Адвокат чародейки (Тень Эсмеральды)
Шрифт:
– О Сергее Вацлавовиче не беспокойтесь, – с особой выразительностью произнесла Розалия. – Я слишком благодарна ему за свое спасение и проявленную им самоотверженность! Впрочем, уж лучше бы он этого и не делал!
Александра Матвеевна покраснела, ей стало неловко за свои мысли, которые с легкостью угадала злополучная девушка. Она снова поправила – без особой нужды – одеяло Розалии и салфеточку на небольшом комодике.
– Но где же все-таки Сережа? – И Александра Матвеевна с тяжелым сердцем вышла из комнаты.
Глава 16
– Я уверена: это она, Розалия Марковна Киреева,
– Послушайте, давайте мы с вами прогуляемся немного в тени деревьев, и вы мне все хорошенько растолкуете, – и Сердюков решительным жестом взял барышню Боровицкую под локоток.
Они отошли на значительное расстояние от входа в гостиницу лечебницы и присели на скамейку. Сердюков невольно отметил про себя, что дерево, под которым они расположились, цвело, и цветы его сладко пахли. Какая тоска – сидеть под цветущим деревом с девицей и обсуждать подробности убийства! Сердюков подивился своим мыслям. Раньше ничего подобного с ним не бывало. Вот что значит – задержаться на курорте! Нет, надобно поскорее возвращаться в Петербург. Там деревья не цветут и глупости в голову не лезут.
– С чего вы решили, что это именно она? Разве ваша гувернантка была горбуньей?
– Нет, совсем нет! У нее была идеальная, очень стройная фигура!
– Вот тут-то и загвоздка. Эта женщина, Лия Гирей, уже родилась горбатой. И потом, она никогда, слышите, никогда не покидала Крым.
– Но лицо, голос, интонации. Когда я увидела ее в первый раз, я сразу стала мучиться мыслями – кого же она мне напоминает? Но ее горб сбивал меня с толку. А сегодня меня словно озарило! Надо бы проверить, а вдруг этот горб – не настоящий?
– Настоящий он или нет, проверить просто. А вот непросто ответить на вопрос: зачем ей убивать вашего брата?
– У них был роман. Я это точно знаю! Я только не знаю, до каких пределов они дошли в своих отношениях. Вы понимаете, о чем я говорю? Но у них точно был роман.
– Откуда вы знаете?
Зина слегка покраснела.
– Я подглядывала, следила за ней. Маменька очень боялась, что гувернантка вскружит голову Анатолю, собьет его с пути. А ведь у него уже была тогда невеста, Таисия Семеновна. Собственно, на ней он и женился.
– А что стало с госпожой Киреевой?
– Я и сама толком не знаю точно, что там у них стряслось. Только она пошла с моим братом к водопаду – дело в Финляндии происходило, – и она сорвалась с берега. Но не утонула. Ее спас один наш дальний родственник, Сергей Желтовский, она у них в доме потом и поправлялась. А потом исчезла, как и не было ее. Вот я подумала: может, Розалия объявилась здесь и отомстила брату?
– Все бы сходилось на мести, да только не бывала она никогда ни в Петербурге, ни в Финляндии.
– И все-таки это она! Я чувствую. – Зина решительно хлопнула ладонью по колену. – Она меня избегала, потому что видела, что я вроде бы узнала ее.
– А Анатоль? Разве бы он не признал ее, свою бывшую любовницу? И если бы признал, так неужто бы не поберегся? – продолжал недоумевать полицейский. – Впрочем, может, именно узнавание и погубило его. Но только при условии, что Гирей и Киреева – одно лицо. Но этого не может быть! Кто еще может ее опознать? Таисия Семеновна?
– Нет, она ее никогда не встречала.
– А ваши родители?
– Отец
– А этот ваш родственник, как его?..
– Желтовский?
– Он может ее опознать?
– Вероятно, ведь она долго пробыла в его доме. Да и он тоже, как я теперь понимаю, испытывал к Киреевой нежные чувства, – в словах девушки проскользнула злая досада. – Да только мы с той поры более не виделись ни с ним, ни с его матерью. Кстати, и она могла бы ее опознать, ведь Александра Матвеевна ухаживала какое-то время за Розалией, пока та находилась в их доме.
– Это все замечательно, столько возможных свидетелей. Одна загвоздка. Они все в Петербурге, а подозреваемая – в Крыму! И чтобы везти ее на следствие через всю страну за казенный счет, я должен иметь для этого путешествия более веские основания, – удрученно вздохнул следователь.
Зина замолкла и принялась водить по песку носиком башмака. Ее возбуждение прошло, она сникла. То, что казалось ей час назад совершенно бесспорным, оказалось сущей ерундой, глупостью. Обидно выглядеть в глазах Сердюкова абсолютной дурой. А таковой, вероятно, он теперь ее и считает.
– Послушайте, Зинаида Ефремовна. Я понимаю ваши чувства, ваше желание тотчас же найти убийцу любимого брата и покарать его. Но мы должны опираться на факты, а не на домыслы. Может, у Розалии вашей были какие-нибудь особые приметы? Я не имею в виду горб.
– Была родинка на спине, под правой лопаткой. Большая такая, как цветок черный. Я еще удивлялась: Розалия – и родинка наподобие розы. Чудно! Когда мы купаться ходили, тогда я и заприметила эту родинку.
– Да! – протянул Сердюков. – Родинка на спине – очень весомый аргумент для ареста.
День перевалил к вечеру, жара спадала, с моря подул ветерок. Константин Митрофанович сидел на крыльце флигеля, куда он заточил пленницу. Он попросил дворника, тот где-то раздобыл для него старый залежалый, прошлого урожая гранат, и теперь Сердюков аккуратно выколупывал из него зернышки и сосредоточенно считал их. Это занятие его успокаивало, что было весьма кстати. Ему только что удалось чуть ли не палкой прогнать прочь тетку Гирей, пришедшую навестить пленницу. Пожилая женщина снова принялась стенать и увещевать следователя, заливаясь слезами, умоляя его отпустить несчастную горбунью. Но Сердюков уже был не властен над ходом событий. Если утром он еще колебался, то теперь картина становилась иной. После его разговора с Зинаидой Боровицкой следователя разыскал городовой, посланный местным полицейским начальством с просьбой – прибыть незамедлительно. В кабинете генерала Константин Митрофанович узнал, что из Петербурга пришло по телеграфу предписание начать тщательное расследование убийства зятя действительного статского советника Гнедина. Таисия телеграфировала родителям о своем несчастье, и ее отец тотчас же предпринял решительные действия. Поэтому теперь следствие приняло совершенно официальный характер, и, как ни крути, надо было везти несчастную подозреваемую в столицу для опознания. Вот что значит – высокое родство! Был бы покойный просто каким-то Боровицким, так и прикрыли бы дельце в два счета! А так – нет, пожалуйте самое тщательное расследование, да еще проводимое самым толковым полицейским, который, как нарочно, под рукой и оказался!