Адмирал Империи 20
Шрифт:
Я снова, как и в первый раз на «Абдул Кадире», поставил Бахадира Али перед дилеммой, отвечать на вопросы этого русского или пережить гневный взгляд Селима Седьмого. Турецкий полковник не будь дураком, хотя данное предположение мы оставим под сомнением, благоразумно решил выбрать первое.
— Твоя девка и робот-получеловек, оказывается, притащили в себе на корабль султана какую-то заразу, — брезгливо поморщился Бахадир Али. — Если ты подлый гяур хотел таким образом покусится на жизнь моего повелителя — тебе конец!
— Что за зараза? — недоуменно пожал я плечами. — Первый
— В общем, бои с ними откладываются, а сами они перемещены в инфекционные боксы медблока, — продолжал свой рассказ османский полковник. — Благодаря этому на галере был объявлен карантин, так что на твоем бою не будет столь людно, как вчера…
— Значит, я все-таки дерусь? — переспросил я.
— Да, в твоем организме инфекции не обнаружено, — кивнул силахдар, бросая мне под ноги «ратник» — Облачайся…
— И с кем я дерусь, выбрать тоже могу сам, ведь так? — продолжал я докучать Бахадиру Али, быстро надевая на себя бронескафандр и проверяя его функциональность.
— Да, — коротко ответил тот. — Надеюсь, что твоим соперником буду я.
— Мечты-мечты, — улыбнулся я, беря под мышку шлем. — Я бы с удовольствием, но обещал другому…
Похоже, принц Мехмед меня не обманул и сделал все, для того, чтобы уберечь Дорохова и Полину от поединков, уже хорошо. Остается дело за малым — проиграть молодому человеку, чтобы тот в итоге сдержал данное слово и мои ребята остались бы живы. Для этого правда лично мне придется умереть, но это не большая цена за спасение друзей и к тому же, надо не забывать, нашего Черноморского флота, корабли которого, судя по таймингу, скорее всего уже добрались до Аданы-3 и готовятся к движению в сторону перехода на «Тавриду»…
— Оружие получишь только на арене, — полковник играл эфесом моей сабли, опасаясь мне ее вручать раньше времени. И правильно делал…
Мне снова застегнули на запястьях наручники, увеличив перед этим диаметр их магнитных обручей, чтобы они могли охватить руки, закованные в броню, и окружив полудюжиной силахдаров, Бахадир Али повел меня центральным коридором в сторону аудиенц-зала. Во время путешествия я заметил, что действительно корабль будто вымер. Значит, осман не солгал про карантин, хотя сейчас меня это мало беспокоило, будет ли на моей смерти присутствовать двести человек или всего двадцать…
— О, даже меньше, чем я думал, — вырвалось у меня, когда мы вошли в отсек.
Огромный зал, вчера до отказа заполненный публикой, сегодня казался пустым и от этого, несмотря на всю свою позолоту и драпировку, а также по-прежнему яркое освещение и голографическую мозаику, почти безлюдным. В центре отсека была возведена большая арена, трон по-прежнему стоял там, где стоял ранее, на небольшом ступенчатом возвышении. Только вот султана и его прекрасных спутниц я пока не наблюдал…
Зато прямо у подножия стояла в линию целая группа молодых османских офицеров и пашей, как я догадался, — претендентов отправить меня на тот свет. Среди них я сразу заприметил светящегося загадочной для остальных присутствующих улыбкой принца Мехи. Особо не боясь быть раскрытым, я дружески в ответ подмигнул юноше…
— Ну, что, эфенди, готовы отстоять честь Османской Империи, — начал я дурачиться и немного даже изгаляться над этой закованной в золоченую броню, разношерстной публикой. А что, я не обязан относиться с уважением к людям, которые пришли меня убивать, так что пусть терпят. — Ну, у кого есть непреодолимое желание сдохнуть первым? Знаете, я настолько отдохнул в вашей прекрасной тюрьме, что чувствую в себе силы и тем более желание посоревноваться в искусстве владения холодным оружием со всеми вами… Да-да, я не шучу, можете вставать в очередь, господа!
— Достаточно будет одного поединка, — прервал мою речь султан Селим, наконец, появившийся в аудиенц-зале в окружении адалисок, среди которых я к своей радости заметил и Нису.
Я был благодарен ей уже за то, что она что-то там подсыпала в физраствор, которым меня откачивали в капсуле, отчего я сейчас чувствовал такой прилив сил, что готов был без эндосклета выйти на бой хоть со всеми собравшимися сразу. Походу, этот коктейль не только сил придавал, но и безрассудности, и теперь надо было держать себя в руках и случайно не убить Мехи, а то весь мой план по спасению Полины и Кузьмы Кузьмича полетит к чертям…
— Можешь выбрать для себя любого из них, адмирал Васильков, — между тем продолжал султан, садясь на трон и указывая рукой на выстроившихся в ряд моих потенциальных соперников.
— Вот этот улыбающийся в отличие от всех остальных молодой офицер мне сразу пришелся по душе, — ответил я, показывая кивком головы, потому, как руки мои до сих пор были закованы в наручники за спиной, на стоящего напротив принца Мехмеда. — Остальные слишком серьезные, и лица у них от этого какие-то недружелюбные… Этот же юноша, несмотря на опасность умереть, весел и безмятежен. Думаю, именно он достоин представлять вас, султан, в этом поединке…
— Мехи, ты готов, сынок? — Селим обратился к принцу.
— Да, отец, — с жаром ответил тот, поклонившись своему повелителю. — Я не посрамлю твою честь, повелитель!
— На тебе лежит большая ответственность, — продолжал говорить султан. — Гяур, стоящий перед тобой, признанный фехтовальщик…
— Я быстрее и моложе его, — ответил на это юноша. — Не переживай за меня отец…
— Я переживаю не за тебя, — поморщился Селим. — А за честь империи, которую ты сейчас представляешь. За этим поединком через трансляцию следит вся Галактика. Нас стократ называли и продолжают называть первыми дикарями Ойкумены, сегодня тот случай, когда мы докажем всем нашим недоброжелателям, что османы соблюдают правила и законы дуэли…
— Стоп-стоп-стоп, господа, — нагло прервал я пафосную, видимо, заранее подготовленную речь султана Селима, но слушая ее, меня вдруг посетила шальная мысль. — Это что значит, что победитель в дуэли, как тому предписывают упомянутые вами правила и законы, получит к тому же и свободу, я правильно понимаю?!
— Ты правильно понимаешь, гяур, — кивнул Селим Седьмой, переглянувшись со своими советниками. — Вместе с победой, тебе и твоим друзьям вернут свободу, ибо никто не может назвать честным поединок один из соперников в котором является пленником…