Адвокат дьяволов
Шрифт:
— Сколько же оружия можно поставить, например, в Колумбию на 40 миллионов долларов? — спросил меня один из следователей, прочитав эту статью.
— Смотря какого, — пожал я плечами.
— Да, задача… — произнес он задумчиво. Потом помолчал, сложил газету, убрал ее в портфель и добавил: — Нам, видно, она не по зубам…
Через несколько лет я снова встретил того следователя в Матросской Тишине. Но он уже был там в качестве адвоката…
Чем эта история не сюжет для отдельной увлекательной книги?
Встать, суд идет!
В
Они тут же вскочили с постели и начали поспешно одеваться.
Звонок зазвучал снова. Нетерпеливо, но весело. Тем же, кто находился в квартире, было явно не до веселья.
Женщина потихоньку подошла к входной двери и прислушалась. На лестничной площадке едва слышалось какое-то движение, а потом звук вставляемого в замок ключа.
Однако замок не поддался — не позволил предохранитель. Женщина посмотрела в дверной глазок, но ничего не увидела — глазок был прикрыт.
«Нет, муж прийти не мог, он далеко, — подумала женщина. — Но могла заявиться его мать. Хотя зачем ей закрывать глазок?…»
Звонков больше не было, а через какое-то время за дверью умолкли и все звуки. Женщина отошла к окну и, прячась за шторой, несколько минут смотрела во двор. Кроме невысокого черноволосого мужичка в синей спецовке из подъезда так никто и не вышел.
«Нет, это была не свекровь…»
Женщина опять вернулась в прихожую, снова глянула в глазок (он все так же был закрыт снаружи), помедлила и открыла дверь.
За дверью никого не оказалось, а глазок был заклеен пластырем. Точно так же были заклеены глазки и остальных трех дверей.
Женщина поняла, что в ее квартиру пытался проникнуть вор.
Быстро выпроводив любовника, она побежала на улицу, и старушки, сидящие у подъезда, рассказали ей, что в последние минуты из дома вышли только двое мужчин — один из них, в синей курточке, которого они приняли за монтера, пошел в соседний подъезд.
Так, можно сказать, случайно и был задержан вор-домушник, который оказался гражданином Грузии, проживавшим уже несколько лет в Москве и даже имевшим здесь внебрачного ребенка.
Учитывая, что он в тот день ничего не украл, ранее судим не был, имел в Москве временную регистрацию и постоянную работу, в милиции решили не подвергать его аресту, ограничившись лишь подпиской о невыезде. К тому же и основная свидетельница, как стало ясно, сама лично вора не видела, показания дает путаные, а других свидетелей, считай, и вовсе нет.
Следствие длилось отпущенные ему законом пару месяцев, но проведено было абы как, и, когда дело поступило в суд, на первом же заседании выяснилось, что в обвинительном заключении имеется целый ряд грубых ошибок и неточностей. Чтобы их устранить, нужно было вернуть дело прокурору.
Вот для вынесения такого определения судья и удалилась в совещательную комнату, дверь в которую располагалась прямо за ее судейским столом.
Гособвинитель ушел следом, так как здесь, в суде, его ожидало много других дел, секретарь пошла в канцелярию, и в зале судебных заседаний, помимо защитника, остались только сам подсудимый со своей гражданской женой да две их приятельницы, пришедшие в суд скорее из любопытства, чем для поддержки (дело-то пустяковое, что было очевидно всем).
Всем, но только не судье.
Эта молодая женщина, надевшая судейскую мантию совсем недавно, полистав в совещательной комнате листы дела, вдруг с удивлением обнаружила, что подсудимый, оказывается, ранее был дважды судим в Грузии и что его временная регистрация в Москве вот-вот должна закончиться. А потому судья решила, что следователь допустил ошибку, оставив обвиняемого на свободе, и посчитала нужным эту ошибку немедленно исправить.
Ее даже не убедил в обратном тот факт, что обвиняемый постоянно приходил в милицию для проведения следственных действий и что сегодня он тоже дисциплинированно прибыл на заседание по первому вызову.
Не в пользу подсудимого был факт, что он грузин, да еще заявился в суд как известный герой Аль Пачино — в цветастой рубашке, расстегнутой чуть ли не до пупа, демонстрируя всем золотую цепь с «гимнастом» на своей волосатой груди.
Короче, судья подготовила два документа: определение о возвращении дела прокурору и постановление об избрании подсудимому меры пресечения в виде заключения под стражу.
Закончив работу над ними, она позвонила в канцелярию и попросила секретаря вызвать конвой. Подождав для верности еще минут пять, судья вышла в зал, мельком заметив привалившегося плечом к дверному косяку милиционера и вытянувших шеи присутствующих, а также девочку-секретаря на привычном для нее месте.
— Встать, суд идет! — скомандовала секретарь.
Опустившись в кресло и стараясь не глядеть в зал, судья скороговоркой прочитала то, что было ей написано. И еще не успел раздаться ропот возмущенных голосов, как она уже захлопнула за собой дверь совещательной комнаты и, включив погромче радио, чтобы не слышать обычных в таких случаях, плача, визгов и проклятий, включила чайник.
А в это время в зале происходило следующее.
Услышав такое решение суда и ахнув от удивления, подсудимый тем не менее быстро овладел собой. А когда он увидел, что стоявший в дверях милиционер, почесав затылок, куда-то исчез, тоже направился из зала.
Неожиданный уход милиционера и маневр подсудимого не остались незамеченными для секретаря, которая самоотверженно встала грудью на пути последнего.
Но каким бы маленьким и тщедушным ни был вор и какой бы большой и прекрасной ни была грудь судебного секретаря, ничто не могло его остановить. Он ловко прошмыгнул мимо нее за дверь, прошел, не ускоряя шага, что говорило о его стальных нервах, по длинному судебному коридору, спустился по лестнице к выходу и, оказавшись на шумной московской улице, растворился в толпе.