Адмирал Л. М. ГаллерЖизнь и флотоводческая деятельность
Шрифт:
Трое суток длились маневры. «Марат» вел артиллерийский «бой» с линейными крейсерами «синих», эсминцы дружно атаковали врага, бомбовые удары с воздуха наносили «гидро», выходили в атаки подводные лодки… За все время ни одной неисправности, которая вывела бы корабли или их оружие из строя. Успешно прошли артиллерийские и торпедные стрельбы. Продемонстрировали также умелое взаимодействие линкор и эсминцы с фортами Кронштадтской крепости в «бою» с кораблями «синих» и при высадке и отражении десанта «синих» же на побережье Лужской губы. Правда, из-за того что Петроградский военный округ согласился участвовать в маневрах лишь условно, десант обозначили свозом с «Океана» на шлюпках двух рот машинной школы. Что ж, сделали все, что могли…
Э. С. Панцержанский был доволен: флот показал, что на Балтике у РСФСР есть реальная морская сила. Произвели маневры впечатление
Итак, успех. Но следует непременно отметить, что достижения Морских сил Балтийского моря в кампанию 1922 года во многом определили взаимопонимание М. В. Викторова и Л. М. Галлера с членами Реввоенсовета П. И. Курковым и Ф. С. Аверичкиным. Они поддерживали наморси и начштаба во всех их начинаниях, помогали силами политработников и партийных организаций налаживать крепкую воинскую дисциплину. Курков и Аверичкин высоко оцепили самоотверженную работу командования флота. Еще 20 декабря 1921 года они писали в Москву В. И. Зофу, комиссару Морских Сил Республики, что Викторов и Галлер — «специалисты, добросовестно относящиеся к делу и работающие не за страх, а за совесть, а таких специалистов в Балтийском флоте не очень много…». Там же о Галлере: «…работает нач. штаба фактически с начала кронштадтских событий и за все время прекрасно относится к делу и выполняет всю штабную работу (особенно в связи с недостающими сведущими специалистами во флоте)» [136] .
136
ЦГАВМФ, ф. 307, оп. 1, д. 84, л. 43.
После того как в течение нескольких дней был закончен и отправлен в Москву, в Морской штаб, отчет по маневрам, Лев Михайлович наконец-то выбирается в Петроград. Катер «Марата» с высокой и тонкой, надраенной до блеска медной трубой доставляет его из Кронштадта в Неву, швартуется к пристани у Сенатской площади. Стоит чудный день, сухой и теплый, как это иногда бывает в Петрограде золотой осенью. С деревьев уже опадают желто-красные листья, они шуршат под ногами, когда Галлер проходит к Невскому Александровским садом. Как всегда, Галлер привычно окидывает взором Адмиралтейство, мощенную булыжником Дворцовую с величавой колонной. На Невском оживленно, по случаю выходного прогуливается принарядившаяся публика. В совсем еще недавно забитые досками окна магазинов нынче вставлены стекла, на витринах — давно забытое. Какие-то колбасы, окорока, свежая аппетитная зелень… Он заходит в кофейню, выпивает чашечку кофе (настоящего, ароматного и крепкого!) с вкуснейшим пирожным и даже берет коробку с собой — для сестер. И откуда все появилось, как из-под земли?!
Правильная политика — нэп… Лев Михайлович не раз беседовал на баке у фитиля с военморами. Большинство их из крестьян, безусловно довольны заменой продразверстки продналогом. Лев Михайлович вспоминает давние беседы с Белли о том, как успокоить российское крестьянство. Вот большевики и дали ему все, что нужно, — землю, теперь установили твердый налог. Дали перспективу. Зачем же мужику бунтовать? И кончились крестьянские восстания, экономика страны сразу начала набирать силу. Теперь можно залечивать раны мировой и гражданской войн. Только сегодня он прочел сводку по Петроградскому торговому порту; в этом году уже триста с лишним иностранных пароходов загрузились у нас и ушли на запад. От торговли страна богатеет…
Лев Михайлович сворачивает на Литейный. Вот и Эртелев переулок. Сестры, потеряв терпение, выглядывают из окна. Заждались, бедные… За обедом бесконечные расспросы о его делах и здоровье, рассказы о своем житье-бытье, о знакомых. Лев Михайлович улыбается в усы — все заняты, все «при деле». Потом Женя играет любимого всеми в семье Скрябина…
Гулко бьют напольные часы — внушительное сооружение, приобретенное когда-то отцом. Восемь вечера, пора собираться: в 21.00 катер будет ждать его у Сенатской площади. Лев Михайлович целует сестер («стареют…»), пытается противиться намерениям снабдить его теплым бельем и какими-то особыми сухариками, свертком с вкуснейшим пирогом — «кухеном», таким же, как пекла когда-то мать. Но все бесполезно, и, сдавшись, держа в руке саквояж, он спускается вниз по, черной лестнице (парадная закрыта уже который год), выходит на улицу, где его уже поджидает вполне приличный извозчик: еще одна примета восстановления нормальной жизни.
Часа через два Галлер на «Кречете» принимает доклад оперативного дежурного по штабу Морских сил, отдает необходимые распоряжения и спускается из рубки к себе в каюту. Он снимает тужурку, накидывает на плечи вытершуюся меховую безрукавку, которая сопровождает его по кораблям начиная с мичманских времен, достает виолончель. Услышав знакомые звуки галлеровского инструмента, оперативный улыбается: начштаба любят и уважают, хотя иногда посмеиваются над невинным чудачеством. Надо же, говорят, всю жизнь таскает по каютам виолончель… А Лев Михайлович, поиграв, садится за стол, придвигает поближе англо-русский словарь и открывает «Большой флот. 1914–1916» адмирала Джеллико. Эту книгу о мировой войне на море ему прислал Е. А. Беренс, командированный по каким-то делам в Лондон. Опыт войны Галлер изучает постоянно, не пропуская ни одной работы, выходящей за рубежом…
Возрождение
В октябре 1922 года съезд РКСМ постановил: «принять шефство над Красным Флотом Республики». По всей стране комсомол проводил митинги и собрания, пропагандируя флот, привлекая к нему внимание трудящихся и особенно молодежи. И вскоре, уже в конце года, в учебные отряды и училища Красного Флота пришли тысячи полных энтузиазма добровольцев-комсомольцев.
Галлер внимательно присматривался к этому совершенно для него новому по самой своей сути добровольному пополнению. Военморы-комсомольцы не походили ни на довоенных новобранцев, ни на мобилизованных в годы мировой войны. Это были преданные Советской власти, сознательные грамотные люди, стремящиеся как можно быстрее и лучше овладеть флотскими специальностями. Они резко отличались и от призывников 1918 года, часть которых поддалась эсеровской агитации и даже выступила против «большевиков-комиссаров», а в марте 1921 года оказалась в рядах кронштадтских мятежников. О лучшем пополнении для флота, чем комсомольцы, нельзя было и мечтать. В этом Галлер был убежден, в этом убеждал и некоторых командиров из бывших офицеров, которым молодежь казалась излишне «настырной».
«Важно понять, что нужно не только приказывать, но и объяснять команде, разумеется когда позволяет обстановка, цель работ или занятий, похода или боевого упражнения. Нужно больше быть с людьми в часы отдыха, не увиливать от собраний…» — учил Лев Михайлович командный состав. Он всеми силами боролся против пренебрежительного, высокомерного отношения некоторых командиров к команде, к комиссарам, уровень образования, культуры которых в те годы часто был невысок.
Морские силы вступили в новый этап своего развития. И начштаба военмор Галлер работал, чтобы закрепить успехи кампании 1922 года, пойти дальше в поднятии мощи Красного Флота, его восстановлении. Он уделял много внимания учебному отряду, чем мог помогал Н. А. Бологову — его начальнику и комиссару, требуя так поставить дело, чтобы к началу кампании на корабли пришло пополнение специалистов-военморов. Не раз проверял начштаба ход ремонта на учебном судне «Комсомолец» (бывший «Океан»), лишь в ноябре, после похода с новым пополнением в район Кильской бухты, завершившем кампанию. Планируя мероприятия на 1923 год, он обстоятельно беседовал с начальниками отдельных дивизионов Г. Г. Виноградским и Я. К. Зубаревым, командирами кораблей. Корабли их дивизионов с 1923 года получили новые названия. Эсминцы «новики», на которых зимой часто бывал начштаба, отныне носили имена основоположников марксизма или, как тогда говорили, вождей.
Несколько раз побывал Галлер и на подлодках, зимовавших на Неве. Он приходил неожиданно, вместе с выбегавшим по звонку вахтенного дежурным по лодке спускался по вертикальному трапу в центральный пост, проходил корабль от носа до кормы, проверяя порядок и чистоту. Каждый раз его поражало отсутствие отсеков — не мог привыкнуть. Удивительно странный проект создал все же Иван Григорьевич Бубнов! Всем хороши лодки типа «Барс», но безотсечные, в случае повреждения прочного корпуса никаких шансов на спасение… Нет, при новом проектировании следует разделить прочный корпус на несколько герметичных отсеков, позаботиться о способах и устройствах для спасения команды.