Адские врата
Шрифт:
Барон снова покачал головой.
– Вы меня утомляете. Идите вон.
Человек в черных полицейских очках начал выкладывать на стол новые пачки.
– Три миллиона. Никто не узнает о нашей дружбе, не переживайте. У нас уже много друзей.
Барон улыбнулся.
– Вероятно, вы судите о людях по себе. У вас нет друзей, у вас есть работники. Пока вы платите – они будут работать на вас. Как только кто-то заплатит больше – они станут работать на других. Вон, тот же Сантелли. Вы думаете, что он действительно ваш друг?
– Можете мне не верить, барон, – сказал Сантелли, – но я действительно друг Аргентины. Эти люди ведут войну…
– Против собственного народа… – сказал
– Сколько вам нужно?
Барон уже забыл о дороге. Да, он играл по правилам – но он был достаточно самостоятельным игроком, чтобы позволить себе самостоятельно выбирать партнеров по игре. Аргентинцы были последними, с кем бы он хотел сесть за стол. Барон не был коммунистом, но считал, что даже методы Муссолини были чрезмерными, а уж аргентинцы…
– Нисколько.
– Вы так богаты? – спросил Сантелли с уже откровенной злобой в голосе. Барон слышал, что отец Сантелли лишился довольно приличных участков земли в Триполитании, на которых обнаружили нефть. Да как лишился – просто заложил их банку, а деньги прокутил. Сантелли был вынужден начинать с нуля, такие люди обычно испытывают злобу по отношению к другим людям, к обществу, потому что считают себя несправедливо лишенными того, что они заслуживали по праву. Барон родился в счастливой и довольно состоятельной семье и потому, как все европейские аристократы, испытывал чувство вины за свое благополучное происхождение и старался как-то загладить его.
– Вполне.
– Да… – сказал человек в черных полицейских очках, – скорее всего, вы и в самом деле не испытываете нужды. Кто же будет испытывать нужду, отмывая деньги мексиканской наркомафии.
– Теперь вы оскорбляете меня в моем доме, – заметил барон, – я, кажется, уже сказал вам идти вон.
Человек в черных полицейских очках аккуратно собрал деньги обратно в сумку. Вместо денег выложил на стол папку с документами. Барон только сейчас заметил, что у этого человека – руки в тонких перчатках телесного цвета.
– Несомненно, господин барон… Вы правы в одном – если вы не хотите дружить с нами, вы будете работать на нас. Ознакомьтесь с этими документами на досуге. Спросите вашу очаровательную молодую жену, что они обозначают. Она может вам не ответить… мексиканская кровь горяча, а если в сочетании с итальянской… Но вы все равно спросите…
Человек в черных полицейских очках встал, закинул сумку на плечо, улыбнулся. Когда он улыбался, его лицо было чем-то похоже на череп.
– Мы не осуждаем вас, синьор барон. Хороший дом, молодая жена, побольше денег… все, что нужно, чтобы встретить старость. Но вот сицилийские друзья могут иметь совсем другое мнение относительно этого…
Человек в черных полицейских очках вздохнул и закончил:
– Кстати, как ваш сын? Умный мальчик? Если хотите, мы можем помочь с его… так сказать, трудоустройством. До встречи, господин барон…
На следующий день барон Цезарь Полетти разбился на спортивной машине, в нескольких километрах от своего поместья. Официальный вердикт был прост – не справился с управлением, дорога и в самом деле была опасной, а поворот – не просматриваемым. Полицейских удивило только то, что не было следов торможения – выглядело все так, как будто барон вошел в поворот, совсем не тормозя, на полной скорости. Такое мог утворить лишь обширявшийся наркотиками юнец – но не депутат парламента. Но признаков преступления не было, барона в этих краях слишком уважали, чтобы говорить о самоубийстве – ведь самоубийц хоронят за кладбищенской оградой. Дело закрыли…
Молодой Карло Полетти, теперь – барон Карло Полетти, – спешно вернулся на родину из Швейцарии, где он проходил практику в банковском деле. На похоронах он молча, на глазах всех людей подошел и отрезал кисточку с покрывала, накрывавшего гроб отца. Кровная месть. В Италии она считалась обязательной только в самых южных, горных областях и на Сицилии – но про кровную месть знали все.
Молодая баронесса Луна (Антонелла) Полетти ди Марентини вскоре бесследно исчезла.
Барона Карло Полетти допрашивала полиция – но он твердил, что не имеет к этому никакого отношения. Ни тела, ни признаков преступления обнаружено не было – и квестура вынуждена была прекратить дело о бесследном исчезновении.
В семьдесят восьмом году в Риме молодой и бесстрашный британский журналист Джон Эванс в одиночку раскрыл крупный заговор ультраправых, информация об этом попала в газеты. Стало известно, что Аргентина обещала направить в распоряжение мятежников не только пароход с оружием, но и при необходимости подготовленных боевиков. Встревоженный король был вынужден санкционировать аресты, в том числе в армии, в разведслужбах и на флоте, чем нанес себе серьезный вред. Армия больше не считала его своим, оставшиеся высшие офицеры не спешили его защищать, а коммунисты и прочие леваки начали консолидироваться и переходить на более радикальные позиции. Их можно было понять – хоть Средиземное море намного теплее антарктических вод, омывающих южную часть Аргентины, падать с летящего самолета не менее больно. А если учителями итальянских крайне правых выступили аргентинские крайне правые – можно было ждать именно этого.
В семьдесят девятом был раскрыт еще один заговор, продолжение первого.
В восьмидесятом – началась война…
05 июля 2014 года
Швейцарские Альпы
Кантон Вале, южнее деревни Церматт
Владения барона Карло Полетти
– Постойте-ка… – я не мог в это поверить, – так, по-вашему, Мануэль Альварадо связан родственными корнями с европейским дворянством? Этого быть не может!
– Еще как может… – сказал барон, – вы просто плохо знаете историю этих мест, сударь. То, что произошло в Мексике… результат целой серии досадных случайностей и недопустимых просчетов. В одна тысяча восемьсот сорок шестом году североамериканские войска вторглись на территорию, принадлежащую Мексике, и захватили большую ее часть, больше половины территории Мексики отошло североамериканцам. Эта страна, противопоставлявшая себя европейскому концерту держав, все больше и больше беспокоила европейские правительства. Но Испания была слаба, а остальные – больше были заняты разбирательствами друг с другом. В самой Мексике несколько лет продолжалась гражданская война между либералами и консерваторами, консерваторы выступали за Мексиканскую империю, либералы – за Мексиканскую республику. Победили либералы, которые ввели мораторий на выплату внешних долгов Мексики. Одновременно с этим в тысяча восемьсот шестьдесят первом году в самих САСШ началась гражданская война, что ослабило эту страну и сделало невозможным ее вмешательство в мексиканские дела. Тогда Британия и Франция при поддержке Испании предприняли вооруженную интервенцию в Мексику, с целью учредить монархию и поставить монархом Максимилиана Первого, брата Императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа, супругой которого была бельгийская принцесса дома, связанного и с Англией, и с Францией…