Адская смесь
Шрифт:
Его бывшая, Ангелина, так и мелькала в местных новостях. Ада не желала думать о том, где живет эта женщина? В его квартире? Они вместе пьют кофе по утрам? Вместе обсуждают важные проблемы фирмы? Строят планы на будущее. Или вспоминают свое общее прошлое? Ангелина приехала одна или с дочерью? Может быть семья Романовых воссоединилась? Что за черная адская мука разъедает легкие. Дышать невозможно.
Однажды она не выдержала и все же отправилась в клинику. Отправили вторую партию. И теперь, если появятся претензии, Ада желала услышать и отмести их сразу. Она долго и тщательно подбирала свой наряд. Перед этим по непонятным соображениям, обрезала волосы. Просто захотелось что-то кардинально в себе изменить. Ее раздирало внутреннее необъяснимое беспокойство. Она несколько раз бессмысленно звонила дочери, не понимая, почему ее так сильно волнует
Выходя из машины, она увидела, как Романов помогает садиться в автомобиль своей бывшей жене. Они смотрелись очень гармонично. Такой вывод она сделала ранее, теперь убедилась воочию. Ангелина на самом деле очень красивая и эффектная женщина. Ада споткнулась. Вернее зацепилась каблуком за выступ дорожной плитки. Смачно выругалась. А еще от бессильного гнева вогнала свои длинные острые ноготки в ладонь. Чуть слезы из глаз не брызнули. Ну уж нет!
Захар даже не обернулся. Его плечи свело судорогой. Спину прожигало. Он понимал, что она смотрит. Но если сейчас, хоть на миг, их взгляды встретятся, то полетят искры. Да, он просто спалит весь мир до тла, лишь бы они остались вдвоем. Выяснили все и поняли друг друга. Так делают люди в отношениях. Так делают те, кто доверяют. Ада не верит никому. И его в свою жизнь она не пустит. Не важно, как долго и сильно он будет биться в ее дверь. Это не конец. Это начало. Он не тот, кто легко сдается. Сейчас время, когда лучше остановиться, чем идти на пролом.
Уже в салоне автомобиля, на заднем сиденье, Ангелина положила свою тонкую руку на его предплечье. Провела пальчиками по скуле. Ноль эмоций. Он всегда так слепо зависел от этой особы. Теперь их связывала только дочь. Дочь, которую ни ему, ни его родителям не позволяли даже видеть. Зависимость прошла. Или ее вообще никогда не было. Осталась лишь пустота по отношению к этой женщине. Бессмысленная темная дыра.
— Зах, может, поужинаем! — ее привычка вот так обрезать его имя каждый раз, как скрежет металла. Мужчина поморщился. Изобразил холодную усмешку. С Ангелиной всегда надо было играть роль. Роль голливудской звезды. Этакого высокомерного мачо. Сейчас он не играл. Искренне ненавидел. Хотя, нет. Это не ненависть. Полное штильное безразличие. Болотная вонючая тина. А она стала самой настоящей кикиморой! Ада научила его делать такие сравнения. Моя девочка. Пронеслось в голове. Ее глаза. В тот миг на парковке. Ах, эти безумные глаза. Как же она изменилась. Ада. Его личный ад несостоявшейся любви. Короткая стрижка, ярко красные губы. Жгучая брюнеточка, с фигурой подростка. Она не одевалась больше как женщина вамп. Нет. Его девочка. Узкие брючки с серебрянными лампасами. Короткий тренч. Спортивные ботиночки. Как хороша чертовка. Легкая, воздушная. Девочка мечта. Нежная, красивая. Сладкий нектар прожигал душу. Зачем он здесь? Зачем он в этой машине? Он должен быть там, с Адой! Сел прямо так, что чуть спина не переломилась.
— Уже говорил, Геля, твоего общества и днем более чем достаточно.
— Не называй меня, как деревенскую овцу!
— Сука! Блять! Зае. а ты уже! — он склонился и прошипел это прямо ей в самое ухо. При этом пальцами сжал ее руку так жестко, чтобы оставить синяки, — еще раз до меня дотронешься и твои наманикюренные клешни выдерну нахер. — отстранился. Так, чтобы даже их одежда не соприкасалась, — Надеюсь, ты все поняла, Геля?
— А ты изменился. Раньше вот так себя не вел. Что тебе стоит быть добрее? Ну же, пусик, мы одна семья.
— Полина, когда прилетает в Россию? — игнорировать ее было сложно. Но попытки сделать это уж очень бесили Ангелину. Та аж на месте подпрыгнула от бешенства.
— Когда станет совершеннолетней, и сама этого пожелает. Захарчик, милый, ну расслабься. Может, вспомним прошлое, выпьем вина… — протянуть руку она уже не решалась. Ее лицо теперь больше походило на слепок, холодную каменную маску. — У тебя кто-то есть?
— Не твое, собачье дело. — Ему было плевать даже если услышит водитель. Эта женщина не просто стала чужой и коварной стервой. Он искренне презирал ее. И участвовал во всех возможных мероприятиях, чтобы поскорее отправить ее обратно. В ее жилах нет обычной алой крови.
Именно поэтому, Ада не могла сейчас быть в его жизни! И это скоро необходимо исправить.
— Захарчик, а что если я навещу твою новую пассию, или нет! Приглашу ее поужинать с нами! Как ты на это смотришь? Можно устроить сабантуйчик на троих? Я же только за! Ни в чем не могу тебе отказывать!
Он не шелохнулся. Сдохнуть, но выдержать! Нет! Ада останется в стороне! Иначе придется убить эту суку Ангелину. Захар молчал. Говорить просто не было смысла. Он уже знал, как будет действовать. С этой женщиной можно лишь угрожать и нападать. Других способов понимания ситуации она не усваивает. Когда-то давно, Захар решил, что Ангелина пострадала от алкоголика отца и жестокой матери. И с психикой у нее были серьезные проблемы. Он помогал, как мог. Был настолько терпеливым к любым ее выходкам, что сейчас ужасается! Да ее необходимо было еще тогда запереть в психушке! Навеки вечные. Спрятать от людей! Сколько жизней можно было бы тогда спасти.
— Тогда зови и своих трахарей! Уж развлекаться так по полной!
— Ну что ты! Милый! Ты мой единственный.
— Очень удачная шутка. Учитывая, что только за время нашего недолгого совместного житья, ты успела попрыгать во всех более-менее известных кроватях города! Тебя трахал любой стоящий член! А теперь я стал единственным?
— Что изменилось? Ты знал это. Всегда знал и все равно лез ко мне под юбку! Что не так в этот раз?! — она начинала визжать. Потому что теперь по настоящему теряла контроль над этим человеком, — Полина… — лишь произнесенное имя дочери заставила Захара дернуться. Он обернулся. Вцепился рукой в горло Ангелины. Бултыхнул голову ее к спинке сиденья. Она лишь усмехнулась. Ей нравились такие игры. По жестче. По извращеннее. Она изогнулась, пытаясь оголить свою грудь.
— Ни слова. Все что хотела ты уже говорила. Это последнее предупреждение — Полина должна вернуться в течении двух недель. Ты уже встречалась с моим адвокатом? Осознала, что сидеть сложа руки, я не стану? — он отвел ее руку так, что она завопила от боли:
— Отпусти! Синяки останутся!
— У тебя везде синяки. Ты вся синяя и черная, как самая настоящая тварь! А будешь мертвой тварью! В болоте каком-нибудь. Поняла?! — теперь он орал ей прямо в рот. — Сука! Тебя спросил, поняла?! Я не бил тебя лишь из-за дочери! Но говорил с ней по видео связи! Ты! Тварь! Позволяешь своим трахарям мою дочь трогать?! Убью! Но сначала отправлю тебя в какую нибудь самую мерзкую и дальнюю тюрьму, пущу по всем рукам и членам, которые будут! Ты поняла?!
— Да!
— Останови машину! — громко рявкнул Захар водителю. Тот так и сделал. Захар вытер руку платком в кармане пиджака. Словно испачкался о кожу на ее шее. Затолкал этот платок в ее ярко накрашенный рот. — А теперь, сука знаменитая, попробуй гавкать! Пошла вон! Из моей машины! Из моей жизни. Сделай все, как говорит адвокат. Две недели. На возвращение моей дочери. А сама катись в ад!
— Я же не оставлю все вот так! Ты это понимаешь?!
Мужчина сам перегнулся через Ангелину, открыл дверцу и вытолкал ее на трассу.
— Пизд-й на х-й!
Автомобиль быстро умчался прочь. Оставив расфуфыренную красотку на грязной обочине. Вокруг лишь лес. И трасса. Она нигде не пропадет. Живучая и выносливая, как икая бездомная кошка.
22
Он сидел прямо на полу. В полутемном подъезде. Возле ее квартиры. Вытянул свои длинные ноги, обтянутые в дорогущие брюки. Голова откинута назад, глаза закрыты. Жуткое зрелище. Романов в таком раздрае. А сердце то екнуло. И пустилось вскачь. Он так и не ответил на ее тот единственный звонок. А теперь просто пришел. Словно так и надо. Легко. Ада на одно, коротенькое мгновение прислонилась спиной к двери закрывшегося лифта. Улыбнулась. Соседи давно не обращают ни на что внимания. Наверное, она даже и не знала толком, с кем по соседству живет. Романов. Оставить его здесь. Разве она сможет спокойно зайти в квартиру и не думать о нем. Не сможет. Никогда не сможет переступить через него. Он ее совращает и приручает. Уже сейчас, Ада готова была бежать за ним. Звонить бесконечное количество раз. Соскучилась. Боже. Как же сильно она скучала по этому мужчине.