Адепт Грязных Искусств
Шрифт:
И посреди этого напряжения стоял я, камень преткновения, неизвестно кто такой и откуда вдруг появившийся, голый и кутающийся в простыню.
Потрясная картина.
Вслед за мной выскочила Сильвер, вцепилась мне в предплечье и затянула обратно в палату.
– Рэй! – зашипела она мне в лицо. – Не веди себя, как кусок дерьма! Я понимаю, ты узнал не очень хорошие новости… ты узнал плохие новости. Но ты Теодор Ринг. Значит, оставайся им на эти две недели, раз согласился. Теодор Ринг – аристократ, он никогда бы не вышел на люди в таком виде!
Я прищурился.
– А Рэй Питон вышел.
Директор
– Скажите, что будет с Рингами, если их всё же лишат имперского статуса? – спросил я.
Вот об этом Сильвер была готова разговаривать часами, поэтому ответила сразу:
– Их фамилию уберут из Скрижали Достойных, они лишатся своей Печати и её благословения. По нынешним законам, их постигнет та же участь, что постигает все семьи, в которых рождается адепт. У них не останется ни защиты, ни привилегий. Ближайших родственников, скорее всего, будет ждать тюремный срок за сокрытие адепта, рождённого в их семье. Ну а трон Тадеуша Ринга займёт другой патриций, одобренный всеми правящими кланами Бриттона. И возможно, этот трон будет уже не единственным, их будет пять, как раньше. Пять городов-метрополий, пять тронов, Пять Печатей.
Я уставился на Сильвер.
– Печати же утеряны. Осталась только одна. Или нет?
Директор промолчала, давая понять, что вопрос о Печатях – не моего ума дело.
– А Херефорд? – спросил я так громко и напористо, что Сильвер вздрогнула. – Что будет с ним? Это он, кстати, перенёс меня из одного тела в другое.
Сильвер совсем помрачнела.
– Я так и подумала, когда увидела, как он стремился с тобой покончить. Херефорд – верный слуга рода Рингов, давний перебежчик из Ронстада. Он сильный волхв, один из сильнейших, и я понимаю, что для тебя он – враг, и ты очень хочешь с ним поквитаться, как и с Рингами. Я бы и сама хотела отплатить Херефорду. Но если Ринги падут, он падёт вместе с ними.
Не знаю, что конкретно Сильвер вкладывала в смысл слова «падение», для меня же это означало только одно.
– А убить его возможно?
Директор вздохнула.
– Чёрные волхвы бессмертны, ты же знаешь. Да и в книге я ничего такого не увидела.
Она лгала – я видел это по её глазам – и лгала намеренно.
Я же был уверен, что фолиант хранит информацию не только о силе чёрных волхвов, но и об их слабостях и, возможно, даже о смерти. Вряд ли Сильвер искала то, что её не интересовало, поэтому и не нашла. А вот меня смерть волхвов занимала в первую очередь, ведь, как бы там ни было, у Херефорда, как и у любого существа, должна отыскаться уязвимость.
– Ладно, док, разберёмся. – Я растянул губы в улыбке. – А когда приедут представители Суда?
Сильвер опять насторожилась. Резкая смена моего настроения не прибавила ей оптимизма.
– Сегодня к обеду, – ответила она.
– А который час?
– Девять утра.
– А где моя одежда?
Директор указала на неприметную боковую дверь, такую же белую, как и стены.
– В ванной висит школьная форма. – Она вдруг нахмурилась, выставила указательный палец и помаячила им перед моим носом. – И только попробуй что-нибудь опять натворить, Рэй Питон. Не забывай, в школе имеются
На это я улыбнулся ещё шире, и Сильвер откровенно не понравилась моя улыбка.
***
Когда я вышел из ванной, в школьной форме, причесанный и вполне похожий на аристократа Ринга, оказалось, что Сильвер уже покинула палату.
Зато на кровати, прямо на стопке газет, она оставила листок с расписанием. Рядом лежала наплечная сумка, из которой торчали две книги: «История Бриттона» и фолиант о чёрных волхвах.
Я внутренне улыбнулся директору: она знала, что в желании убить бессмертного Херефорда я останусь верен себе, и всё же решила не строить мне препятствия.
Что ж, спасибо и на этом, доктор Сильвер.
На листке я обнаружил совсем небольшое расписание, всего четыре строки:
9:20 – кабинет №59, урок по родовому этикету (Софи);
10:20 – общий тренировочный зал, второй этаж, урок по продвинутым искусствам (профессор Густаво Капелли);
11:20 – заселение в общую жилую секцию западного крыла;
12:00 – кабинет директора, встреча с представителями Суда.
Я ещё раз пробежался глазами по расписанию. Значит, снова за парту, Рэй?.. Ещё и в школьной общаге пожить придётся.
Закинув сумку на плечо, я вышел из палаты.
На этот раз никто из военных не стал целиться в меня из оружия, хотя напряжения в их позах было ничуть не меньше: военные агенты опасались и люто ненавидели меня. Они отлично знали, что пришлось пережить их сослуживцу тэну Эдуарду Зиварду прежде чем умереть.
Адепты кодо выглядели такими же напряжёнными, как и военные, следили за каждым моим жестом, заглядывали в глаза.
В тяжёлой тишине я преодолел узкое пространство между военными Лэнсома и адептами Ронстада и направился вдоль по коридору в сторону выхода из медблока. Но тут один из адептов, не сдержавшись, выкрикнул:
– Мы верим в тебя, Адепт Возмездия!
Я не остановился, не обернулся и ничего не ответил, но лопатками почувствовал на себе взгляды десятков людей: одни провожали меня ненавистью, другие – надеждой.
На крыльце медблока я глубоко и шумно втянул носом влажный осенний воздух, выдохнул и оглядел двор – никого, школа будто вымерла. По отсыпанной гравием дорожке я двинулся в сторону замка, мимо хозяйственных построек, мимо ворот, мимо бронзовых химер.
Шёл неторопливо, совершенно не спешил, хотя уже опоздал на урок Софи.
У тяжёлой дубовой двери, обитой стальными пластинами, я остановился, постоял с минуту, осматривая вход в школу и вспоминая, как на этом самом месте давал Обет Неразглашения, потом занёс руку, чтобы взяться за ручку, но не успел – дверь открылась, и на пороге, как обычно, возник камердинер Бернард.
Значит, он выжил.
Странно.
Я был уверен, что Бернард мёртв, ведь он, как и мы с Сильвер, находился в резиденции Орриванов, а она подверглась нападению харпагов одной из первых.