Адмирал Л. М. ГаллерЖизнь и флотоводческая деятельность
Шрифт:
В интересах контрреволюции было обострить обстановку на фронте, создать кризисную ситуацию. И 21 августа, после прорыва германцев у Икскюля, Корнилов санкционировал предательскую сдачу Риги, хотя полки 12-й армии генерала Парского, латышские полки сражались героически. Теперь можно было ожидать удара германцев на Ревель, к Пскову… Еще четыре дня спустя Корнилов потребовал от председателя Временного правительства Керенского объявления Петрограда на военном положении, отставки самого правительства и передачи ему всей полноты власти. Корнилов приказал двинуть на Петроград конный корпус генерала Крымова с Северного фронта и Кавказский кавалерийский корпус из Финляндии. Самому Керенскому претендент в диктаторы обещал лишь пост министра юстиции…
28 августа состоялось совместное заседание Гельсингфорсского Совета депутатов армии, флота и рабочих, Центробалта и областного совета Финляндии. «…Корнилова, лиц и части, примкнувших к нему, считать изменниками революции и страны и стоящими вне закона» [59] , —
59
Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции. С. 188.
21 августа командир «Славы» доносил начальнику 2-й бригады линкоров: «На трех буксирах прошел каналом к Шильдау (остров в северной части Моонзунда. — С. З.) и стал на якорь…Проход каналом „Андрея Первозванного“ и „Республики“ считаю невозможным» [60] . Подписывая шифровку, Антонов внимательно взглянул на Галлера: «Лев Михайлович, надеяться нам не на кого. Скорее всего именно „Славе“ придется вести бой с германскими линкорами в Ирбене. Вместе с Церельской батареей…» — «Что ж, Владимир Георгиевич, остается нам одно — выполнить свой долг. Одно меня беспокоит — новобранцев много. Как-то поведут себя под огнем?» Антонов нахмурился. Он вообще не был уверен в своей команде. Раздраженно сказал: «Командой займитесь вы, как старший офицер. Учения, тренировки, боевые расписания — святое ваше дело. Тем более что вы ладите с комитетчиками…»
60
Пухов А. С. Моонзунд. Л., 1957. С. 21.
Проверить, умеет ли «ладить», пришлось через несколько дней. С приходом в Куйваст (Куйвасту) на «Славе» разместился Комитет морских сил Рижского залива, созданный по предложению судовых комитетов и большевистских коллективов. Комитет уполномочил Туликова получить от всех офицеров линкора подпись под резолюцией Центробалта с требованием о переходе власти к Советам и выражением недоверия Временному правительству — союзу «корниловцев и мнимых представителей демократии» [61] . Галлер собрал офицеров в кают-компании, первым поставил свою подпись. Объяснил: подписать необходимо, это выражение лояльности к реальной власти на флоте — Центробалту. Если не подписать — офицерам не будет доверия. Так в бой идти нельзя.
61
Измайлов П. Ф., Пухов А. С. Центробалт. С. 112.
Подписать отказался один офицер — старший инженер-механик капитан 2 ранга Джелепов [62] . Его арестовал судовой комитет и отправил на миноносце в Гельсингфорс. Лев Михайлович был доволен, что обошлось мирно: офицеров удалось убедить солидаризироваться с командой, а комиссара и председателя судового комитета унтер-офицера гальванера Н. Н. Зуева уговорить отправить механика от греха в Гельсингфорс…
«Так в бой идти нельзя…» А пойдет ли в бой команда? Мысли об этом не давали Галлеру покоя. Наконец он не выдержал, спросил у Зуева: кому, как не ему, разрешить сомнения. Ответ получил четкий: это российская контрреволюция не прочь пустить в столицу немцев, чтобы в крови потопить революцию. Матросы будут драться с неприятелем насмерть. Разве гражданин кавторанг не знает историю Парижской коммуны? Рабочие проливали кровь, защищая Париж от тех же германцев и своих корниловцев-версальцев. Понятно? Ленин дал наказ балтийцам: перед немцем не отступать. На «Славе» полтораста членов партии большевиков и еще сколько сочувствующих… Матросы будут сражаться, но ручается ли староф (так сокращенно именовали старших офицеров кораблей. — С. З.) за своих офицеров?
62
Косинский А. М. Моонзундская операция Балтийского флота в 1917 г, С. 44.
Галлер после этого памятного разговора был уверен в команде, зная — в бой матросы пойдут. Эту уверенность он старался передать всем офицерам. Легче всего, пожалуй, было говорить ему с младшим артиллеристом лейтенантом Ивановым. Вадим Иванович Иванов со своими артиллеристами был близок, в отношениях добрых, дело у него спорилось. С остальными — сложнее, но Галлер не сомневался: офицерский долг выполнит каждый…
Очень нужно было верить в команду, в офицеров. Обстановка, как понимал Галлер, осложнялась с каждым днем. На транспорте «Либава», в штабе начальника морских сил Рижского залива вице-адмирала М. К. Бахирева, он читал разведсводки. Выходило, что противник переводит корабли, в том числе дредноуты и крейсера, из Северного моря в Киль, стягивает транспорта в балтийские порты, в особенности в Либаву и Виндаву. Готовит десантную операцию? Вновь, как и в пятнадцатом году, прорыв через Ирбен в Рижский залив? Высадку на Эзель? Разведка такие варианты предполагала…
МГШ заблаговременно был предупрежден о готовящейся противником операции. Еще 14 августа морской агент (так назывались до революции военно-морские атташе. — С. З.) телеграфировал из Лондона об имеющихся в британском Адмиралтействе сведениях: «…наступление на севере должно начаться в самом ближайшем времени и будет поддержано атакой флота…Наличие у неприятеля точной карты минных полей даст Германии возможность атаковать с моря Ригу и другие еще более важные пункты» [63] . Из сводки агентурных сведений, полученных МГШ к 17 августа: «Ближайшей задачей Германского флота будет занятие острова Эзель и группы Оландеких островов для обеспечения входа в Рижский, Финский и Ботнический заливы и для облегчения дальнейших операций на Ригу и через Финляндию на Петроград» [64] . Ригу немцы захватили без помощи флота, но в Либаву продолжали идти транспорта, там сосредоточивались корабли, в том числе новейшие линкоры. Разведотдел Балтийского флота, который возглавлял капитан 2 ранга И. И. Ренгартен, талантливый разведчик, получал об этом сосредоточении сведения от своей агентуры и радиоразведки. 19 сентября их подтвердило сообщение МГШ в адрес командующего флотом: британское Адмиралтейство извещало о предстоящей в Балтийском море операции, в которой примут участие линейный крейсер, три эскадры дредноутов, отряд крейсеров и три флотилии эсминцев, 23 сентября пришло еще одно сообщение: противник начнет операцию «в течение наступающей недели». Однако, имея достоверные сведения о переброске германских линкоров в Балтику, англичане ничего не предприняли для помощи своему союзнику.
63
Там же. С. 55.
64
Там же.
Силы Балтийского флота были приведены в готовность, приняты меры для усиления минных заграждений, чтобы обеспечить оборону устья Финского залива, Ирбенского пролива и Рижского залива. Однако командование флота не смогло увеличить гарнизон на островах Моонзундского архипелага. Численность его, а также возможности маневра для сосредоточения на нужном участке были совершенно недостаточны.
На рассвете 29 сентября 1917 года эскадры вице-адмирала Шмидта подошли к бухте Taгeлахт острова Эзель, стали на якорь. Два линкора подорвались на минах, но остались на плаву — не так-то просто потопить дредноут. Их позже отбуксировали в свои порты. Линкоры обрушили шквал огня на русские береговые батареи на мысах Ниннаст и Хундва. Что могли сделать 6-дюймовки (152 мм), практически ничем не защищенные, на временных деревянных основаниях, против дальнобойных 12-дюймовых орудий германских дредноутов… Вскоре их огонь был подавлен, немногочисленные пехотные части отошли со своих позиций близ береговой черты. Началась высадка вражеского десанта. В то же время между Эзелем и Даго — у входа в пролив Соэлозунд (Соэлавяйн), ведущий с моря к Моонзунду, появились линкор и крейсер. Они открыли огонь по береговым батареям на острове Даго и на мысе Памерорт острова Эзель. Здесь, у Памерорта, также высадился десант.
Так началась операция, получившая в Адмирал-штабе название «Альбион» — кайзеровские генштабисты любили в целях дезинформации давать операциям на Востоке названия, имеющие отношение к Западу. Для участия в ней германское командование выделило большие силы: 10 линкоров-дредноутов, линейный крейсер, 9 крейсеров, 56 эсминцев, 11 миноносцев, 6 подводных лодок, 26 тральщиков и 65 катерных тральщиков, 94 самолета и 9 дирижаблей. На транспортах размещались части десанта — всего 24 600 солдат и офицеров. Куда меньшими силами обладали морские силы Рижского залива, противостоявшие неприятелю: 2 линкора додредноутного типа, 3 крейсера, 26 эсминцев (из них 12 тина «Новик»), 10 миноносцев, 3 канлодкн, 12 тральщиков, 2 минных заградителя, 3 подводные лодки и 30 самолетов. Сухопутные силы Моонзундской укрепленной позиции, которыми командовал контр-адмирал Д. А. Свешников, насчитывали чуть более 13 000 солдат и офицеров [65] .
65
См.: Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 268.
После того как береговая батарея у мыса Памерорт, израсходовав боеприпасы, была взорвана и оставлена русскими артиллеристами, вражеские эсминцы через пролив Соэлозунд устремились на Кассарский плес, граничащий на востоке с проливом Моонзунд. Прорыв прикрывал своим огнем крейсер. Но противника на плесе встретили канлодка «Грозящий» и эсминцы, один из прорвавшихся кораблей они потопили, нескольким нанесли повреждения.
Из разговоров в кают-компании Галлеру было ясно, что и командование морских сил Рижского залива, и комиссары Центробалта понимают опасность прорыва германского флота через Кассарский плес к Моонзунду. В случае успеха неприятель заходил в тыл линкорам и крейсерам, которые предназначались для действий у Ирбена или у южного входа в Моонзунд — со стороны Рижского залива, отрезал пути отхода в Финский залив «Славе» и «Гражданину», крейсерам и охранявшим их эсминцам. Понимали это и команды, и офицеры кораблей Минной дивизии. И свой долг они выполнили.