Адмиралы России. Гордость Императорского флота
Шрифт:
Кроме «Владимира», турецкую эскадру видели и с других русских судов, но по разным причинам информация об этом не доходила до командования русского флота.
Как же случилось, что и Нахимов, эскадра которого крейсировала на пути Осман-паши, не обнаружил его эскадру в море?
26 октября вице-адмирал получил разрешение A. C. Меншикова открыть боевые действия против турецких военных судов, 1 ноября на пароходе «Бессарабия», вернувшемся после погрузки угля в Севастополе, прибыло сообщение о начале войны и приказание главнокомандующего захватывать транспортные суда с военными припасами. По предписанию Меншикова от 30 октября Нахимову не следовало пропускать турецкие суда в азиатские порты, особенно Батум и Трапезунд; появление кораблей иных стран не ожидали, однако в случае их выхода на Черное море следовало сообщить в Севастополь, а при появлении превосходящих сил — возвращаться в главную базу. Отвечая на запрос Нахимова в донесении от 29 октября, Меншиков предоставил ему право покидать назначенную дистанцию; сообщая о пароходной эскадре в Трапезунде и движении эскадры [Осман-паши. — Н. С.] к Кавказскому побережью, а также о выходе эскадры Корнилова в море, князь Меншиков предлагал не захватывать турецкие купеческие суда несколько дней, пока российские суда не оставят турецкие порты.
Из-за шторма Нахимов 1 ноября сигналом сообщил лишь о начале войны и приказал поздравить команды. 3 ноября погода позволила довести до экипажей содержание манифеста и приказов вице-адмирала о начале войны и готовности кораблей к бою. В первом приказе П. С. Нахимов сообщал:
«…Имею известие, что турецкий флот вышел в море с намерением занять принадлежащий нам порт Сухум-Кале и что для отыскания неприятельского флота отправлен из Севастополя с 6-ю кораблями генерал-адъютант Корнилов. Неприятель не иначе может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение. В первом случае я надеюсь на бдительный надзор гг. командиров и офицеров, во втором — с божиею помощью и уверенностью в своих офицерах и командах я надеюсь с честью принять сражение. Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика».
Во втором приказе флагман еще более твердо заявлял: «Получив повеление начать военные действия против военных турецких судов, я считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверенным, что каждый из нас сделает свое дело…»
Из приказов Нахимова очевидно вытекает, что он, получив разрешение, готов атаковать неприятеля и встреча с турецкой эскадрой неминуемо ведет к схватке. Не только предписания командования, но и убеждения самого начальника эскадры были тому залогом, а последующие действия — подтверждением.
4 ноября посланный для осмотра торговых судов пароход «Бессарабия» захватил турецкий пароход «Меджари-Теджарет», шедший из Синопа. При опросе команд купеческих судов выяснилось, что в Синопской бухте стоят три фрегата, два корвета и транспорт. Но сразу идти к Синопу Нахимову не пришлось.
5 ноября трофей пригодился. Утром с эскадры услышали гром выстрелов (бой «Владимира» с «Перваз-Бахри»), и Нахимов, предполагая столкновение кораблей Корнилова с турками, сделал попытку в безветрие буксировать корабли поочередно двумя пароходами на шум сражения. Даже в таких безвыходных для парусников условиях адмирал не задумываясь пошел на помощь соратникам. К вечеру две парусные эскадры встретились. Нахимов узнал от Новосильского о бое «Владимира», который отправился с плененным пароходом на буксире в Севастополь, и сам сообщил Новосильскому о начале войны. На следующий день, присоединив корабли «Ростислав», «Святослав» и отправив в главную базу с Новосильским поврежденные штормом корабль «Ягудиил» и бриг «Язон», вице-адмирал с 5 кораблями, фрегатом и пароходом пошел к Синопу. 7 ноября он встретил направлявшееся в Синоп с грузом угля купеческое судно. Так как документов на груз не было, а шкипер сказал, что везет уголь немецкой компании, Нахимов отпустил судно, взяв часть угля для «Бессарабии» в обмен на квитанцию. Это был, вероятно, первый случай перегрузки топлива с одного судна на другое в море.
8 (20) ноября моряки русской эскадры увидели через перешеек мачты 4 больших судов на рейде, но вскоре шторм отогнал корабли в море и нанес значительные повреждения их рангоуту. 10 ноября Нахимов отправил в Севастополь корабли «Храбрый», «Святослав», фрегат «Кулевчи» на ремонт и пароход «Бессарабия» для пополнения запасов угля; с последним шло донесение адмирала. Трофейный пароход убыл в главную базу ранее. Оставив фрегат «Кагул» в дозоре у мыса Керемпе, Нахимов с 3 кораблями и бригом пошел к Синопу, чтобы уничтожить обнаруженную там эскадру. Но 11 ноября в Синопской бухте были обнаружены, как доносил вице-адмирал, уже 7 фрегатов, 2 корвета, шлюп, 2 больших парохода под прикрытием береговых батарей.
При легком ветре русская эскадра приблизилась к турецкой на две мили, вызвав беспокойство: пароходы развели пары и вышли вперед, но затем вернулись. На турецкой эскадре был виден обмен сигналов, затем в качестве предупреждения навстречу русским полетело ядро. Нахимов дал сигнал «Снять неприятельскую позицию и взять курс в море». Старший штурман эскадры И. Некрасов, пользуясь подробной картой Манганари, нанес положение турецких судов и батарей. При этом были замечены новые батареи, но из-за значительного расстояния один из корветов был принят за шлюп и обнаружены лишь пять батарей из шести. Тем не менее результаты съемки послужили основанием для выработки плана атаки Синопа.
Немедленно нападать при сложившемся соотношении сил было неблагоразумно, ибо береговые батареи давали туркам явный перевес. Следовало надеяться либо на выход противника в море, что уравнивало силы, либо на помощь из Севастополя. Нахимов немедленно направил с бригом «Эней» донесение; он просил срочно вернуть отправленные на ремонт 2 корабля, фрегат и прислать хотя бы 2 парохода, намереваясь блокировать Синоп и после прибытия подкреплений атаковать.
В донесении Нахимов предполагал, что большая эскадра собралась в Синопе с какой-то целью. Цель эта нам уже известна — высадка десанта и выгрузка оружия на Кавказское побережье для возбуждения горцев; 2 транспорта с грузами стояли в бухте. Как же все эти силы оказались в порту?
Первоначально на рейде собралась часть эскадры под флагом Гуссейн-паши; ее видели моряки Нахимова при первом приближении к Синопу. Затем присоединился «Каиди-Зефер».
Главную силу эскадры составили 5 фрегатов и корвет Осман-паши, которые вышли из Босфора в конце октября, 5 ноября были замечены, как известно, с пароходофрегата «Владимир» у Пендераклии. 7 ноября отряд Осман-паши в дождь и туман встретил у мыса Керемпе фрегат «Кагул», и 4 турецких фрегата погнались за ним; командир «Кагула», несмотря на сильный ветер, поднял все паруса и, рискуя кораблем, оторвался от преследователей. Позднее Осман-паша, спасенный моряками с «Кагула», был удивлен, что фрегат уцелел. Русский фрегат, преодолевая шторм, 10 ноября сообщил о погоне Новосильскому, крейсировавшему у Севастополя, вернулся на пост. Новосильский не принял во внимание донесение и вместо помощи Нахимову вернулся в главную базу. Тем временем турецкая эскадра в шторм, миновав корабли Нахимова, отнесенные ветром от берега, прошла в Синоп. Из-за холода при нехватке теплой одежды и питания экипажи были так изнурены, что несколько часов не могли убрать паруса; позднее Осман-паша рассказывал, что предпочел бой на якоре второму переходу по бурному морю.
Затем, в бухте находился пароходофрегат «Таиф». «Таиф» с пароходофрегатами «Фейзи-Барсри» и «Саик-Ишаде» составлял ту группу из 3 пароходов, о выходе которых из Босфора уже упоминалось. Пароходы эти под командованием Мустафа-паши обходили берега Кавказа, с них выгружали порох и свинец для черкесов и сообщали им, что 20 ноября войска из Синопа и захваченного турками поста Святого Николая высадятся в Абхазии. 9 (21) ноября три пароходофрегата с бортовым залпом 34 пуда 32 фунта из 34 орудий встретились с патрулировавшим у мыса Пицунда 44-пушечным фрегатом «Флора» (бортовой залп 15 пудов 38 фунтов из 22 орудий). Пароходы атаковали, но не смогли использовать превосходство в маневренности, ибо русский фрегат, умело управляемый командиром, отражал все попытки победить его и нанес противнику повреждения; после боя один пароход пошел на буксире другого. Между 9-м и 11-м ноября Мустафа-паша с 4 пароходами (четвертый, вероятно, присоединился из Батума) зашел в Синоп и оставил «Таиф» в распоряжении начальника парусной эскадры.
В условиях осенней непогоды, гибельной для парусников, блокада неприятельского порта являлась делом рискованным. В случае прорыва турки располагали численным превосходством и большей скоростью хода своих легких судов. Вес бортового залпа турецкой эскадры превышал вес залпа 3 русских кораблей. Явное преимущество туркам давали 2 парохода, в том числе удобный для разведки быстроходный «Таиф». На их стороне была также возможность укрыться под береговыми батареями Синопа и использовать его верфь и адмиралтейство для ремонта и пополнения боезапаса, тогда как русским следовало пересечь бурное Черное море. Тем не менее Нахимов решил во что бы то ни стало не пропустить противника на восток и упорно держался ближе к берегу, понимая, что восстание горцев в условиях начинающейся войны грозит России крупными неудачами.