Адриано
Шрифт:
— Ты мог бы быть моим парнем, — предлагает она.
Я смотрю на нее.
А она закатывает глаза.
— Я имею в виду, что ты можешь вести себя, как мой парень. Господи.
— … хорошо, — говорю я ворчливо. — Да, будет лучше, если они будут думать, что я твой парень.
— Тогда тебе точно нужно переодеться.
— Почему?
— Потому что девчонка, одетая как я, не будет общаться с парнем, одетым как ты.
Она жестом показывает на свой наряд,
То есть, если бы мы были вдвоем, я бы с удовольствием полюбовался ее грудью.
Но мне неприятна мысль о том, что на нее смотрят другие мужчины.
На самом деле, если я думаю об этом слишком долго, это начинает меня злить.
— Значит, ты говоришь, что я должен одеться попроще, — говорю я.
— Именно так.
— У тебя уже есть идеи?
— Может быть, Gap?
— НЕТ.
Она смеётся.
— Нам нужно, чтобы ты выглядел, как обычный парень — если ты не хочешь, чтобы у людей возникли подозрения.
— Обычный — это хорошо, но я не надену ничего из Gap.
Она смеется еще сильнее.
— Что случилось — слишком большой скачок от Prada к брюкам с защипами?
Я хмурюсь.
— Ладно, ладно. Знаешь, в Санта-Мария-Новелла есть классный магазин. Там я купила одежду себе. Может, пойдем туда, и я подберу что-нибудь тебе?
— … хорошо, — ворчу я.
Я просто знаю, что буду жалеть об этом.
Глава 40
Адриано
Я никогда в жизни не был в магазине одежды.
И жалею, что не продолжил эту тенденцию.
— Это место - гребаная дыра, — говорю я Бьянке, когда мы входим в магазин.
— Ш-ш-ш, — сердито шипит она, а потом шепчет.
— Это не дыра — это круто.
Я еще раз смотрю на магазин и решаю, что он достаточно интересный, в богемном стиле. Он находится в очень старом здании с деревянными стропилами и кирпичными стенами. Среди десятков и десятков стеллажей с одеждой стоят старые манекены, одетые во всевозможные вещи — от футболок в стиле панк-рок до бальных платьев.
Это интересно.
А вот картины, висевшие на стенах, отвратительны. Они бросаются в глаза, а множество коллажей с претенциозными фразами типа «ЭТО ИСКУССТВО» собраны из журнальных вырезок, как записка заложника.
Пятилетний ребенок мог бы сделать лучше.
И не стоит говорить о клиентуре.
В магазине всего четыре человека, но все они художественно озабоченные двадцатилетки. И у всех у них пирсинг в губах, носах и везде.
Когда я вхожу, они с открытым презрением уставились на меня — как будто это я странно выгляжу.
Я просто игнорирую
— Мы купим тебе джинсы… о, вот True Religion… Интересно, есть ли у них старые рубашки Ed Hardy?
— Что?!
— Я думаю, надо одеть тебя как гламурного мажора. Или мы могли бы одеть тебя как рокера… или студента-художника…
— А можно просто как обычного человека?
Она смеется.
— Я уже предлагала Gap, и ты сказал «нет». К тому же, с твоей внешностью и татуировками ты совсем не обычный.
Это звучит как комплимент… наоборот.
Она снимает с вешалки одну вещь за другой и складывает их на руку.
— Ты не спросила мой размер, — говорю я.
Она, не глядя на меня, называет сантиметры моей талии и плеч.
Она чертовски точна.
— Откуда, блядь, ты это знаешь? — спрашиваю я в шоке.
Она снова окидывает меня взглядом.
— Студентка факультета моды, помнишь? Я целыми днями смотрю на размеры людей. Через некоторое время начинаешь хорошо ориентироваться. — Она возвращается к просмотру. — Наверное, нам стоит купить тебе и обувь. Хорошо бы Doc Martins, если они есть твоего размера…
— А что не так с моей обувью?
— Ты не можешь носить джинсы из дешевого магазина и туфли за тысячу долларов, чувак.
Ладно, она права.
— Пошли примерим, — говорит она, протягивая руку с кучей одежды.
Мы идем в подсобку. Для такого магазина примерочные оказываются на удивление хорошими — много места, зеркала с трех сторон и настоящие двери вместо штор.
Мне нравятся многочисленные зеркала…
В основном потому, что я могу видеть Бьянку со всех сторон в бесконечных отражениях.
Madonn, какая задница…
А эта грудь в топике…
Блядь.
Она кладет одежду на деревянную скамью.
— Хорошо, — говорит она с ухмылкой. — Раздевайся.
Я ухмыляюсь в ответ.
— Это единственная причина, по которой ты привела меня сюда, не так ли?
— Не льсти себе. Я уже все видела.
— Насколько я помню, ты не только видела, но и делала многое другое.
— Да, да — займись стриптизом, мафиози.
Я снимаю пиджак и вешаю его на крючок на стене. Затем расстегиваю рубашку, снимаю туфли и брюки. В конце концов на мне остаются только трусы.
Для человека, который «уже все видел», Бьянка, конечно, осматривает меня с ног до головы.
Ее взгляд мечется вверх-вниз по моему телу, как у голодной женщины, разглядывающей мороженое.
Меня это заводит.
К счастью, за последние двенадцать часов я уже достаточно раз кончил, чтобы у меня не сразу встал член.
Я не хотел доставлять ей удовольствие знанием того, как она на меня влияет.