Адская смесь
Шрифт:
— Я вообще-то еще тут! — попытался влезть бывший.
— Уходи. По-хорошему. И никогда больше не появляйся.
— Да пошла ты. — ушел. Ада лишь вздохнула с облегчением. Обняла Романова за талию.
— Скажи, что встреча случайная. — поцеловал ее в темную макушку. Приобнял за плечи и вывел на улицу.
— Так я это и говорю.
— Не могу на мою девочку злиться! Ада. Его больше не будет в твоей жизни. я об этом позабочусь. — И признаться не мог, что от ревности черной пеленой кроет! — Сколько мужиков у тебя было?
— Захар! Это уже мазохизм называется! Ты то спасаешь меня, не понятно зачем и от чего! То допрашиваешь, как школьницу!
— Хочу все о тебе знать! И еще! — остановился и повернул ее к себе, — Ты здесь только из-за контракта? Хочу услышать правильный ответ, Ада моя! — он пронзал ее зеленым взглядом. Пытливо ожидал ответа. Ада боялась отвечать. Вообще его попытки вытащить ее на чистую воду это просто издевательство какое-то!
— Захар, не требуй невозможного. Зачем ты набросился на Самойлова? Я уже говорила, что умею сама постоять за свою честь. И лучше тебе понимать это. Ни какой зависимости. — Вокруг мелькали бегущие куда-то силуэты. Гул и шуршание улиц словно испарилось. Или нет, их закрыло пеленой. Ада сама потянулась и поцеловала его. Знает, что не ответит. Он вообще не собирался открывать свою душу. Сам поди, как и она не знал, что эта душа у него есть. Захар ответил на поцелуй. Лаская, пробуя. Вот они посреди улицы. Пусть не в своем городе. Но им хорошо вместе. Не в закрытом кабинете или номере отеля. Он хотел, чтобы она вот так его целовала. Открыто. Не важно, где и когда. — А ты, Захар, ты купил мои услуги или душу? — они молча сверлили друг друга взглядом. Но никто не мог дать ответ.
— Ну давай, мой прекрасный Ад! Покатаемся и зажжем московские огни! — он смотрел и мысленно умолял: «Полюби меня! Полюби! Ада!» — Хочешь, уедем? На край света. В любую страну.
— В Италию хочу. Я там не была никогда.
— Не в Париж?
— Нет. Тоскана. Рим.
— Даже не Венеция?
— Захар, что за банальщина!
— В Италию, так в Италию! Завтра билеты куплю! Катю возьмем?
— Романов, не смешно уже!
— Господи, Ада! Ты еще не поняла? Я вообще шутить не умею! Особенно, когда дело тебя касается!
Он заставляет ее верить! Он принуждает ее мечтать! И уже на заднем сидении такси, она сама шепнула ему в ухо: — Я здесь не ради контракта. Только вряд ли что это меняет!
— Меняет, глупенькая моя девочка!
Сумасшедшие два дня в Москве на всю оставшуюся жизнь останутся одним из самых ярких узоров для Ады! Да, как в самых слезливых сериалах про любовь! Сплошная приторная ваниль! Но Боже! Как это было сладко! как спасительно для окаменелых сердец!
Он гонял ее по аттракционам! Останкинская башня! Катер по Москва реке! Вкусная еда и спокойная музыка. Цветы. Танцы. Поцелуи и горячие объятия посреди улицы! А ночи! Боже! Это ночи полные страсти и откровений! У них оказалось много общего. Романов расспрашивал аду о ее увлечении рисованием. Она даже нарисовала его портрет. От чего мужчина просто кричал в восторге. Они оба влюблялись все сильнее. Окончательно теряя уверенность в правильности одиночества.
Ада с трепетом открывала глаза и тихо мурлыкала, от его нежных ласк. Он смотрел на нее и боялся лишь одного, что это все сон. Она исчезнет. Оставит его. Как в то утро, когда увидел ее с бывшим мужем. Он бегал по улице, как ненормальный, искал свою Аду. Что же дальше?
— Романов, ты меня
— Ах значит писк! Вот уж ты точно половину столицы распугала своими воплями!
— Я с тобой в постели громче ору!
— Ада моя! Провоцируешь? Мы же в ресторане!
— Так и что это меняет? — она снова поцеловала его. И плевать, что мир остановиться! Просто так хорошо вот здесь и сейчас!
20
Ада вошла в офис Медстарза, как королева. Ей аплодировали. Не хватало красной дорожки и кокошников. Улыбки и довольные лица. Завистников тоже вполне хватало в офисе. Теперь она и только она устроила на долго серию заказов и партнерских договоров. Иногда казалось, что даже Леонтьева ей завидует. Вот и сейчас, Паулина стоит в сторонке. Как-то спокойно и тихо изучает вошедшую Самойлову. В ее взгляде, под пышной рыжей челкой четко пробегает откровенная холодная зависть. Поймав, взгляд Ады, Паулина встрепенулась. Ручками изобразила знак приветствия и поклон головой.
Уже при входе в кабинет, все же заявила:
— Самойлова, ты решила окончательно меня вытеснить из генеральского кресла?
— Да на хрена мне этот геморрой, Валера! Меня все устраивает. Ада пыталась смягчить не понятный ей пока настрой начальницы. Леонтьева, вроде как всегда гордилась их сотрудничеством. Что же изменилось. Вот такие всегда странности были в их отношениях. Не подруги. Не враги. Просто две женщины. Со своими тараканами в красивых головках! Да, они обе красотки, осознающие свою состоявшуюся женственность. Где бы не появлялись, мужики бошки сворачивали. Это и объединяло их. Но в остальном, они словно дополняли друг друга. Успокаивали. Учили. Но не всегда доверяли друг другу.
— Не верю. А может Романов тебя переманивает? Тепленькое местечко в своем Елизаре приготовил. Ну же, Адушки ладушки! Хоть раз в жизни будь честна! — Паулина встала в грозную позу, руки в боки. И нахмурила свои нарисованные брови. Ада шутливо треснула себя по лбу:
— Черт! Ты что мой личный исповедник?! Скорее я атеисткой стану, чем к тебе на исповедь приду! — откинула темные локоны, махнув головой. Во всем теле такая сила и уверенность, что хотелось летать. И это вовсе не рабочий успех. А именно успех безумных ночей. — И что я раньше об этом не подумала! Свалю от вас бездельников! Надоело на своих плечах тащить все! Пауль! Я как вышибала на разборки гоняюсь! В бухгалтерии ошибки разгребаю. За менеджеров, за дизайнеров! Да! Хочу зарплату больше. А может, вообще пора свой собственный бизнес открыть. Конкуренцию составлю! Знакомств теперь достаточно!
— Да вот хрен тебе. Лучше не развивай такие темы в моем офисе! Поняла? — угроза. Да, чистой воды угроза. Даже глаза потемнели от гнева. Паулина знала и понимала, что это на самом деле возможно. Не готова она отпустить Самойлову. Не только из Медстарз. От себя. — Сучка ты Самойлова. И вот знаю, что однажды все равно свалишь! Устроишь фейерверк! Знаю. Жду подвоха. И терплю. Только будь внимательнее. Я же могу раньше тебя взорваться. И тогда именно ты останешься у разбитого корыта. — Паулина сказала и тут же встрепенулась. Словно и не было этих слов. Слов, которые всегда висели в воздухе, а теперь явились на свет. Улыбнулась во все 32 белоснежных зуба, — Радуйся своему призу — Романову. Где бы ты еще такой экземплярчик отхватила! Держись за его яйца и не отпускай. Хотя, ты у нас гордая. Не станешь.