Адриан Моул: Годы капуччино
Шрифт:
Следом за Пандорой из вертолета выбралась ее свита, замыкал процессию неряшливый тип в засаленной куртке и мятых штанах. Звали его Чарли Уилан. Он запалил сигарету и спросил:
— А где остальная ё… пресса?
— Торчат у Кенсингтонского дворца, — ответил фотограф из «Индепендент». — У принцессы Дианы новый хахаль, какой-то араб.
— Чарли, а где деревья, которые я должна посадить? — поинтересовалась Пандора.
Чарли ткнул проникотиненным пальцем себе в лоб и воскликнул:
— Забыл сунуть это дерьмо в вертолет.
Я воспользовался
— Адриан! Опять! Ты меня преследуешь?
Я заверил, что просто проходил мимо, направляясь к своему сыну Уильяму. И пригласил Пандору со свитой на воскресный обед к моей матери.
— А что, я не прочь жевануть кусок говядины и йоркширский пудинг, — ухмыльнулся Чарли.
Они согласились прийти, но поставили условие — я должен раздобыть для них деревья. Повез их в садовый центр к Бобу Перкинсу.
Пресса последовала за нами. Пандора сфотографировалась с пресловутым Бобом Перкинсом, оба изображали, будто млеют над каким-то заплесневелыми побегами, прилипшими к стенам промышленной теплицы.
Репортер из «Лестер меркьюри» поинтересовался у Пандоры, привержена ли она зеленому делу. Выяснилось: она за полную переработку отходов, чистый воздух и планы властей Лестершира посадить Новый Лес, и она категорически против загрязнения воздуха, отравления рек и «расточительного расходования электричества и газа».
Пока шло интервью, я заглянул в теплицу, забитую висячими корзинами, и позвонил по мобильнику маме, которая еще не знала, что я уже приехал. Когда я упомянул, что пригласил на воскресный обед трех гостей, она громко завопила в трубку. Поначалу мама ничего не говорила , просто вопила. Затем она, наконец, выкрикнула связное:
— У меня тут жалкая баранья кость, которой едва хватит мне, твоему отцу, Рози и Уильяму, у меня закончились бульонные кубики, а консервная банка с йоркширским пудингом вздулась. Веди их в ресторан, Адриан!
— Живи мы в Аравии, ты бы подала столь почетным гостям собственные глаза .
Мама совершенно излишне заметила, что мы не в Аравии, а в Эшби-де-ла-Зух, и вообще, почему бы Пандоре не навестить своих родителей, которые живут всего за углом от питомника Боба Перкинса?
— Я знаю, что они дома, потому что сегодня утром столкнулась с Иваном, когда выгуливала Нового Пса.
Я демонстративно захохотал и отключил телефон. Отменять приглашение на воскресный обед грозило социальной неловкостью.
— А я уже губы раскатал на йоркширский пудинг, — простонал Чарли. — У меня слюнки текут.
Я спросил Пандору, способны ли ее родители на скорую руку состряпать традиционное английское жаркое, она рассмеялась:
— А. и В. много лет не притрагиваются к мясу. По воскресеньям их основное блюдо — яичница на тосте и «Охотники за древностями» [51] .
Боб
51
Телевизионная программа, посвященная антиквариату
Пандоре то и дело докучали избиратели. К филе-о-фиш она так и не притронулась.
Пожилой тип в свитере для игры в гольф пожаловался, что фонарь за окном его спальни мигает и не дает уснуть. Какой-то индиец сообщил, что ему негде парковать машину. А одна сумасшедшая заявила, что ее тошнит от Пандоры, потому что та не отдала последний долг актеру Джеймсу Стюарту, который, по ее словам, скончался 2 июля.
Когда мы уходили, какой-то мужик в бежевом пальто, припадая на трость, подковылял к Пандоре, и поведал душераздирающую историю о злобном соседе, который пять лет назад посадил вдоль забора C. Leylandii.
— Вымахали до пяти метров, — пожаловался мужик, — и закрывают солнечный свет.
Пандора занесла его имя и адрес в электронный органайзер и пообещала что-нибудь придумать.
Небольшая толпа школьников на велосипедах ждала, когда взлетит вертолет; соотношение между полицейскими и детьми было один к двум. Я смотрел на вертолет до тех пор, пока он не превратился в крошечную точку на темнеющем небе. Потом долго сидел в машине, прежде чем отправиться к сыну на Глициниевую аллею.
Купил сегодня «Индепендент». На первой полосе фотография Пандоры. Если присмотреться внимательней, на заднем плане можно разглядеть кончик моего носа. Решил отложить решение относительно принятия решения, пока не почувствую себя решительно лучше. Мое душевное состояние очень нестабильно.
Сегодня издатель из Осаки, Япония, возвратил рукопись моего романа «Гляди-ка! Плоские курганы моей родины». Написал, что книга «подражательна», но не сказал чему. Возможно, мне стоило сменить название на более запоминающееся, в стиле «На игле». После долгих размышлений остановился на «На птице».
Сегодня выбрался из обиталища, чтобы сходить в магазин и купить «Опал фрутс». Затем поспешил обратно и упаковал «На птице» — пожалуй, отправлю рукопись в Исландию, которая, насколько я слышал, переживает культурный ренессанс. Позвонил в Рейкьявик издателю, воспользовавшись телефоном в ресторане. Ответила женщина на языке, совершенно чуждым моему уху: полагаю, на исландском. Боюсь, пока эти островитяне не введут у себя английский язык, они будут страдать изолированностью от остального мира.