Адвокат дьявола

Уэст Моррис

Жизнь, конечно, не баловала крестьян, но они верили, что доживут до той поры, когда зажурчит первый ручеек, подует с юга теплый ветер, зазеленеет молоденькая травка.

Теперь же мужчин не было, урожаи упали, а львиную долю выращенного забирали на нужды фронта. Меновая торговля сошла на нет: кому захочется запрягать осла в телегу и ехать на ярмарку, если на дороге могли встретиться и бандиты, и дезертиры, и патрули? Лучше оставаться дома и подъедать собственные запасы. Кроме того, из разбитых частей по одному возвращались солдаты, разочарованные и

голодные. И они тоже требовали еды.

Государственной власти больше не существовало. Те из чиновников, что сохранили чувство ответственности, оставались на местах, ожидая, что жалованье все-таки прибудет, а если нет – надеялись на благодарность крестьян, которым они помогали ранее. Мерзавцы же удирали, присоединяясь к еще сражавшимся армейским соединениям, или продавали себя и свои знания о местности немцам, продвигавшимся на юг, чтобы остановить союзников.

И в Джимелли деи Монти, ежась от порывов северного ветра и первых дождевых шквалов, говорили: «Нас ждет тяжелая зима».

Джакомо Нероне повторил эту фразу, но добавил еще от себя:

– Вы, доктор, и я – единственные, кто пользуется хоть каким-то влиянием. Нам придется взять руководство на себя.

У Мейера даже отвисла челюсть:

– О боже, о чем вы говорите? Вы – в бегах! Я – политический ссыльный. Как только мы высунем шею, они тут же опустят топор.

– Кто они, доктор? – улыбнулся Нероне.

– Власти. Полиция. Карабинеры. Мэр Джимелло Маджоре.

Нероне откинул голову и громко расхохотался:

– Мой дорогой доктор! Эти ребята сейчас так перепуганы, что думают лишь о спасении собственной шкуры. Уже несколько недель мы не видели ни одного из них. Кроме того, это наше дело. И мы справимся с ним сами.

– Справимся с чем?

– Проблема самая простая: как прожить ближайшие три месяца. Мы должны позаботиться о том, чтобы на зиму всем хватало еды и топлива. Нам нужно создать запас медикаментов и попытаться добыть одеяла. Придется собрать все продовольствие на едином складе и выдавать равные рационы…

– Вы – сумасшедший! – воскликнул Мейер. – Вы не понимаете этих людей. Они прижимисты и в лучшее время, а уж в голод у них не выпросишь прошлогоднего снега. Да они перегрызут соседу горло, но не поделятся с ним корочкой хлеба. Они не видят никого, кроме своей семьи. Остальные могут умирать от голода в канаве.

– Тогда мы поможем им сделать следующий шаг в историческом развитии, – спокойно ответил Нероне. – Мы превратим их в племя.

– Вам это не удастся.

– Я уже начал.

– Черта с два!

– Десять семей согласились отдать на общий склад четверть своих продовольственных запасов. Сейчас они постараются уговорить хотя бы одного соседа. А потом мы с вами пройдемся по деревне и попытаемся вразумить тех, кто будет упорствовать.

– Не понимаю, как вам это удалось.

Джакомо Нероне улыбнулся:

– Я поговорил с ними. Объяснил, что придут новые заготовительные отряды: итальянцы, немцы, союзники. Грядут суровые времена, неизбежны обыски домов в поисках припасов. Поэтому сейчас, пока относительно спокойно, надежнее создать общий склад, а его местонахождение держать в секрете. Я сказал им, что мы с Ниной первыми вносим свою долю, что мы сформируем комитет, который будет распоряжаться продовольствием. Вы, я и еще три человека. Двое мужчин и женщина. Разумеется, пришлось их убеждать, но в конце концов все они согласились со мной.

– Я прожил здесь столько лет, – Мейер помрачнел, – но не мог добиться от них ничего подобного.

– Конечно, за все это придется заплатить.

Доктор удивленно уставился на него:

– Заплатить? Чем?

– Еще не знаю, – задумчиво ответил Нероне. – Но думаю, цена будет очень высока…

– Он объяснил, что это значит? – спросил Блейз Мередит.

– Нет.

– А вы потребовали объяснений?

– Да, – Мейер тяжело вздохнул. – Но вновь за него ответила Нина. Помнится, она стояла позади его, обняла, поцеловала в маковку, положила руки на плечи. «Я люблю этого человека, дорогой доктор, – сказала она. – Он ничего не боится… и всегда возвращает долги!»

– И вы этим удовлетворились?

Мейер ухмыльнулся и взял чашку с вином.

– Вы упустили самое главное, монсеньор. Когда вы видите такую пару, составляющую, по существу, единое целое да при этом влюблены в женщину… удовлетворенность может быть только в одном. И она недостижима. Я встал и пошел домой. На следующий день мы с Нероне встретились вновь и начали подготовку к зиме.

– Вы достигли успеха?

– Да. Еще до того, как выпал первый снег, все жители Джимелло Миноре согласились с нами, и мы спрятали около трех тонн продовольствия в Гротта дель Фауно.

Мередит встрепенулся:

– Грот Фавна… Там, где его похоронили, не так ли?

– Там, где его похоронили, – отозвался Альдо Мейер.

ГЛАВА 11

Когда Блейз Мередит беседовал под смоковницей с доктором Мейером, Анна-Луиза де Санктис принимала в гостиной Нину Сандуцци.

Графиня проснулась поздно, но не в таком скверном настроении, как обычно. Служанка уведомила ее, что Нина Сандуцци и Паоло уже пришли. На утренний туалет и завтрак Анна-Луиза затратила почти час, потом минут десять поболтала с Николасом Блэком, направлявшимся в сад, просмотрела счета и меню на ужин и лишь после этого прошла в гостиную и послала за Ниной Сандуцци.

Говорили они наедине, а Паоло бродил по дорожке около дома, смотрел, как садовники переходят от клумбы к клумбе, а желтые бабочки неторопливо кружатся над цветами.

Графиня сидела на стуле с высокой спинкой, довольная собой, освеженная ванной, положив руки на колени, всматриваясь в бесстрастное лицо крестьянки, которая стояла перед ней с голыми, запыленными с дороги ногами, но гордая и свободная, как дерево, ожидающее порыва ветра.

– Вы понимаете, для мальчика это отличная возможность показать себя, – улыбнулась Анна-Луиза.