Адмирал Канарис - "Железный" адмирал
Шрифт:
Впрочем, французы не смогли сообщить о данном субъекте что-либо конкретное, Канарис же на допросах твердо держался выбранной версии, и в конце концов итальянские полицейские засомневались: стоит ли заниматься этим туберкулезником дальше? И вот 3 марта разведотдел адмиралтейства получил известие: «Канариса, вероятно, вскоре выпустят» .
Но тут засуетился Крон, до которого дошло известие, что его бывший сотрудник в беде. Он принялся тормошить своих друзей в испанских правительственных кругах и на флоте. Подключились посредники в Ватикане. Все дружно стали убеждать итальянцев, что Рид Росас — чилиец,
Однако такая суета вокруг никому не известного чилийца привела к обратному результату. Итальянцы теперь были убеждены, что дело тут нечисто, и освобождение Росаса-Канариса отложили. Допросы продолжались, следователи упорно доискивались истины, и Канарис понял — надо удирать.
Как именно он это сделал, и по сей день остается тайной — сам Вильгельм Канарис предпочитал данный эпизод своей биографии не афишировать. По одной из версий, он заманил к себе в камеру тюремного священника, придушил его и сбежал, вырядившись в сутану.
* * *
Во всяком случае, 15 марта Канарис вновь объявляется в Мадриде. Еще через пять дней разведотдел адмиралтейства телеграфирует командованию балтийской базы: «Возвращение Канариса через Швейцарию исключено. В сложившихся обстоятельствах рекомендуем попытку выехать из Испании домой через Голландию или Америку и Норвегию».
Однако столь долгий кружной путь Канариса не устраивал: слишком велика была вероятность вновь оказаться в тюремной камере, а туда наш герой явно не стремился. «От добра добра не ищут», — решил он и снова приступил к своим обязанностям в Мадриде. Отдел военно-морской разведки, впрочем, нисколько не был огорчен таким оборотом дел. 20 марта 1916 года руководство отмечает: «Альтернативы нет, капитан-лейтенант Канарис остается пока в Испании».
Крон дает своему подручному очередное задание. Адмиралтейство собирается послать в Средиземное море новые крупные подлодки, поэтому надо улучшить снабжение субмарин на Восточном побережье Испании. А стало быть, расширить сеть агентов в портах Восточной Испании, оборудовать дополнительные склады, нанять еще людей для перевозки провианта, топлива и т. п.
Канарис развил такую бурную деятельность, что теперь даже некоторые начальники портов закрывали глаза на появление подводных лодок поблизости от пирса: платили им за это весьма щедро. Капитан Туи из Интеллидженс сервис раздосадованно сообщал в Лондон: «Крайне серьезно обстоит дело с подводными лодками. Командиры немецких субмарин делают в испанских водах и гаванях все, что захотят».
Крон и Канарис расширяли также сбор информации. Их агенты наводили справки о действиях англичан. Радиус действий мадридских агентов простирался вплоть до Южной Америки. Канарис активизировал свои старые южноамериканские связи — они вполне могли пригодиться в новых условиях.
Вскоре мадридская база стала заниматься и саботажем, и диверсиями. Испанская газета «Эль либерал» писала позднее, что занимался этим некий морской офицер, не работавший в немецком посольстве (очевидно, имеется в виду Канарис). Однако сам он и тут предпочитал не вспоминать лишнего. Лишь однажды скупо обронил: «Смутно припоминаю, что Крон будто бы намеревался подкинуть взрывчатку на борт одного из пароходов, что возили руду из Северной Испании в Англию. Он хотел пустить на воздух их домны».
Теперь шпионаж в сознании Канариса выглядел совсем уж грязным делом. Он не хотел пачкать об него белые перчатки флотского офицера. А потому, пересидев некоторое время в Испании, опять запросился на фронт. Его поддержало командование балтийской базы подводного флота: ввиду «огромной потребности в командирах подводных лодок» оно просило о скорейшем возвращении Канариса.
В адмиралтействе какое-то время поупирались — еще в сентябре оттуда сообщают, что нечего рассчитывать на «скорое возвращение Канариса». Однако затем помощник Крона был отозван из Испании. Командующий средиземноморской подводной флотилией получил приказ направить подлодку к берегам Южной Испании и в условленном месте забрать на борт «нашего человека».
Командующий Копхамель сначала поручил операцию капитан-лейтенанту Рюкеру, чья подводная лодка U-34 действовала в западной части Средиземного моря. Встреча назначена была в окрестностях порта Картахена. Однако все сорвалось из-за плохой погоды.
Тогда аналогичное задание поручают капитан-лейтенанту Арнольду де ла Перьеру, который на лодке U-35 барражировал в районе Балеарских островов. Арнольд решил встретиться с бывшим агентом в бухте Салитрона к западу от Картахены. Канарис должен был добраться туда на паруснике. Дата встречи: 30 сентября 1916 года.
Однако прежде чем Канарис и два его сопровождающих — лейтенант флота Зиверс и унтер-офицер Бадевиц — подготовились к отъезду, а его агент в Картахене зафрахтовал парусное судно, планы эти оказались известны неприятелю. Очевидно, о них снова узнал французский агент, работавший в немецком посольстве. Вскоре французская подлодка «Опал» под командованием Прадо в сопровождении вспомогательного крейсера, замаскированного под рыбачье судно, взяла курс на бухту Салитрона. 30 сентября, как только стало смеркаться, оба французских корабля приготовились к операции по захвату или уничтожению самого опасного немецкого агента в Испании.
Томительно текли часы ожидания, однако ни парусника с Канарисом, ни немецкой подводной лодки нигде не было видно. Позднее выяснилось, что лодка задержалась в проливе между островами Ивиса и Мальорка, а Канарис незаметно покинул гавань в корабельной шлюпке, сопровождавшей немецкий пароход «Рома», а уж затем пересел на парусник.
Однако такая хитрость оказалась обоюдоострой: подоспевший Арнольд тоже напрасно высматривал судно — оно уже ушло. В боевом дневнике он потом записал: «Ночью курсировали у берега в восточном и западном направлениях. Поскольку Канарис пока не найден, я собираюсь сегодня после полуночи вновь обыскать бухту Салитрона».
Утром 1 октября французский вспомогательный крейсер первым обнаружил парусное судно, скользившее вдоль побережья, и пустился за ним в погоню. «Мы спрятались в глубь лодки, в песок, взятый для балласта, — вспоминал Канарис. — Пароход остановился рядом, и капитан заглянул внутрь лодки. Поскольку он обнаружил лишь экипаж, состоявший из испанцев, то немного погодя продолжил движение на юго-восток в направлении показавшегося там транспорта...»
Канарис с товарищами осторожно выбрались из укрытия и вскоре разглядели в бинокли торчавший из воды перископ немецкой подлодки...