Адвокат Казановы
Шрифт:
– Ванн Ванна! Тут из милиции пришли!
Елизавета хотела было поправить невежду, не умеющую ко всему прочему еще и читать, но не успела, потому что заветная дверь распахнулась, пропуская вперед представительную даму со странной прической на голове, такой же сложной, как и ее имя – Ивонна Ивановна.
Взглянув на женщину, можно было догадаться, что она испытала на себе весь комплекс хитроумных мероприятий, проводимых в салоне. Лицо ее казалось резиновым, и, несмотря на то что губы старательно тянулись в самой благодушной
– Маникюр, педикюр, наращивание… – завела уже знакомую Дубровской пластинку директриса.
– Я из милиции! – сурово прервала ее Елизавета, помахав перед носом опешившей дамы красными корочками.
– Тогда, может быть, массаж или обертывание? – проговорила та, бледнея.
– Хорошо, – вздохнула Лиза, – пусть будет педикюр. Только чтобы мне его делала Малинина Нора. Я настаиваю!
Женщины молча переглянулись, а потом воззрились на Дубровскую в полном недоумении.
– Неужели я о многом прошу? – не выдержала Лиза.
– Но это невозможно, – решилась наконец произнести слово директор.
– У нее другая смена? – уточнила Дубровская. – Не беда, я зайду позже, когда она будет здесь.
– Вы не поняли, – проявила сообразительность администратор. – Мы не знаем, о ком идет речь. Девушка с такой фамилией никогда у нас не работала.
После настойчивых вопросов, которые шквалом посыпались на головы бедных служительниц красоты, после подробного описания внешности рыжей красавицы и массы ненужных деталей Дубровская наконец вынуждена была смириться. Она выяснила главное – Нора Малинина солгала суду. Она никогда в этом заведении не работала.
Елизавета чувствовала себя отвратительно, понимая, что след важной свидетельницы замело солнечным ветром…
– Дмитрий Серебров, вам есть что сказать по предъявленному обвинению? – спросила Прыгунова, держа в руках оригинального дизайна ручку. Разумеется, она собиралась записывать его ответы. Ручка была красивая и, вне всяких сомнений, дорогая, в красном блестящем корпусе с золотой отделкой. – Ну, так что, Серебров, вы намерены давать в суде показания? – Прокурор вопросительно подняла брови.
Дмитрий топтался на месте, не зная, с чего начать. Он взглянул на судью, листающего том уголовного дела. Потом на своего адвоката. Затем глухо произнес:
– Я никого не убивал.
Беликов поднял глаза.
– Вы будете отрицать факт того, что состояли в близких отношениях со свидетельницей Малининой?
– Да, буду, – он посмотрел на прокурора с вызовом. – Я никогда не спал с ней.
– Значит, свидетельница вас оговорила?
– Значит, так.
– А не подскажете, для чего ей это было нужно? – ехидно осведомилась прокурор. – Какая у нее корысть?
– Не
Прыгунова вздохнула и надела на ручку колпачок.
– Думаю, что все вы понимаете, Серебров. А скажите-ка, почему вы не задали ни единого вопроса свидетельнице, если знали, что она вас оговаривает? Просто сидели и слушали, как она обвиняет вас в нескольких попытках покушения на вашу жену.
– Я не хотел с ней общаться.
– Ну что же, вашей логике можно позавидовать, – усмехнулась прокурор. – А как быть с показаниями Константина Пескова, управляющего вашей супруги? Я так понимаю, он тоже вас оговорил?
– Разумеется. Он всегда меня терпеть не мог. Должно быть, ревновал к старухе.
– К старухе?! – Прыгунова несколько раз от удовольствия щелкнула ручкой. – Смотрите-ка, Серебров, у вас даже сленг с Малининой один. Вы оба называете Ингу Петровну старухой. Мне кажется, это о многом говорит!
– Протест, ваша честь! – поднялась Дубровская. – Прокурор пытается сделать выводы на случайном совпадении фактов.
– Разумеется, выводы мы будем делать позже, – заметил Беликов. – Но замечание прокурором сделано к месту.
– Спасибо, ваша честь! – бойко откликнулась Прыгунова, не прекращая терзать ручку. – С вашего разрешения я продолжу. Серебров, ну а как вы относитесь к показаниям вашей горничной, потерпевшего Вощинского, лодочника с Камышового озера? Хоть кто-нибудь из них дал суду правдивые показания?
– Нет. Вы собрали лживых свидетелей!
Прокурор с готовностью кивнула головой:
– Разумеется. Значит, все, что мы наблюдали в судебном процессе, есть не что иное, как спланированная акция ваших недоброжелателей? Можно сказать, заговор против невиновного Дмитрия Сереброва?
– Может быть, и так.
Прокурор завинтила ручку и довольно посмотрела на адвоката. Подсудимый был беспомощен, как щенок, только-только вставший на лапы.
– Скажите, Серебров, а осколки в своей гостиной вы все-таки подбирали? Или управляющий и тут сказал нам неправду?
– Подбирал, – угрюмо согласился Дмитрий. – Что с того?
– А зачем вы это сделали?
– Не выношу беспорядка.
– А почему не позвонили в милицию?
– А вы всегда звоните, когда случайно разбиваете чашку?
Прыгунова поджала губы.
– Если я обнаружу в своей гостиной следы крови и волос, то, представьте себе, именно так и сделаю. Но довольно препираться! Ответьте на последний вопрос. Кто и по какой причине убил вашу жену?
– Спросите у медиума! – зло ответил Дмитрий, садясь на место.
Прыгунова аккуратно записала его слова в свой блокнот и убрала в футляр ручку. Допрос был окончен.
– Ну что же, – захлопнул том уголовного дела Беликов, – судебное следствие подходит к концу. Рекомендую сторонам подготовить заключительные выступления. Прения состоятся послезавтра…