Адмирал Империи – 6
Шрифт:
– Мы все четверо прошли огонь и воду, были верными товарищами друг другу в бесчисленных сражениях, неужели у вас поднимется рука убить того, с кем проливал кровь?! – воскликнул Василий Иванович, поднимая глаза в потолок и, казалось, призывая Господа Бога в свидетели, намечающейся в скором времени трагедии. – Друзья, прошу вас, одумайтесь! Пожмите друг другу руки и обнимитесь как в старые времена… Ни одна обида не стоит жизни никого из вас! Все можно простить и забыть…
– Все что угодно можно забыть, – кивнул Дамир Хиляев, – только вот имена и лица своих моряков, погибших в сражении, не забываются! Даже не спорь, Василий Иванович, я пробовал – стоят перед глазами, как живые…
– Все было на нашем боевом пути, Дамир, – поддержал Козицына, Вячеслав Васильевич Козлов – командующий 9-ой «линейной», – сколько еще будет смертей в этой войне – боюсь представить. Нет причины увеличивать это число на одного адмирала… Разве не терял ты своих ребят в прошлых кампаниях? Что же изменилось сейчас, если ты готов на братоубийсво?!
– В прошлых битвах мои моряки погибали, прикрываемые кораблями товарищей из других дивизий, – холодно ответил Хиляев, испепеляя взглядом своего противника, стоявшего молча напротив и отрешенно о чем-то размышляющего, будто его происходившее абсолютно не касалось. – Сейчас же они погибли именно потому, что один из нас, либо струсил, либо…
Дамир Ринатович не успел договорить, как Белов схватился за эфес и активировал его, нажав на кнопку. «Жидкая» сталь моментально образовала лезвие сабли, по самой кромке которого засветилась полоска плазмы.
– Можете не продолжать обвинения, господин вице-адмирал, – резко ответил Кондратий Витальевич, вставая в позицию и тем самым приглашая соперника к началу поединка. – Обвинения в трусости для меня уже достаточный повод убить вас… Если не желаете прислушаться к доводам разума и понять мои действия в той битве, что ж, это ваши проблемы. Возможно, вы просто глупец. Но после слов о моей трусости простить вас и отменить поединок я не намерен принципиально…
– Еще бы ты его отменил, – невесело усмехнулся Хиляев в свою очередь, активируя оружие, – не ты бросал вызов, не тебе отменять…
– Господа, прошу вас! – Козицын чуть ли не плакал, так жаль ему было терять одного из них, а вполне возможно, что и обоих, – как пройдет поединок не было известно никому.
– Оставь причитания, Василий Иванович, – отмахнулся Хиляев, – пустое… Лучше делай, что должен…
Козицын вздохнул и опустил голову, продолжая стоять между двумя соперниками посреди отсека.
– Намерены ли вы отказаться от дуэли и пожать друг другу руки? – задал вопрос Василий Иванович монотонным голосом, произнося фразу как того требовал кодекс дуэли.
– Нет…
– Нет…
– Хотите ли сказать что-либо друг другу перед поединком?
– Нет…
– Нет… Все сказано…
– Тогда, по праву секунданта я объявляют поединок чести, – произнес адмирал Козицын. – Согласно правилам в живых остаться должен только одни из вас. Если соперник ранен и не может продолжать сражаться, вы обязаны нанести смертельный удар, иначе покроете себя позором, и сатисфакции не будет… Правила понятны? Что ж, тогда сходитесь, господа…
Козицын дал отмашку рукой и тут же сделал два шага назад. И вовремя, потому как Хиляев и Белов просто как дикие звери бросились друг на друга, готовые растерзать противника, будто перед тобой был сейчас не твой боевой товарищ, а кровный враг. Прямо перед носом пораженного Козицына два клинка скрестились с глухим звоном…
Боевые «ратники 400» – бронескафандры последней модификации всеми силами способствовали такой живости поединщиков, системой пневмо-приводов эндоскелета кратно увеличивая скорость реакции и силу их владельцев. Жалкое и недолгое бы зрелище нас ожидало, не будь на Белове и Хиляеве подобных доспехов. А сейчас будто два эпических фэнтезийных воина-героя сражались между собой…
Броня и сталь скрежетали, касаясь друг друга, клинки синим холодным светом чертили узоры и летали в воздухе быстрее молнии. Наблюдая такой напор и энергию навряд ли кто-либо мог поверить, что в рукопашной сошлись два уже далеко не молодых человека. Адмиралы делали выпады, контрвыпады, рубили и кололи без устали. Зал наполнился звоном стали и тяжелым дыханием поединщиков. Если бы Василий Иванович Козицын заранее не отключил камеры наблюдения, в отсек уже через минуту вломилось бы контрабордажное подразделение «Авроры», решив что здесь идет настоящий бой.
Бой действительно шел, только не с «янки» а между собой. Дамиру Хиляеву в какой-то момент улыбнулась удача, Белов делая очередной выпад, запнулся об один из обычных легкоатлетических матов, лежащих на полу тренажерного зала – помещение изначально не было предназначено для проведения поединков, а времени и желания подготовить его у собравшихся не оказалось. Кондратий Витальевич оступился и на секунду потерял равновесие.
Эндоскелет в итоге не дал адмиралу упасть, практически моментально выровняв положение корпуса. Но этой самой секундной паузы оказалось достаточно для Хиляева, чтобы тот нанес страшный по силе и практически не отбивающийся удар. Белову каким-то чудом удалось его парировать, но сделал он это крайне неудачно, выставив вперед руку держащую саблю.
Клинок Хиляева прошел плазменным краем лезвия по бронированной перчатке Белова, разрезая пластины той пополам. Кондратий Витальевич успел в последний момент одернуть руку, что не остаться без кисти, но при этом вынужден был разжать ладонь и выпустить оружие.
Сабля адмирала с грохотом упала на пол, а сам Белов еле успел совершить кувырок назад, потому как Дамир Ринатович тут же попытался вторым ударом завершить поединок. Белов откатился к стенке, клинок Хиляева рассек воздух и ушел в пустоту. Добить врага не получилось, но у Кондратия Витальевича теперь не было при себе сабли.
По правилам поединка чести противник мог довершить дело, свободно продолжая атаковать потерявшего оружие. Однако неожиданно Хиляев остановился. Несмотря на всю ненависть к своему сопернику у адмирала хватило достоинства не убивать беззащитного. Крайний нанесенный им удар был сделан скорее по инерции в порыве боя. Теперь же Дамир Ринатович посмотрев на присевшего на одно колено Белова, готового к очередному прыжку, сделал несколько шагов назад, позволяя тому подойти и поднять с пола свою саблю…