Адвокат чародейки (Тень Эсмеральды)
Шрифт:
– Лия никогда не была такой, как вы говорите.
А Сергей, словно не слыша реплики собеседницы, продолжал:
– И звали ту девушку Розалия, Розалия Киреева…
– Марк Гирей, сделавшись православным, переименовал себя в Киреева, – заметила старуха.
«Киреева – Гирей, Лия – половинка от имени Розалия!» – словно стукнуло что-то в голову адвокату. И почему он раньше этого не понял? Одно имя – часть имени, часть существа. Часть души! Переселение душ! Она верила в переселение душ! Странные припадки…
– Сударь! – окликнула его женщина.
– Послушайте, а что ваша племянница говорила вам о переселении душ?
– А, – Бибюш устало махнула рукой, – ее и газзан за это бранил. Мол, нехорошо все это, выдумки. Не знаю я, только одно вам скажу – она умеет присниться. Захочу я ее увидеть – она мне и приснится. Мне наутро и полегчает, словно я с ней
Сергей донельзя удивился такому, резко переменившемуся, настроению хозяйки. То не хотела на порог его пускать, а теперь вдруг ночевать его приглашает!
– Соседи ваши не осудят вас? – улыбнулся молодой человек.
– Мне уж нечего страшиться. Может, и впрямь вы Лии поможете?
Темнеет на юге быстро. Хозяйка зажгла лампу, и вокруг нее закружилась мелкая мошкара.
– Откушаете со мною? – спросила Бибюш, и Сергей кивнул и поблагодарил ее.
Вскоре на столе появились шурпа (нечто вроде похлебки), жирный пилав с рублеными потрохами, распространявший по всей комнате пьянящий запах, румяные пирожки – айакълачыкълар, сладкая баклава и, конечно, буза – хмельной напиток, приготовляемый из пшена. Хозяйка сидела подле гостя и курила трубку с длинным черенком. Сладковатый аромат какого-то незнакомого табака окутал адвоката. Когда после выпитого изрядного количества мутного белого напитка у Сергея слегка зашумело в голове, мелькнула вдруг тревожная мысль – она его отравит! И сразу ему вновь вспомнились восточные сказки, где коварная трактирщица опаивала неосторожного путника, чтобы темной ночью ее сообщники-разбойники ограбили и зарезали несчастного.
Для сна Бибюш приготовила гостю постель на старом низком диване, продавленном, полинялом, видавшем виды, небось, времен ханов Гиреев. Она принесла пышную подушку и стеганое ярко-оранжевое одеяло.
– На воздухе вам хорошо будет, прохладно, а в доме еще душно бывает по ночам, – заверила хозяйка гостя.
Сергей улегся под навесом. За забором затихала жизнь южного города. Смолк грохот повозок, не слышно было криков разносчиков товара. Перед ним лежал небольшой дворик с каменным полом. В углу его растут какие-то неведомые цветы, к ночи они начали источать сладкий аромат. Правда, один цветок Сергей распознал сразу – роскошный розовый куст, покрытый крупными алыми цветами, невольно привлекал к себе взор каждого человека, входящего во двор. Наверное, это Лия – или Роза – посадила его собственными руками. Желтовский боялся мошкары, но его лишь чуть-чуть, совсем недолго побеспокоили ленивые медлительные комары, которые даже от смертельного удара ладонью уворачивались как-то не спеша. Взошла луна, и в ее призрачном свете все вокруг приобрело какие-то новые, загадочные очертания. Изогнутые ветви старого ореха, росшего почти посреди двора, отбрасывали фантастические тени. На небе зажглись неправдоподобно яркие звезды, но их Сергей уже не сумел толком разглядеть. Его сморил сон.
Во сне ему казалось, что кто-то сидит рядом с его постелью, гладит его по лицу, наклоняется к нему – низко-низко. Сквозь сон он чувствует знакомый пьянящий запах нежной кожи, шелковистые волосы прикасаются к его щеке. И от этого прикосновения по всему его телу пробежала дрожь, разлилась мучительная истома. Маленькая ладонь легла на его широкую грудь, и сердце его бешено заколотилось в предчувствии некоего немыслимого наслаждения. Сергей вздрогнул и открыл глаза. Луна уже скрылась, и двор погрузился в беспросветный мрак. В этой тягучей темноте и тишине ему показалось, что он слышит чьи-то легкие шаги: вроде кто-то пробежался по дому… тихий смех, и вновь – шорох… Кажется, промелькнул лучик света, так, словно свечу быстро прикрыли рукой. Сережа встал и, спотыкаясь в темноте, вошел в дом – почти на ощупь. Он опять споткнулся, и что-то загремело у него под ногами. Он замер. Стихли и звуки в доме, света не видно… Он медленно двинулся дальше, обходя комнату за комнатой, шаря вокруг себя руками и дивясь тому, что дом оказался таким большим. Ведь днем это был крохотный домишко, всего-то в две или три комнатки. Нигде он не обнаружил спящей хозяйки, и тут им завладел страх. И почему это он так легкомысленно ел и пил за ужином, да еще и остался ночевать в этом странном доме, у странной
Поддавшись этим неприятным мыслям, ощущая все нараставшее беспокойство, Сергей поспешил обратно, к выходу во двор. Он дошел до входной двери и в квадратном проеме едва различил, как во дворе мелькнула чья-то фигура, зашуршали высохшие, опавшие листья ореха. Сергей ринулся туда. Над его головой что-то зашумело. Неведомая ему черная птица распростерла над его головой огромные крылья. Он отшатнулся.
– Розалия! Нет, Лия, Лия!
Где-то – как ему показалось, уже за забором – послышался чей-то тихий смех, словно прозвенел серебряный колокольчик. Птица на миг присела на забор, сердито повела головой с длинным клювом, потом поднялась и бесшумно исчезла во мгле.
Почти на ощупь Сергей отворил ворота и выскочил на пустынную улицу. Глаза его едва различили несколько метров каменной кладки под ногами и слабые очертания соседнего дома. Вдруг послышался тихий мелодичный звон и медленный конский топот. Из-за поворота показалось нечто. Мерцая разноцветными огоньками, с тихим звоном и едва уловимой музыкой, лившейся непонятно откуда, мимо остолбеневшего адвоката размеренно двигалась странная крытая повозка. Сергей был поражен настолько, что, только когда повозка скрылась за углом, он понял, что не приметил кучера. Как будто лошадь шла сама по себе! Он бросился вслед за ней, но его встретила лишь темнота и тишина спящего города. Потрясенный, он вернулся в дом Бибюш, рухнул на свою постель под навесом и на миг прикрыл глаза.
А когда он их открыл, на небе уже сияло солнце, в ветвях деревьев весело заливались птицы. По двору, то и дело возвращаясь в дом, суетливо сновала Бибюш. Посреди двора, под орехом, на низеньком столике уже красовался высокий кофейник с бодро задранным носиком, источавший дивный аромат. Он-то, видимо, и разбудил гостя.
– Выспались, батюшка? – доброжелательно спросила хозяйка.
– Мне приснился очень странный сон, – Сергей с трудом распрямился. – Будто в доме ночью кто-то бегал, смеялся, горела свеча…
– Кто же это может быть? – подивилась хозяйка. – Ворота всю ночь были на запоре.
– Быть может, это Лия хотела мне присниться? – осторожно спросил Сергей.
– Может, и так, – последовал уклончивый ответ.
– А вам она снилась нынче?
– А как же, конечно, – и, отвернувшись от стола, где она собирала гостю завтрак, Бибюш совершенно серьезно произнесла: – Отправляйтесь в Джуфт-Кале. Она вас там ждет!
Глава 35
До Бахчисарая Сергей кое-как добрался – за два дня. Два дня пыльной дороги, несносной жары и ночного холода; разбитые колеи, скрип колеса и тряска. Собственно, сам Бахчисарай был ему ни к чему, хотя в другое время он бы с превеликим удовольствием посетил благословенные места, воспетые Пушкиным, поглазел на знаменитый Фонтан слез и на дворец некогда могущественных крымских ханов Гиреев. Но теперь Желтовскому было не до развлечений. Он немного не доехал до Бахчисарая и свернул в сторону. Его путь лежал в таинственный древний пещерный город караимов – Джуфт-Кале, расположенный примерно в четырех верстах от Бахчисарая.
Сергей никогда даже не воображал, не представлял себе ничего подобного, поэтому удивлению его не было предела, когда перед его взором, между ущельями и стремнинами, возникла гигантская скала, продолговато-округлой формы, окаймленная массой известняка, высотою около двух с половиной тысяч футов над уровнем моря, с отвесными стенами, на вершине которой виднелись какие-то постройки. Пласты древних пород под воздействием воды и ветров образовывали на всей массе горы причудливые линии, замысловатые узоры. Сергей постоял в немом изумлении, повертел головой во все стороны и вскоре увидел напротив этой горы другую скалу. С одной стороны этой скалы ютился монастырь, о котором говорил ему газзан. Этот Свято-Успенский скит был вырублен прямо в скале, к нему вела высокая лестница. Путника встретили несколько монахов из горной обители и за небольшую плату согласились приютить его ненадолго. Его отвели в небольшое помещение, где он нашел все необходимое для ночлега. Один из монахов принес ему свечу, молоко и кусок хлеба. После долгого и весьма утомительного путешествия все это показалось царской роскошью утомленному путнику. Едва лишь Желтовский прилег на скромную постель, как услышал звон колокола, а следом – и пение, донесшееся до него словно из сердца самой скалы. И, как ни мучила его усталость, Сергей встал и тихонько направился на звук церковных песнопений.