Адмирал Сенявин
Шрифт:
В последний день января Сенявин получил сообщение о начале войны с Турцией и приказ эскадре следовать к Дарданеллам. Там надлежало соединиться с английской эскадрой Дукворта и, совместными силами прорвавшись через Дарданеллы, овладеть Константинополем.
Оставив достаточное прикрытие с моря и суши для обороны Которо и Корфу, Сенявин с эскадрой из десяти линейных кораблей, фрегата и шлюпа ушел к Дарданеллам.
…Вице-адмирал Джон Дукворт третий час раздраженно посматривал на капитана флагманского линейного корабля. То ему казалось, что на «Роял Джордж» недостаточно обтянуты паруса, и поэтому он идет слишком медленно; то он усматривал, что корабль слишком прижимается к европейскому берегу Дарданелл, откуда почти в упор двести турецких орудий расстреливали английскую эскадру. Разве мог он предположить, что все закончится так скверно? Правда, он предупреждал Коллингвуда, что для такой затеи сил у него маловато. Но лорд Адмиралтейства поторапливал: «Не дай Бог, русские первыми появятся в Константинополе!»
…Все началось превосходно недели две назад. Английская эскадра из семи линейных кораблей, четырех фрегатов, бомбардирских и других судов без помех миновала Дарданеллы, разгромила небольшой турецкий заслон кораблей у Принцевых островов и через два дня появилась в двух милях у Константинополя. Столица султана была перед английским адмиралом. Но… Вначале сникли паруса, наступил полный штиль, и пришлось стать на якоря. На борту поселился бывший посол его величества при дворе султана сэр Эрбатнот со свитой посольства.
— Я не советую вам, адмирал, — проговорил Эрбатнот, едва ступив на палубу, — ввязываться в серьезную стычку с султаном. Иначе здесь можно надолго застрять, а потом, все это пойдет на пользу русским. Их армия Михельсона вышла к берегам Дуная. Думаю, вполне достаточно постращать Селима и его Диван.
Дукворт и сам не был склонен подставлять под удар свои корабли. Для острастки он направил султану грозную ноту. Во-первых, он потребовал решительного разрыва отношений Порты с Францией, затем — сдать англичанам турецкий флот, все арсеналы и передать во владение Англии проливы. На второй день рейс-эфенди ответил, что султан с благоговением изучает послание Дукворта.
Прошел день-другой, а султан молчал. Зато на берегу, особенно ночью, чувствовалось необычное оживление.
Генерал Себастиани, посол Наполеона в Стамбуле, едва завидев эскадру, вызвал всех французских советников и инженеров: «Срочно расставить по берегам Дарданелл двести пушек. Возвести батареи в бухте Золотой Рог, подвезти боеприпасы». Султану Селиму дал совет: «Ваше величество, делайте вид, что вы готовы уступить. Нам нужно десять дней. Вызовите эскадру с Черного моря». И султан ровно десять дней ублажал Дукворта посулами. На десятый день Дукворту объявили волю султана — он не принимает ни одного условия английского адмирала.
Дукворт не стал испытывать судьбу и, не сделав ни одного выстрела по Константинополю, ночью снялся с якоря и повернул обратно. Но за ним зорко следили с берега, и, опережая эскадру, гонцы поскакали к Дарданеллам сообщить: англичане двинулись в путь…
Когда измотанная эскадра Дукворта выбралась из Дарданелл, выяснилось, что двести человек потеряли убитыми, а четыреста матросов были ранены. Часть кораблей потеряла мачты и реи, пострадали и паруса. Французские инженеры установили пушки, стрелявшие мраморными ядрами больших размеров. В конце концов при выходе из проливов сгорел подожженный бриг «Аякс». Эскадра укрылась на рейде острова Тенедос. Здесь и застал ее Сенявин на следующее утро. Он был на головном линейном корабле «Твердый».
— Английская эскадра на рейде у Тенедоса, — доложил командир «Твердого» капитан первого ранга Малеев.
«Странно, — размышлял адмирал, рассматривая английскую эскадру в подзорную трубу, — почти половина кораблей потрепана так, будто только вчера приняла жестокое сражение».
Все прояснилось при встрече с Дуквортом.
— Нам весьма не повезло, все время в Дарданеллах дул противный ветер, мы едва выбрались из этого пекла, — словно оправдываясь, рассказывал Дукворт. — И потом, эти коварные и льстивые азиаты. Они вначале прикинулись ягнятами, а потом обнажили зубы шакала. — Несколько поостыв, Дукворт многозначительно заключил: — Думаю, если британский флот не смог победить в этом предприятии, мало надежды здесь на успех любому другому флоту.
Сенявин сердечно посочувствовал ему, однако так и не услышав, почему англичане не дождались его эскадры, заметил:
— Если бы наши две эскадры объединились, турки заговорили бы по-другому.
Дукворт несколько смешался:
— Может быть, сэр, но ваша эскадра здесь долго не появлялась.
— Я снялся с якоря через два дня после получения указания и спешил сюда, нигде не задерживаясь, — пояснил Дмитрий Николаевич.
Дукворт развел руками:
— Да, я сожалею, но теперь уже поздно говорить об этом.
Сенявин был иного мнения и возразил:
— Я предлагаю все же объединить наши эскадры, прорваться через Дарданеллы и заставить капитулировать Константинополь.
— Я не намерен более рисковать эскадрой. Мои корабли нужно привести в порядок.
— Мы вам поможем в этом, — воодушевился Сенявин, — я велю прислать своих лучших мастеров и материалы.
— Нет, нет, — поморщился Дукворт. — Это исключено, мои корабли теперь при всех обстоятельствах не появятся в Дарданеллах.
Огорченный Сенявин откланялся. «Война только началась, а союзники и не помышляют соединить усилия против неприятеля, — думал он, возвращаясь на корабль. — Попытаюсь завтра еще раз убедить Дукворта. Иначе к Константинополю в одиночку не резон пробиваться». Но и назавтра Дукворт всячески отклонял просьбы о совместных действиях против Константинополя. Тогда Сенявин предложил начать совместную блокаду Дарданелл и захватить крепость на острове Тенедос. Дукворт вроде согласился и обещал подумать. Через два дня приехал английский офицер, привез письмо. Сенявин сначала обрадовался, но, прочитав письмо, недоуменно посмотрел на офицера:
— Из письма следует, что вы завтра вовсе отправляетесь на Мальту? Почему так, вдруг?
— Да, сэр, — ответил офицер, — адмирал принял такое решение, на Мальте мы сможем быстрее исправить корабли.
«Странно, — подумал Сенявин, — ведь половина кораблей у англичан целехонька, для чего же эскадре идти в Средиземное море? И почему об этом ничего не сказал сам Дукворт при встрече?»
Словно предупреждая вопрос русского адмирала, офицер продолжал:
— Видите ли, сэр, французские эскадры в Тулоне и Картахене готовятся к выходу и могут внезапно появиться в Адриатике или Архипелаге…
Сенявин взял письмо.
— Но ваш адмирал сообщает, что имеет намерение отправиться в Александрию.
Офицер или не знал об этом, или знал, но намеренно умалчивал. Словно спохватившись, он ответил:
— Да, сэр, я упустил из виду, адмирал Дукворт просил еще передать, что он намерен обезопасить ваши действия крейсированием в южной части Эгейского моря.
Слушая объяснения посланца Дукворта, Сенявин поневоле продолжал размышлять. «Как все-таки переменчивы англичане в суждениях, когда что-либо не идет в их пользу. Вначале отвергали план совместного форсирования проливов и штурма Константинополя, хотя сами же это и предлагали через дипломатов. Еще вчера с Дуквортом договаривались о совместной блокаде Тенедоса, а нынче все круто переменилось. Не иначе англичане замышляют что-то в Египте, а потому решили обезопасить себя с моей помощью у Дарданелл».