Адвокат чародейки (Тень Эсмеральды)
Шрифт:
Она снова безучастно кивнула, не подав голоса.
– Зачем вы приходили сегодня утром в лечебницу? – Следователь навис всем своим нескладным телом над медсестрой.
– Меня там не было, – последовал тихий ответ.
– Вас видел и слышал один человек. Он находился в грязевой, когда туда пришли вы, а затем и Боровицкий, – настаивал полицейский.
– Знаю, о ком вы говорите, – не поднимая головы, твердым голосом ответила Гирей. – Это же известный пьянчуга! Он частенько спит там. И я его гоняла всегда, потому что это непорядок! Из-за этого он люто ненавидит меня, он что угодно вам скажет, только
– Гирей! Не богохульствуй! – пристукнул пальцами по столу доктор. – А что касается этого субъекта, так все верно, действительно, он бывает в беспамятстве, господин следователь!
– Вот тебе раз! – расстроился Сердюков.
Он походил по комнате, похрустел суставами пальцев и снова воззрился пытливым взором на горбунью.
– Значит, вы никогда не имели чести знать Боровицких ранее?
– Никогда. Они тут в первый раз.
– А в Петербурге вы не бывали?
– Я никуда не выезжала за пределы Таврической губернии. Евпаторию знаю, а родня моя живет под Бахчисараем. Вот и все мои путешествия.
– У вас грамотная речь. Вы учились?
– Да, в женской гимназии. Я хорошо училась! Доктор даже потом говорил, что меня следовало бы послать в Петербург, на высшие женские курсы, на медицинский.
– Верно, верно, – закивал головой доктор.
– Простите, но ваше… э-э…
– Уродство, – спокойно подсказала медсестра. – Вы хотите спросить, как это я, молодая женщина, живу с этим «украшением»? Горб у меня с самого рождения, я давно к нему привыкла.
– Пациентов поначалу пугал вид медсестры, но вскоре они его уже и не замечали, так хорошо она их обслуживала, – добавил доктор.
– Да, я и сам испытал нечто подобное, – согласился следователь. – Послушайте, а что это за история с вороной и дворником?
– Ворон, не ворона, а ворон! Он достался мне от бродячего цирка. Прежний владелец показывал его за деньги. Ведь это не простой ворон, а говорящий. Его Гудвином зовут, у него на лапе медное кольцо, там имя его написано. Якобы хозяин вывез его из Англии, и жил он в Тауэре. Цирк разорился, хозяин исчез. А птицу я подобрала на нашем заднем дворе, с перебитыми лапами. Выходила его, вот он теперь у меня и живет.
– Говорящий? – усмехнулся полицейский. – И что же он говорит?
– Да вы не поймете, наверное. Он же по-английски говорит! – В голосе Гирей следователю послышалась насмешка. Он рассердился.
– Вот что! Дело остается непонятным и невыясненным. Есть преступление, есть свидетель. И вы – на данный момент – подозреваемая. Поэтому я вынужден буду вас задержать до полного выяснения всех обстоятельств дела.
Раздосадованную, расстроенную Гирей заперли в небольшом флигельке, домике в два окна, но с решетками. Сердюкову ничего иного не оставалось, как к ночи и самому перебраться во флигель – сторожить пленницу. Он устроился в соседней комнатушке и прикорнул в старом кресле. Надо переночевать, а утром на свежую голову вновь приняться за эту странную горбунью и повторно допросить единственного свидетеля. Вдруг он и впрямь
Он уже почти задремал, как вдруг услышал какой-то странный звук. Легкий частый стук, а потом словно бы кто-то провел камнем по стеклу. И звук этот донесся до его ушей из соседней комнаты, где была заперта подозреваемая! Сердюков так и подскочил в кресле и вытащил револьвер. Стремительно и бесшумно он подошел к двери второй комнаты – импровизированной тюрьмы. Прислушался. За дверью еле слышно разговаривали… Потом снова – легкий стук и скрип. Следователь распахнул дверь.
Девица Гирей, скрючившись, сидела у окна. В тот момент, когда следователь ворвался в помещение, за стеклом промелькнула чья-то быстрая тень и исчезла.
– С кем вы разговаривали? – сердито выкрикнул полицейский, выхватив на всякий случай револьвер из кармана.
Медсестра вздрогнула из-за его неожиданного вторжения, но не потеряла самообладания.
– С Гудвином, он прилетел меня поддержать. Только он один у меня настоящий друг, – ответила она с легким вызовом в голосе.
– Вы это бросьте! – Следователь с раздражением взглянул в окно и вышел, надежно заперев за собой дверь.
Затем он несколько раз обошел территорию вокруг флигеля, внимательно осмотрел кроны деревьев, но ничего подозрительного не обнаружил. До утра он почти не сомкнул глаз, все прислушивался к звукам за стеной. Но там стояла мертвая тишина.
Как только рассвело, он поспешил выйти из душного помещения на свежий утренний воздух. С удовольствием потянулся, зажмурился, посмотрев через прищуренные веки на яркое южное солнце, и вдруг явственно услышал:
– Good morning!
Следователь опешил и от неожиданности споткнулся на ровном месте. Да так, что чуть не упал! Напротив него, на нижней ветке ближайшего дерева, сидел огромный черный ворон и сверлил полицейского недобрым взглядом внимательных блестящих глаз.
Глава 12
Розалия Марковна молча, неподвижно сидела на кровати и неотрывно смотрела в окно. Александра Матвеевна безуспешно предлагала ей поесть или хотя бы выпить чаю, только все было бесполезно. Бедная гувернантка совсем пала духом. Желтовская теперь всерьез опасалась, что между Киреевой и молодым Боровицким и впрямь случился роман, иначе отчего бы девушка так сильно распереживалась, узнав о предстоящем визите Гнединых к своим нанимателям? Желтовская попыталась поговорить об этом с сыном, но тот опять странным образом уклонился от беседы.
Сережа принес охапку ромашек и поставил их в вазу у кровати Розалии.
– Дорогой Сергей Вацлавович! Вы так трогательно заботитесь обо мне! Как я вам благодарна! Милые цветы, такие чудесные! Спасибо! – Девушка прикоснулась к лепесткам, взяла один цветок. – Любит, не любит… – нежные лепестки упали на пол. – Не любит!
Глаза ее вновь наполнились слезами.
– Розалия Марковна! Нельзя же так расстраиваться из-за какого-то детского гадания!
– Дело не в гадании, Сережа! Я чувствую, что Анатоль предал меня!