная 6-местная субмарина, интерьеры, выполненные в стиле ампир, мебель из драгоценных пород дерева, сочетание тяжелого бархата, натуральных кожи и шелка (трёх оттенков: шоколад, пьяная вишня и шампанское), элегантный золотой декор (но исключительно белым золотом), словом, у любого, кто попадал на «Аделаиду» создавалось ощущение райской безмятежности и баснословной стоимости сего великолепия….