Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

— Нет, обещаю, никто об этом не узнает.

— А как же пиар? — недоверчиво ухмыльнулся следователь. — Ладно, пусть приезжает. Дату согласуем…

Спустя какое-то время я встретил на Рижском вокзале маму Алины, отвез ее вначале к следователю, а затем в СИЗО «Печатники», где она повидалась с дочерью. Но ни один журналист так и не узнал об этом событии, которое действительно при желании (и повышенном интересе к этому делу со стороны прессы) можно было превратить в настоящий спектакль, да еще и в нескольких частях.

Но в деле «39 декабристов», как окрестили его журналисты, и без того было столько всего наносного, лишнего, показушного, истеричного и лживого, что это дело, чуть ли не с первых его дней, превратилось в дурную,

любительскую постановку с множеством актеров и режиссеров, их родственников и знакомых, которые лезли каждый со своими советами, идеями и инициативами, собирали собрания у дверей суда, похожие на собрания обманутых вкладчиков или членов жилищного кооператива. В итоге весь этот «цирк-шапито» легко мог рухнуть на головы присутствующих и похоронить их под своими сводами.

Я понял это, еще не участвуя в деле, а находясь в Иркутске, где готовился к большому судебному процессу по делу братчанина Михаила Скрипника и его земляков.

Вначале мне дозвонилась туда из Латвии мама Алины Лебедевой.

— Сергей Валентинович, помогите! — чуть не плача просила она.

Я ответил, что нахожусь в пяти тысячах километров от Москвы и вряд ли смогу вести на таком расстоянии одновременно два крупных дела. Но после этого мне позвонила из Москвы коллега по музыке — известная исполнительница русского рока Анна (Умка) Герасимова.

— Сергей, там, среди арестованных нацболов, моя невестка Женя Тараненко. Ее били при задержании. А она социолог, аспирант РГГУ и находилась среди ребят, проводя социологические исследования…

Эти звонки заставили меня задуматься. Я нашел в Интернете пару статей Лимонова на данную тему, интервью приглашенных им в дело трех-четырех адвокатов из тех, что до этого защищали ребят, захвативших кабинет Зурабова, а также комментарии нескольких наиболее активных родителей обвиняемых. Лимонов писал, что все парни и девушки — безусловные герои, осмелившиеся заявить в лицо всевластному правителю, чтобы тот уходил подобру-поздорову, но о попытке захвата власти не может быть и речи. «Адвокаты партии» (именно так они называли себя), вторя Лимонову, подчеркивали, что акция прямого действия нацболов носила исключительно мирный характер, и тем не менее предрекали: наказание за эту акцию будет, вероятно, таким же суровым, как и за акцию в здании Минздрава. А вот в комментариях обезумевших от горя родителей, за их мольбами о пощаде, обращенными к властям, слышалось еще и плохо скрываемое недовольство Лимоновым, «подтолкнувшим» хороших, честных и чистых «мальчиков и девочек» на эту акцию и не сумевшим, как они полагали, обеспечить ребят надежной защитой. Чуть позже родители, под влиянием своих действительно героических детей, стали меньше обращаться к властям с призывами к милосердию, но их негативное отношение к Лимонову сохранялось еще долго.

Почитав и обдумав все, я отправился в иркутскую тюрьму к своему подзащитному Скрипнику.

— Миша, — сказал я ему, — ко мне обратились родственники двух девушек, арестованных в Москве по делу о захвате приемной Путина. Просят, чтобы я взялся за их защиту.

— Валентиныч, а ты сможешь и там и здесь?… — осторожно спросил Михаил, над которым нависала угроза получения «пыжа» (пожизненного срока заключения). Почти все время следствия и суда (а это более двух лет!) он просидел в подвале Иркутского централа в нечеловеческих условиях — практически без дневного света, в камере, затопляемой водой по щиколотки, напротив той самой «исторической» камеры, где когда-то содержался адмирал Колчак. Если вам доведется когда-нибудь побывать в музее, недавно открытом в Иркутском СИЗО, и вы посетите там камеру Колчака, то знайте: рядом с ней, чуть наискосок, но в еще гораздо худших условиях и куда более длительное время сидел Михаил Скрипник. И это было почти сто лет спустя после гибели Александра Колчака — в наш гуманный, продвинутый, айфонно-андроидный век!..

— Я постараюсь, Миш, — пообещал я. — Помогу им немного, поддержу. А ездить буду, когда здесь перерыв…

Прощаясь, Михаил попросил привезти ему какую-нибудь новую книжку Лимонова:

— Скажи, что тут вся тюрьма его книги читает…

И это была правда, — книги Лимонова, с автографами и без, гуляли по всему Иркутскому централу и, думаю, продолжают гулять там и поныне.

В следственном изоляторе № 6 «Печатники», где я до этого бывал неоднократно (а последний раз — буквально за месяц до посадки туда «декабристок»), по сравнению с мрачным Иркутским централом, радовали глаз и просторные кабинеты с большими чистыми окнами, и стены, выкрашенные в оптимистичный салатный цвет.

Конвойные меня помнили и быстро, по блату, привели Алину с Женей. И сразу обеих завели ко мне в кабинет.

Это, конечно, было не совсем по правилам. Но блат в России — великая штука! Тем более в тюрьме. И девушки-подельницы, впервые после ареста оказавшиеся вместе, стали трещать без умолку, делясь друг с другом и со мной своими впечатлениями и тюремными новостями.

С Алиной я был знаком еще до этого (ее, вместе с несколькими другими нацболками, я фотографировал на улицах Москвы для альбома «Девушки партии»). А вот с Женей Тараненко познакомился уже здесь, в СИЗО. Обе они были грациозны и бледны, обе очень взволнованны, но в отличие от Жени, интересовавшейся нюансами обвинения и перспективами дела, Алина больше расспрашивала меня о товарищах, оставшихся на свободе. Это, в принципе, вполне соответствовало тому, что рассказала мне о своей невестке Умка и что я уже сам знал об Алине Лебедевой, успевшей прославиться на весь мир, хлестнув букетом гвоздик по лицу британского принца Чарльза.

— Сергей Валентинович, Сергей Валентинович! — запричитали вдруг девушки, как бы спохватившись. — Вы можете взять на себя защиту еще двух девчонок? Ани Назаровой и Вали Долговой? Пожалуйста! Им очень плохо. Вскрыться хотят…

Не стану пересказывать то, что они мне рассказали, но Назарова и Долгова (две тоненькие, как тростиночки, девочки, вырванные из теплых московских квартир и заботливых маминых рук) перенесли сильнейшее потрясение от всего, что с ними произошло за последние дни: железные кулаки омоновцев при задержании; суд, хладнокровно вынесший постановление об их аресте; промерзшие клетки автозаков; тюрьма с унизительными процедурами обысков; камеры с десятками настороженно-враждебных лиц сокамерниц — воровок и наркоманок; предъявление обвинения в тяжком преступлении и «успокоительные» слова защитников, что «жить можно везде». В общем, с первых дней задержания они находились на грани нервного срыва, а потом, в СИЗО, вообще впали в депрессию.

Впрочем, не стоит обольщаться относительно хорошего психологического состояния остальных девушек. Всем им было нелегко, как нелегко было и ребятам, разбросанным по тюрьмам Москвы. Просто кто-то из них оказался чуть постарше и немного выносливей, у некоторых уже был опыт задержаний или арестов, а о ком-то мы просто не имели никаких сведений.

Да, я встречал много людей, кто мужественно переносил все тяготы неволи. Но я также знал и здоровенных мужиков, которые плакали, обнимая меня при первом свидании, — так психологически тяжело им было осознать, что они оказались в тюрьме, и трудно было привыкнуть к условиям жизни в этом зазеркалье.

В тот же день я связался с родителями Назаровой и Долговой и рассказал им о том, что происходит, по словам девушек, с их дочерьми. Мама Вали Долговой, как оказалось, догадывалась о состоянии и настроениях дочери, но была бессильна чем-либо ей помочь, кроме направления писем, наполненных нежностью и любовью. А для родителей Ани Назаровой все это стало полной неожиданностью — они не предполагали такую реакцию со стороны своей восемнадцатилетней дочери, окруженной дома всеобщей заботой и вниманием, но всегда проявлявшей желание быть независимой.

Поделиться:
Популярные книги

Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем
Пограничная река
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.13
рейтинг книги
Пограничная река. (Тетралогия)

Последний попаданец 12: финал часть 2

Зубов Константин
12. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 12: финал часть 2

Вечная Война. Книга II

Винокуров Юрий
2. Вечная война.
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
8.37
рейтинг книги
Вечная Война. Книга II

Бездомыш. Предземье

Рымин Андрей Олегович
3. К Вершине
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Бездомыш. Предземье

Легат

Прокофьев Роман Юрьевич
6. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.73
рейтинг книги
Легат

Мимик!

Северный Лис
1. Сбой Системы!
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Мимик!

Дайте поспать! Том II

Матисов Павел
2. Вечный Сон
Фантастика:
фэнтези
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том II

Крестоносец

Ланцов Михаил Алексеевич
7. Помещик
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Крестоносец

Физрук 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
2. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук 2: назад в СССР

Тринадцатый II

NikL
2. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый II

Возрождение Феникса. Том 1

Володин Григорий Григорьевич
1. Возрождение Феникса
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
6.79
рейтинг книги
Возрождение Феникса. Том 1

Небо для Беса

Рам Янка
3. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Небо для Беса

Системный Нуб

Тактарин Ринат
1. Ловец душ
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Системный Нуб

Сопряжение 9

Астахов Евгений Евгеньевич
9. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
технофэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Сопряжение 9