Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Коллектив авторов

— Значит, решено. Какими бы мощными не были твои способности, о Древний, отправлять тебя на поверхность в одиночку не будет иметь никакого результата, кроме потери реликвии легиона. Я не прикажу роте смерти сражаться впустую, и, по этой же причине, не могу отправить тебя на эту битву, — сказал Зарго и повернулся, чтобы уйти. Птолемию надо было побыть с орденом, до очередного погружения в стазис.

— Постой, кастелян, — обратился к нему библиарий.

Зарго остановился и повернулся к дредноуту.

— Я думаю, что есть один способ убедить моих братьев сражаться снова, — сказал Птолемий.

— Мы достанем всё, что тебе для этого необходимо.

— Для

этого не нужно будет ничего, кастелян. Это мне придется совершить самостоятельно, напрягая мои психические способности до самого предела.

Кастелян с уважением кивнул.

— Если мне позволено спросить, как это будет сделано? — поинтересовался он.

— Я и мои братья пали в битве тысячелетия назад, ещё до создания Ангелов Обагренных. Мы пали, не сдержав клятву, данную примарху, и, хотя наш героизм и продлил нашу жизнь, осознание того, что мы не сдержали обещанное, всё еще наполняет наши разумы и, скорей всего, ускорило падение остальных четверых в глубины безумия, — Птолемий сделал паузу, как будто обдумывая следующие слова.

— Мы погибли на поле боя похожем на то, которое сейчас перед нами, и я могу использовать это для нужд ордена. Десять тысячелетий назад наша миссия завершилась провалом, но сегодня я и мои братья заново сразимся в битве, в которой подвели примарха и Легион, и принесем ордену славу, чтобы очиститься от греха.

Сцена одиннадцать — внутри дворца. Стромарк-секундус\Терра

Верховное командование отступников было уничтожено с такой же легкостью и жестокостью, как и остальные предатели.

Когда дверь в командный центр разлетелась, и пять багровых дредноутов ворвались внутрь, несколько предателей упали на колени, а их жалобные мольбы о пощаде стали последними звуками, которые они издали. Те немногие, кто оказался достаточно безрассудным, чтобы поднять оружие, были быстро уничтожены. Пятерым осталось разобраться всего лишь с горсткой прячущихся под картами и консолями.

Птолемий отбросил труп, как будто он был просто тряпичной куклой. Удостоверившись, что миссия завершена, библиарий снял с разумов братьев дредноутов созданную иллюзию. С Птолемия спало напряжение, необходимое для её поддержания, и он почувствовал непонимание братьев, наконец начавших осматривать своё окружение, без созданных иллюзий. Все поворачивались на своих шасси, осматривая учиненные разрушения, осознавая, на что способна их ярость. Торриил посмотрел на шрапнель, засевшую в его укрепленной грудной пластине и начал доставать её кровавыми когтями, а Йорахиил осматривал кратер от ракеты, прямо под головой. Иниастигон размял покрытые кровью когти, сбросив с них останки людей, застрявшие в сочленениях.

Кассиил подошел к Птолемию, под каждым его шагом сминались тела. Всё еще не до конца понимая, где он находится, сержант приблизился вплотную к библиарию.

— Мы победили, брат? Мы выполнили нашу клятву и принесли ещё большую славу Ангелам?

Библиарий посмотрел на остальных дредноутов, потом на разрушения вокруг и, наконец, на Кассиила.

— Да, брат Кассиил. На этот раз — да.

Энди Смайли

В конце резни

Пустыня была завалена мертвецами от горизонта до горизонта. Завывал ветер, вдали возвышались колыхающиеся дюны из тел и разбитых машин. Безжизненные, застывшие глаза предателей и верных воинов одинаково уставились на небо, красное, словно свежепролитая кровь. Если бы в их разорванных и выпотрошенных телах осталось достаточно сил, то мёртвые и умирающие взмолились

бы к небесам, умоляя своих богов не бросать их под светом безжалостных звёзд, которые высушат их плоть и выжгут кости.

Амит усмехнулся. Свирепая, полная злости и презрения улыбка растянула его окровавленные щёки. Боги не слушали их. Бойня не принесла кровожадным Пожирателям Миров ничего. Рёв их покровителя подобно грому прогремел в небе и стих, сменившись отчаянным шёпотом. Даже свет Императора не освещал этот далёкий, всеми забытый мир. Солдаты 225-го Потонийского Стрелкового умерли во имя Его, но Он об этом не узнал. Их смерть была страшной и мучительной, а предсмертные крики заглушил рёв цепных мечей и лающий рык демонов.

Великий магистр помедлил, взглянув на хлещущий по ветру полковой флаг — рваный, потрёпанный, такой похожий на знаменосца, чьи выпущенные кишки вывалились, словно зловещие вымпела. Прикоснувшись рукой к пробоине в закрывавшей живот пластине брони, Амит направился дальше. Война оставила от этого мира безжизненный труп. Воющий ветер стал похоронным гимном, одой погибшим. Никто её не слышал. Никто, кроме него. Погибли все…

И тут вдали послышался стон.

Амит замер, вслушиваясь в воющий ветер. Кто-то был ещё жив. Мрачная надежда наполнила уставшего магистра силой и приглушила боль, терзавшую его израненное тело. Он пошёл на звук, на юго-запад, и начал карабкаться по курганам тел. Кости и пластины брони трещали под его сапогами, скрипели, когда тяжёлые шаги вбивали их в землю. Песок под ногами был тёмно-багровым, запятнанным кровью и желчью. Когда-то чистые песчинки перемешались, став топкой трясиной, где, словно коряги лежали выпущенные кишки и потроха. Вековой труд природы был уничтожен за считанные дни.

У подножия холма тела потонийцев были свалены в кучу, словно мешки. За стеной трупов лежали тела дюжины Расчленителей. Тут потрудился настоящий мясник, каждый космодесантник был разорван на части. По всему кровавому кратеру валялись оторванные руки и клочья мяса, на солнце сверкали разбитые клинки. Всё свидетельствовало о том, что бой здесь был особенно жестоким.

И в самом центре кратера лежал почтенный брат Калассил. В центре его саркофага зияла дыра, рваные края и расплавленный металл указывали на взрыв мелта-бомбы. Амит прошептал тихую молитву о павшем воине и обошёл остатки боевой машины, следуя за тяжёлым дыханием.

И магистр увидел перед собой Пожирателя Миров, врага, стонущего и задыхающегося, придавленного рукой поверженного дредноута.

— Каково тебе, предатель?

Пожиратель Миров зарычал, и его налитые кровью глаза вылезли из орбит. Он попытался освободиться, но не смог, и замахал руками, пытаясь найти оружие. Амит шёл вокруг осторожно, не подходя слишком близко. В бою доспех Пожирателя Миров ободрало до самого тускло-серого керамита. Лишь в самых глубоких трещинах оставались пятна тёмной, багровой краски, заляпанной его кровью. Плоть на щеках обгорела так, что виднелись почерневшие кости. Остатки волос были перемазаны кровью и слизью.

Амит сел на трупы гвардейцев, двух потонийцев, где-то потерявших головы и лежавших друг на друге. И Пожиратель Миров замер, на мгновение взяв себя в руки, подчинив текущий в его крови бездумный гнев.

— Кто ты? — прорычал он.

— Я — твой враг.

Амит поднял наплечник и бросил его к лицу Пожирателя Миров. На сорванной с одного из павших братьев пластине брони виднелся символ ордена.

— А… Расчленитель. Я убью тебя.

— Когда? — с усмешкой ответил Амит, постучав лезвием эвисцератора по руке дредноута. — Сколько мне тебя ждать?