Адмирал Л. М. ГаллерЖизнь и флотоводческая деятельность

Л. М. Галлер

Лев Михайлович Галлер родился в Петербурге, в семье российских немцев, крещен в Выборге. Его дед по отцу — врач, полковой лекарь Фердинанд Адольф фон Галлер, в 1855 году был похоронен на Волковом лютеранском кладбище в Петербурге. Дворянство дед получил, дослужившись до коллежского асессора — чина 8-го класса. Два его сына — Михаил и Карл — окончили Николаевское инженерное училище, то самое, что находилось в знаменитом Инженерном замке. Поступили они туда на следующий год после смерти своего отца, так как у вдовы не имелось средств на статское образование детей. В послужном списке у братьев было записано одинаково: «Недвижимого, благоприобретенного или родового имущества — нет». А вот старший

Поручик Михаил Фердинандович фон Галлер после производства в офицеры служил по инженерной части в Великом княжестве Финляндском — в инженерном управлении Свеаборгской (Суоменлинна) крепости, в штабе Финляндского военного округа в Гельсингфорсе (Хельсинки). Вот тут-то в 1866 году и женился на русоволосой Юлии, дочке выборгского пастора Гуго Рихарда Паукера. Понятно, что отец мечтал о сыне, но Юлия Гуговна вначале подарила мужу пять дочерей. Лишь в ноябре 1883 года родился сын, по лютеранской традиции подучивший в свидетельстве о крещении длинное имя — Лев Юлий Александр Филипп. К этому времени отец его имел чин полковника и служил начальником Выборгского крепостного инженерного управления. Четыре года спустя семейство Галлеров в Кронштадте — Михаил Федорович фон Галлер назначен начальником Кронштадтского инженерного управления. Здесь у него родился второй сын — Вернер Карл Эрнст. Замена отчества Фердинандович на Федорович не случайна. Александр III демонстрировал нелюбовь к немцам, хотя русской крови в нем было маловато. В его царствование многие дворяне-лютеране ради карьеры перешли в православие, многие изменяли написание имен и отчеств. Вот и братья Михаил и Карл, оставшись лютеранами, на время, до вступления на престол Николая II, стали Федоровичами [1] .

В семье Галлеров говорили на русском, немецком и шведском. Мать Юлия Гуговна выросла в Выборге в немецко-шведской семье, до конца дней произносила русские слова с забавным акцентом. Благодаря ей дети знали скандинавские языки и немецкий, в оригинале познакомились с Андерсеном и Шиллером, Стриндбергом и Гете. Повседневно, однако, доминировали русский язык и русская литература. И с течением лет все больше. Вечерами было принято собираться в гостиной, отец и старшие сестры читали вслух Карамзина и Пушкина, Гоголя и А. К. Толстого. Иногда чтение заменяли домашними концертами. Отец вынимал из футляра скрипку, кто-то из сестер садился за рояль. Лет с десяти участвовал в этих концертах и Лев, играя на виолончели — той самой, что будет сопровождать его всю жизнь…

С детства Лев Галлер жил у моря — в Выборге, в Кронштадте. Ему было восемь лет, когда отца перевели на далекий юг начальником Очаковского крепостного управления. Здесь море совсем другое — теплое, ласковое. Всего лишь год прожили Галлеры на благодатном юге. Льву было жаль расставаться с Черным морем, новыми друзьями, с которыми ходил под парусом в лимане, ловил рыбу. Но в 1892 году большое семейство Галлеров — пять дочерей и два сына! — в Санкт-Петербурге. Дочери учатся в петербургских и дерптских пансионах и институтах благородных девиц, Лев — в гимназии. На попечении матери лишь пятилетний Вернер. Глава семейства занимается в Николаевской инженерной академии, куда несколько раньше поступил брат Карл, также уже полковник. Братья даже живут рядом, сняв квартиры в 8-й роте Измайловского полка (ныне 6-я Красноармейская улица), в домах, стоявших почти напротив друг друга, — в № 15 и 16.

Семья Галлеров живет весьма скромно, мать с немецкой тщательностью считает каждый гривенник, хотя отец подрабатывает, консультируя строительную контору «Наследники барона Таубе». Деньги на книги Льву, однако, дают, и он изредка покупает сочинения по истории и географии, читает и перечитывает их.

Лев иногда на конке ездит к Оскару Федоровичу на Васильевский остров. В уютной холостяцкой квартире на Среднем проспекте, в которой идеальный порядок поддерживает экономка, старая дева из Вюртемберга, Льва манит кабинет с книжными полками во всю стену. Он любит забраться с ногами на громадный диван черной кожи и, прибавив огня в керосиновой лампе; рассматривать великолепные гравюры и карты в томах путешествий по Африке, Азии и Америке, по всем океанам. Он читает по-немецки отлично изданные записки Крузенштерна и следит за маршрутом плавания первых российских кругосветников по им же составленному атласу. Атлас, правда, столь велик по формату, что приходится класть его на толстый ковер, покрывающий пол кабинета.

Отец собирается со временем определить старшего сына в Инженерное училище и однажды заводит об этом разговор. Но вдруг оказывается, что Лев не склонен выполнять родительскую волю: он хочет поступить в Морской корпус. Его манит океан, дальние страны, он преклоняется перед русскими кругосветниками — Лисянским, Коцебу, Лазаревым… И вместе с тем воображение мальчика поражают броненосцы, чьи громадные остовы, чем-то схожие со скелетом кита в Зоологическом музее, возвышаются на расположенных вдоль Невы стапелях Нового Адмиралтейства. Лев восхищенно рассматривает строящиеся корабли, когда семейство Галлеров отправляется в воскресный день на пароходе в Петергоф любоваться дворцами и фонтанами. Он хочет плавать на броненосцах — средоточии всего нового в технике, стрелять из орудий чудовищной силы!

Но Михаил Федорович вовсе не желает отдавать сына в Морской корпус. Карьера военного инженера-фортификатора кажется ему более надежной. Он надеется, что Лев одумается. Нужно лишь время. И в 1898 году Лев Галлер учится в 1-й Тифлисской гимназии. «Моряком ты не будешь», — решил отец. В Тифлисе Галлеры живут на Барятинской улице, в доме 19. Михаила Федоровича неделями нет дома. По своей должности инспектора работ — инженера окружного инженерного управления Кавказского военного округа он следит за работами, принимает у вороватых подрядчиков законченные строительством мосты и дороги в тех уездах многострадальной Армении, которые присоединены к России после последней победоносной русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Он трудится над проектами укреплений Карса и Ардагана, добивается средств на их строительство. В немногие вечера, которые генерал-майор фон Галлер посвящает сыновьям, он рукою опытного рисовальщика набрасывает планы будущих крепостей, показывает возможные пути вторжения турецких колонн в российские пределы. И вместе с сыном изучает на картах пограничные районы Закавказья, рассказывает о попытках продвижения британцев в Афганистан, об их проникновении в Персию и внушает Льву, что именно армия надежный гарант безопасности границ Российской империи. Но как действовать армии без дорог и мостов, как обороняться без крепостей?! И в наступлении, и в обороне так велика роль военно-инженерной службы! Михаил Федорович поглядывает на сына, но Лев хмурится, упрямо наклоняет голову. Лев читает по-английски «Влияние морской силы на историю» капитана Махэна, присланную дядей Оскаром из Петербурга. Лев убежден в правоте автора и уверен, что не только Британии, Франции, Испании и Северо-Американским Соединенным Штатам необходим флот. Могучий флот нужен и России! Будь у России сильный флот, разве смогли бы Великобритания и Франция добиться пересмотра Сан-Стефанского договора и тем самым во многом лишить Россию плодов побед ее армий над турками на Балканах и на Кавказском фронте? Он по-прежнему мечтает о флоте, не может забыть величественную картину — стоящую на Транзундском рейде на якоре эскадру Балтийского флота. То было за год до переезда в Тифлис, когда Галлеры возвращались морем в Петербург после визита в Выборг к деду — пастору Паукеру…

И отец сдается. В 1902 году летом, уже после конца общего приема в младший специальный класс Морского корпуса, генерал-майор фон Галлер добивается разрешения для своего сына Льва держать экзамены.

Экзамены в младший специальный класс прошли в мае и принятых «нигилистов» — так прозвали «старые» кадеты поступавших после окончания гимназии — спешно обмундировали и отправили в плавание на учебных судах. Но два будущих кадета — Лев Галлер и барон Борис Нольде на экзамены опоздали и по прибытии в корпус сразу же попали на крейсер «Князь Пожарский». Экзамены им предстояло держать в Петербурге по возвращении из плавания. Заранее скажем, что сдал их Галлер благополучно, хотя спрашивали строго, придирчиво — подумаешь, золотая медаль провинциальной тифлисской гимназии! К тому же характеристика из той же гимназии показалась корпусным офицерам неумеренно лестной. «Способности всегда хорошие…успехи всегда отличные…Одним словом, юноша прекрасный во всех отношениях и вполне благовоспитанный…С товарищами дружелюбен всегда…Характера в высшей степени кроткого», — писал классный наставник И. Соловьев [2] . Однако, сдав на пять письменные экзамены по тригонометрии, русскому языку и географии, получив такую же оценку на устном экзамене по физике, Галлер поддержал честь своей гимназии. Здоровье тоже оказалось в норме, хотя основания для волнения у Льва были. Ведь директор Иван Христофорович, по прозвищу Большой Вано, несмотря на все мольбы своего бывшего ученика, в характеристике указал: «Обладает не особенно крепким здоровьем и с бледным цветом лица юноша».

Волновался юный кадет напрасно. Лев Галлер — доказало плавание на крейсере «Князь Пожарский» — к морской службе пригоден. Крейсер I ранга, еще недавно именовавшийся «броненосным батарейным фрегатом», имел три мачты с полным «корабельным» парусным вооружением, огнетрубные котлы и паровую машину. Когда-то под парами «Князь Пожарский» давал 12 узлов [3] . Те лучшие дни, однако, остались уже в прошлом, и командир крейсера капитан 1 ранга Куприянов предпочитал ходить под парусами, а машиной пользоваться при выходе из порта и заходе в оный. Кадет расписали по мачтам, и вскоре марсовой Галлер лихо взбирался по вантам на фор-марсовую площадку, с бьющимся сердцем пробегал по фор-брам-рее к ноку, занимал свое место, чтобы работать с парусом-марселем. Высоты, как оказалось, он не боялся, в качку работоспособности не терял, в том числе и в шестибалльный шторм.

Первое плавание запоминается на всю жизнь. И много лет спустя Лев Михайлович любил рассказывать молодым командирам, как красив корабль в четыре с половиной тысячи тонн водоизмещения, идущий полным ветром под всеми парусами. «Начинать надо с плавания под парусами!» — говаривал он, энергично попыхивая трубкой.

Тем летом 1902 года на «Князе Пожарском» кадет Галлер познавал азбуку флотской службы.

Первые недели суда учебного отряда Морского корпуса больше стояли на Транзундском рейде, ходили мало. Якорный день начинался трелями боцманской дудки, высвистывавшей в 6 утра побудку, с команды «Койки вязать!». Галлер научился быстро снимать и туго шнуровать парусиновую койку, потом — бегом на верхнюю палубу, чтобы вовремя уложить койку в сетку. Задерживаться нельзя, начинается следующее действо: подъем по вантам на салинг — площадку у основания стеньги, спуск от нее к палубе по толстым канатам — бакштагам. Как после этого вкусен сладкий чай с теплой, испеченной под утро булкой! Затем построение на подъем флага… Галлеру нравились шлюпочные учения, хотя не сразу затвердели на ладонях мозоли от тяжелых весел. В 11 ч. — обед, а после, когда на стеньге взовьется флаг «О», означающий разрешение на отдых, — крепкий молодой сон. Но вот в 14 ч. спущен «О», его сменяет трехфлажный сигнал «ЖКФ» — занятия по усмотрению командиров. Галлер вместе с товарищами-кадетами банит стволы пушек и изучает устройство судна, учится вязать узлы и заводить пластырь на пробоину… Прошло не так много времени, и «нигилисты» подтягиваются по морской подготовке к «старым» кадетам — к тем, что поступили в Морской корпус после 3-го класса гимназии и уже три года носят морскую форму.