Admissor
Шрифт:
На прицеле винтовки - чья-то жизнь. Он еще не разобрался - чья, но он разберется, непременно разберется. Это даже интересно - придумывать биографию человеку, которого видишь в первый раз. Абсолютно случайного человека, который случайно жил и точно так же умрет через пару секунд.
Значит, это оказался русский. Забавно. Он почему-то считал его немцем.
– Хорошо, хорошо, убедили.
– он улыбнулся.
– Так что вы от меня хотите, Доктор? Денег? Покаяния?
Женщина
– Нет.
– она задумалась.
– Я хочу предложить вам сверхсилы. Это не потребует оплаты в денежном выражении.
Джеймс кивнул. Если на мгновение допустить, что она и правда может дарить суперсилы, то деньги для нее - бумага. И все-таки...
– Почему мне?
– Вы должны были прекратить биологическое существование еще четыре месяца назад. Не смотря на проводимую терапию. Ваша опухоль практически сожрала внутренности, пустив местазы буквально везде - но почему-то вы еще живы. Вероятно, вы сможете пережить процедуру.
Ага. "Вероятно" и сразу же "пережить". Последнее, чего ожидал от своей жизни парень - что однажды он окажется в числе подопытных корпоративных крыс, продающих за пару сотен собственную жопу.
– С вероятностью?
– Тридцать четыре процента.
Не так плохо. Тут его шансы в лучшие времена болталась в районе шестнадцати.
– Вы хотите чтобы я работал на вас? После того, как получу силы?
"Как" - не "если". Так думать почему-то стало не страшно - просто непродуктивно.
– Да.
Джеймс кивнул. Чего еще она могла добиваться?
– А если я решу послать вас после того как получу силы, меня положит ваш ручной терминатор?
– Верно.
Указанный терминатор даже не поморщилась и не стала киношно поправлять направленный на него пистолет в кармане школьной формы. Кажется, за весь разговор она даже не сменила позы. И что у нее за сила, если Доктор уверена что она убьет его, какую бы силу он не получил?
Джеймс покачал головой. Это не важно. Совершенно не важно. Даже если она врет, и все это - развод на деньги, он уже весь ее. С потрохами и ливером. И, вопреки стереотипу, в комнате это понимают абсолютно все.
Впрочем, оставался один вопрос. Нет, не "что она ему прикажет" - как раз на
это ему совершенно плевать.
– Вам не важен мой моральный облик или вы просто уверены, что сможете держать меня под контролем?
Доктор даже не колебалась.
– Оба ответа верны.
Джеймс ухмыльнулся. Он оказался прав. Женщина действительно не понимала, в чем заключается неправильность его поступков, когда зачитывала их. Скорее всего она анализировала их в контексте полезности и вреда, репутационных и финансовых издержек.
Говоря проще, Доктор - клинический социопат. Да и девочка вряд ли лучше.
– Тогда давайте уже сыворотку. Я весь ваш.
Доктор в последний раз смерила его изучающим взглядом, и открыла серебристый кейс. В нем лежало шесть одинаковых пробирок. Ультрамариновая, с пузырьками воздуха, застывшими в глубине раствора. Иссиня-черная, с фиолетовым осадком. Золотая, больше похожая на расплавленный металл. Стальная, почти не бликующая. Белая, почти неоновая, накапливающая внутри лучи света. Сиреневая, напоминающая йогурт.
В каждом виале были сверхсилы. Всем своим существом он ощущал это - маленький кусочек чистой, неизбывной, непредставимой и неограниченной мощи. Наверное, что-то подобное испытывает человек рядом с активным ядерным реактором, только это в сотни раз сильнее.
Джеймс попытался прислушаться к интуиции, но вскоре понял, насколько это глупо. Интуиция - это подсознательная обработка информации. У его подсознания нет данных, которые можно было бы ему выдать. Он не знал о виалах ничего - и все, что его мозг мог ему выдать, это идиотские ассоциации голубого с морем, розового с лесбиянками, а белого - с церковью.
Поэтому парень просто закрыл глаза, встряхнул рукой, чтобы потерять тактильную память - боль, кстати, куда-то пропала - и вытащил случайный виал, отдав его Доктору. Та, судя по звуку, легко открыла пузырек, и отдала ему - Джеймс все так же не разжимал глаз. Он знал, что если узнает цвет выбранной сыворотки, то никогда не перестанет сомневаться, правильный ли выбор сделал.
Вкуса у жидкости не было. Она больше напоминала газ - так же легко спустилась вниз по пищеводу. Ничего не произошло.
А затем Джеймс узнал, что такое настоящая боль.
Глава 1
Ему редко снились сны.
А сейчас он и вовсе не спал. Скорее дремал, застыл в коме на грани между пробуждением и вечным забытием. И все же это было почти сном, почти грезой за миг до пробуждения...
Захватывающей, искренней, вселяющий детской восторг грезой.
Алый прямоугольник запал-карты, ласково греющий пальцы.
Четыре торпедных шахты, прикрытых полусферическими колпаками. Хищные обводы массивных, но от того не менее красивых двигательных пилонов.
Шлюз, родное тепло узкого ложемента. Голубоватое стекло из окварцованного керамита.