Адепт Источника
Шрифт:
– Но есть и другие предположения?
– Да.
– Какие?
Пенелопа замялась. По всему видно было, что она снова хотела уйти от прямого ответа. Поняв это, я решил перевести разговор на другую тему и уже начал было говорить, как вдруг умолк на полуслове и настороженно замер, до предела обострив свое восприятие. Моя рука инстинктивно потянулась к эфесу шпаги.
– Что с тобой, Артур?
– встревоженно произнесла Пенелопа.
– Кто-то открыл выход из Тоннеля, - шепотом сообщил я и поднял указательный палец кверху.
– Там, на втором этаже.
– А!
–
– Хорошее у тебя чутье! Не беспокойся, это Брендон и Бренда. Легки на помине.
– Ты пригласила их на встречу со мной?
– Нет, я пригласила их еще до твоего прихода, когда начала собираться гроза. Они обожают грозу в Сумерках.
Между тем громовые раскаты раздавались уже над нашими головами. Небо вот-вот должно было прорвать.
– Пенни!
– послышался со второго этажа звонкий девичий голос.
– Где ты?
Ему вторил другой голос, очень похожий на первый, но на пол октавы ниже:
– Пенни, это мы.
Пенелопа поднялась с кресла и крикнула:
– Я здесь, в холле.
Я тоже встал, и мы вместе прошли в центр комнаты, чтобы видеть всю лестницу, ведущую с холла на второй этаж дома. Спустя несколько секунд на верхней площадке появились две ладно скроенные фигуры, закутанные в белые пляжные халаты - парень и девушка, оба с льняными волосами, васильковыми глазами и правильными чертами лица, невысокие, стройные, поразительно похожие друг на друга, только девушка была ниже ростом и изящнее.
Некоторое время они стояли неподвижно, в изумлении глядя на меня. Пенелопа с довольной улыбкой созерцала эту немую сцену.
– Ну что ж, вот мы и встретились, - наконец сказал я.
– Здравствуйте, дорогие близняшки.
Первой опомнилась Бренда. Она вихрем сбежала вниз и кинулась мне на шею.
– Артур! Братик!
Следом за ней в холл спустился Брендон. Он крепко пожал мою руку и похлопал меня по плечу.
– Я рад, что ты вернулся, брат, - с чувством произнес он.
– Нам тебя очень не хватало.
Честно говоря, я был растроган. Мне всегда нравились близняшки, да и они относились ко мне лучше, чем к другим членам нашей семьи - за исключением, разумеется, матери. Однако же, с тех пор как мы виделись в последний раз, прошло двадцать семь стандартных лет; когда я исчез, им шел одиннадцатый год, и они, должно быть, сохранили обо мне лишь смутные воспоминания. Тем не менее их радость была искренней, без тени фальши и притворства. Они действительно были счастливы видеть меня в полном здравии - а я счастлив был видеть, как они радуются.
Им было уже лет по сорок, но Бренда, следуя примеру матери, избрала себе облик вечно юной девушки. Брендон выглядел постарше и посолиднее и вел себя соответственно.
– Где ты пропадал, Артур?
– спросил он.
– Да, - сказала Бренда.
– Что с тобой приключилось? Мама говорила, что у тебя была амнезия. Это так?
Как и в случае с Пенелопой, я растерялся. Предварительно прикидывая, кому что говорить, я выпустил из виду близняшек. По старой привычке я думал о них, как о детях, которые удовольствуются сказкой о далеких мирах, тридевятых Домах, о битвах со злобными чудовищами и не
– Это очень запутанная история...
– начал я, но мои слова потонули в очередном раскате грома, таком сильном, что весь дом содрогнулся.
Пенелопа спохватилась и дала команду механизмам задвинуть на окнах ставни.
– Сейчас не время для разговоров, - сказал я.
– Тем более, таких серьезных.
– И то правда, - отозвался Брендон.
– Мы и так чуть не опоздали.
– А что вас задержало?
– поинтересовалась Пенелопа.
– К нам заявился один из пациентов Брендона, - объяснила Бренда, развязывая поясок халата.
– Очень занудный тип, хронический ипохондрик. Никак не могли от него отделаться.
Халат соскользнул с плеч сестры и упал к ее ногам. Она осталась в купальнике, который, судя по всему, был пошит в условиях жесточайшей экономии материалов.
Брендон неторопливо скинул свой халат и аккуратно повесил его на спинку ближайшего стула.
– Пенни, Артур, - сказала Бренда.
– Что вы медлите. Вот-вот начнется ливень.
– Да, да, конечно, - произнесла Пенелопа, бросила на меня смущенный взгляд и скрылась в соседней комнате. Наверное, постеснялась раздеваться в моем присутствии. В присутствии своего папочки...
Посмотрев ей вслед, я скинул мантию, снял пояс со шпагой, разулся и стал расстегивать пуговицы рубашки. Меня охватило приятное предгрозовое возбуждение, которое я не испытывал уже много-много лет.
– Ты очень любишь грозу в Сумерках?
– спросила Бренда, видя мою почти детскую радость.
– Обожаю!
– с жаром ответил я.
– За двадцать лет я так соскучился по горячим ливням, и у меня скопилось множество несмытых грехов. Теперь я собираюсь наверстать упущенное.
– Однако!
– произнес Брендон.
– Ты выражаешься, как истинный Сумеречный.
– А я и есть Сумеречный. Наполовину - как и ты, кстати.
Брендон усмехнулся и покачал головой.
– Все-таки не зря тебя называют сыном Света, предпочитающим Сумерки.
Я улыбнулся ему в ответ.
– Что делать. Ведь сердцу не прикажешь.
В холл вернулась Пенелопа, одетая гораздо скромнее, чем Бренда (вернее, не до такой степени раздетая), и мы вчетвером выбежали из дома.
Снаружи было жарко и душно. Мощные порывы ветра вовсю раскачивали деревья, срывая с них оранжевую листву. Тяжелые капли горячего дождя приятно обжигали мою кожу. По всему небу плясали голубые молнии под аккомпанемент непрестанно повторявшегося крещендо громовых раскатов. Это было жутко и восхитительно. Если я и верил в апокалипсис, то именно таким мне представлялось начало конца света.