Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой
Шрифт:
Пивной путч
Осенью 1923 года экономический кризис в Германии, вызванный оккупацией французскими войсками Рейнской области в качестве залога выплаты огромных по размеру репараций, достиг апогея. Галопирующая гиперинфляция стимулировала рост сепаратистских настроений. Сепаратисты рассчитывали, что отделение соответствующих земель от Рейха поможет облегчить бремя репарационных выплат. Нацисты решили воспользоваться сепаратистскими настроениями в Баварии, вызвавшими там кризис власти, чтобы заявить о себе в общегерманском масштабе. Они рассчитывали использовать противостояние баварского и германского правительств и при благоприятном стечении обстоятельств взять власть в Мюнхене и создать баварский плацдарм для наступления по всей стране. Еще в начале сентября 1923 года в Нюрнберге НСДАП при участии генерала Эриха Людендорфа, одного из превозносимых пропагандой героев Первой мировой войны, учредила Немецкий союз борьбы, который возглавил Гитлер. Эта организация имела прицел на захват власти в общегерманском масштабе и объединяла вокруг НСДАП ряд националистических и военизированных группировок. Ее цели не вызывали сочувствия сепаратистски настроенного правительства Баварии, возглавлявшегося Густавом фон Каром и находившегося в остром конфликте с имперским правительством в Берлине. 27 сентября 1923 года оно запретило 14 массовых манифестаций нацистов в различных городах Баварии. Столкновение делалось неизбежным.
Осенью 1923 года НСДАП насчитывала 55 тысяч членов, большинство из которых проживало в Баварии. В этой земле партия представляла собой серьезную силу. Была у нацистов и собственная мини-армия — штурмовые отряды, состоящие в тот момент из 13 пехотных, а также охранной, мотоциклетной и велосипедной роты.
Тем временем конфликт между Берлином и Мюнхеном набирал обороты. 18 октября командующий военным округом Баварии генерал Отто фон Лоссов отказался выполнять приказы рейхсминистра обороны генерала Отто Гесслера и был снят с должности, после этого баварское правительство подчинило себе дивизию рейхсвера, расквартированную в Баварии. Это уже был открытый мятеж. И тут на сцену выступил Гитлер.
Фюрер принял рискованное решение захватить власть в Мюнхене, провозгласить начало «национальной революции» и организовать «поход на Берлин», по примеру удавшегося Муссолини «похода на Рим». Гитлер учитывал слабость как баварской, так и общегерманской власти и надеялся, что солдаты и офицеры рейхсвера не поддержат сепаратизм Кара, а встанут на сторону приверженцев «национальной идеи», особенно учитывая, что в рядах последних находился сам Людендорф.
8 ноября по приказу Гитлера 600 штурмовиков окружили мюнхенский пивной зал «Бюргербройкеллер» на три тысячи человек, в котором проходил митинг сепаратистов с участием Кара и Лоссова. Из-за этого впоследствии данное выступление назвали «пивным путчем». Если бы оно удалось, говорили бы, вероятно, о «пивной революции».
На улице штурмовики установили пулеметы, нацелив их на входные двери зала. В сопровождении охраны фюрер ворвался на сцену, согнав оттуда перепуганного Кара, выстрелил в потолок и торжественно объявил: «Национальная революция началась!» Под дулами карабинов убеждаемые Гитлером и Людендорфом Кар и Лоссов объявили, что присоединяются к походу на Берлин. Гитлер провозгласил фон Кара регентом Баварии и заявил, что в тот же день в Мюнхене будет сформировано новое германское правительство, которое отстранит от власти президента Фридриха Эберта. Людендорфа Гитлер сразу же назначил главнокомандующим германской армией (рейхсвером), а себя самого — имперским канцлером. Гитлер патетически воскликнул: «Пришло время исполнить клятву, которую я дал пять лет назад, когда лежал в госпитале!» Зал взорвался овацией, выражая одобрение стуком пивных кружек о дубовые столы.
Между тем Кар и Лоссов, начальник баварской полиции полковник Ганс фон Шайссер и другие члены правительства попросились домой, дав Людендорфу «честное офицерское слово», что они поддерживают «поход на Берлин». Во всеобщей эйфории от столь быстрого и легкого успеха и в момент, когда Гитлера не было в комнате, их отпустили. И как очень скоро выяснилось, абсолютно зря. Когда Гитлер несколько минут спустя узнал, что баварские руководители выскользнули из ловушки, он крепко выругался, упрекнув Людендорфа в ротозействе. Фюрер-то не сомневался, что Кар и Лоссов «честного офицерского слова» держать не собираются.
Лоссов вместе с баварскими министрами прибыл в казармы рейхсвера, а Кар подписал декрет о запрете НСДАП. Выбора у них не было, поскольку главнокомандующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект пригрозил, что если местные власти не подавят путч, то это сделают войска, переброшенные из других земель Германии. Баварские войска уже в ночь на 9 ноября заняли все стратегические пункты Мюнхена. Путчисты тем временем выпустили «Воззвание к германскому народу», где говорилось: «Режим ноябрьских преступников объявляется низложенным. Формируется германское национальное правительство. В него входят генерал Людендорф, Адольф Гитлер, генерал фон Лоссов, полковник фон Шайссер». Но эти утверждения уже никого не могли ввести в заблуждение.
В 11 часов утра 9 ноября три тысячи нацистов устроили шествие под знаменами со свастикой и военными штандартами к зданию правительства на Мариенплац. Во главе колонны шли Гитлер, Людендорф, Геринг и Юлиус Штрайхер. У площади Одеон, неподалеку от гигантского «Фельдхернхалле» («Зала героев») их остановили около ста полицейских, вооруженных карабинами. Нацисты этого не ожидали, рассчитывая, что войска и полиция без боя перейдут на их сторону. Грянул залп. 16 демонстрантов были убиты, десятки были ранены, в том числе Геринг, получивший тяжелое ранение в бедро. Ответным огнем трое полицейских были убиты и несколько — ранены. Гитлер, вспомнив фронтовой опыт, сразу же упал на землю. Его тут же вывели из толпы, втолкнули в автомобиль и увезли с площади. Демонстрация рассеялась.
11 ноября при попытке бегства из Баварии Гитлер был арестован в Уффинге на озере Штаффельзее. Таким бесславным был финал «пивного путча».
Гитлер явно переоценил собственную способность воздействовать на народ, которой надеялся заменить отсутствие поддержки со стороны сколько-нибудь влиятельных политических сил. Точно так же он переоценил значение Людендорфа, рассчитывая, что одно имя популярного генерала привлечет на сторону путчистов весь рейхсвер. И недооценил способности Кара, Лоссова и других баварских руководителей к сопротивлению. Но одну важную роль для Гитлера и национал-социалистического движения провалившийся путч все же сыграл. Он стал грандиозной пиар-акцией: о неизвестной за пределами Баварии партии теперь заговорила вся страна.
С 26 февраля по 1 апреля 1924 года в Мюнхене проходил судебный процесс над участниками «пивного путча». На нем Гитлер получил хорошую возможность пропагандировать национал-социалистические идеи. Как говорил Гитлер впоследствии, «наши идеи разметало по всей Германии подобно взрыву». Приговор же был на удивление мягким. Пятеро обвиняемых получили по 15 месяцев тюрьмы, еще четверо, включая Гитлера, были наказаны пятилетними тюремными сроками «за государственную измену». Сыграло свою роль то, что баварские судьи и прокурор старались не привлекать внимания к двусмысленному поведению Кара, Лоссова и других сепаратистов, во многом способствовавшему провокации путча. Гитлер так прямо и заявил на суде: «Одно несомненно: если наше выступление действительно было государственной изменой, тогда все это время Лоссов, Кар и Шайссер совершали государственную измену вместе с нами». Кроме того, невозможно было отправить в тюрьму культового национального героя Людендорфа, игравшего в путче самую активную роль. Его суд предпочел оправдать. Поэтому и другие руководители мятежа отделались сравнительно мягким наказанием. А уже в декабре 1924 года Гитлер был выпущен на свободу из Ландсбергской тюрьмы, где в основном успел завершить мемуарную книгу «Моя борьба», ставшую библией национал-социализма.
На суде Гитлер говорил: «Не было большей государственной измены, чем предательство 1918 года». И скромно добавил: «Я считаю себя лучшим из немцев и хотел лучшей доли для немецкого народа». Фюрер утверждал: «Величайшее достижение 8 ноября состоит в том, что оно... содействовало подъему народа на небывалые вершины энтузиазма. Я верю, что наступит час, когда люди на улицах, стоящие под знаменами со свастикой, объединятся с теми, кто в нас стрелял 9 ноября. Я верю, что кровь никогда не разъединит нас. Настанет час, когда рейхсвер — и рядовые, и офицеры — станет на нашу сторону». И бросал гневные филиппики в зал: «Я обвиняю Эберта, Шей-демана и прочих в государственной измене. Я обвиняю их потому, что они уничтожили 70-миллионную нацию».