Адвокат вольного города 4
Шрифт:
— А что с ней?
— Допустим, все единицы будут украдены?
— А какой угонщик на такое решится? Воровать у мафии — это смертельный приговор.
— Они действуют скрытно, проще говоря, о них никто не знает.
— Неизвестность оно, конечно, удобно, но имеет и другую сторону монеты. Машины… Конечно, в современном мире машина не коробка спичек, замену найти будет сложно, в моменте это создаст логистические проблемы. Будет трудно, в моменте это может создать проблемы с покупателями и поставщиками, а срыва поставок в таком деле никто не терпит. Тонкое место, как и оружие.
— Думаете, у них есть арсенал?
— Да, как и человек, который за него отвечает. Это не исключает наличия стволов у всех членов банды, но и запас оружия, в том числе тяжёлого и даже из запрещённых списков.
— Подумаю, хотя искать арсенал — штука сложная. Интересно, что Вы не советуете натравить на них полицию.
— Ничего это не даст. Каждый член банды чуть что скажет, что он простой парень, просто мимо проходил. За что их будет полиция брать? К тому же, у них столько денег, что они их перекупят, продадут и снова купят в два раза дороже. А может, поссорить их с другой бандой? Ирландцы отмороженные, они никого не боятся. Цыгане мстительные, итальянцев тут нет.
— Я подумаю, это интересная мысль. А пока что буду стрелять из чего есть, посмотрим, что даст результат.
— Будешь глоточек джина?
— Нет, спасибо.
— Мы закончили? А то меня уже ждёт продолжение свидания с джином на новой набережной, которую строит Кротовский.
— Думаю, да, мистер Фредерик.
Мобилет завибрировал вызовом, и я его немедленно взял, хотя бы потому, что мой номер знал очень мало кто, да и «Служба безопасности Сбербанка» тут ещё не завелась.
— Алё, Аркадий? Это Кастет.
— Добрый день.
— Как себя чувствуешь после охоты? Мы потом с парнями коньячком злоупотребили, теперь немного мучаемся.
— Не, я нормально.
— Ну, порядок. Чего звоню? Короче, ты сегодня дай мне отдых, а завтра забегай к нам в мастерскую, мы на всю твою историю согласны, дам тебе список там, авансик для того мастера-фломастера. Ну, ты понял.
— Понял. Завтра после обеда заеду.
— Лады.
Так и не дойдя до офиса, я свернул к припаркованному автомобилю, открыл его ключом и впустил, для начала, Джо, потом сел сам.
Без промедления я поехал на Чёрный рынок, но по дороге к Канцлеру завернул в одёжные ряды.
Скучающая продавщица жестом обвела свой прилавок, мол, выбирай чего понравится, а продаётся то, что ты видишь.
С одной стороны мне нравится, когда не мешают выбирать, а с другой — иногда подсказка не помешает.
Я выбрал себе лёгкую куртку, штаны свободного кроя, под куртку — серую неприметную толстовку, мягкие спортивные ботинки, местный аналог кроссовок, который шили где-то тут, в пригороде. И само собой — кепочка, напоминавшая о персонажах сериала «Острые козырьки». Никакого сюрприза в козырьке у меня, конечно, не было.
Переоделся тут же, на картонке, причём в моем случае я разделся не до трусов, а до трусов и броника с кобурой для пистолета скрытого ношения. Купленная одежда вызывала
Но, конечно, важнее не то, на кого я был похож, а то, на кого я теперь похож не был.
Ещё в прошлой жизни я заметил забавную закономерность. Я носил костюм почти постоянно и именно таким меня видели друзья, знакомые и коллеги. А стоило снять костюм и облачиться в, например, свитер и джинсы, то меня категорически не узнавали. В Кустовом я так же таскал костюм (а у меня их было пять, если считать тот, выменянный у цыгана когда-то давно, я и его прогнал через химчистку и повесил дома). Значит, можно надеяться, что этот же эффект сработает и здесь.
Мой английский костюм оказался в холщовой сумке, а я улыбался, поправляя кепочку.
— Сколько с меня?
— Пятьдесят четыре рубля. А приятелю своему что-то возьмёте? — спросила золотозубая продавщица и я купил ему за восемь рублей тканную куртку, которую он напялил поверх своей, кожаной. Будет и ему минимальная маскировка.
В новой внешности я дошёл до Канцлера и удовлетворённо отметил, что он узнал меня не сразу и только с близкого расстояния.
— Ну что, герр Канцлер, нам всю схему согласовали. Завтра приду с авансом и списком машин.
— Тексты договоров с Вас, я в это, юридическое, не сильно вникаю.
— Как думаете, надо на турецком и русском? — я прикинул что придётся забежать в то, уже знакомое бюро переводов.
— На английском. В Стамбуле зачастую делают договоры по международному стандарту, а это значит — английский.
— Сделаю на английском, чего уж там. У меня книга с стандартизированными документами есть на английском. Вот и пригодится.
— Жду Вас завтра. Зачем так оделись, не спрашиваю.
— А сколько будет стоить заказать паспорт?
— На кого?
— На меня.
— Ого! Зачем Вам такое, Аркадий? Вы дворянин. Подделать паспорт дворянина трудно, да и всплывёт, все дворяне записаны в списки родовых книг, в отличие от простых людей, они не исчезают и не возникают из ниоткуда.
— А меня устроит и не дворянин. Вот, к примеру, приду я с таким паспортом в банк или к нотариусу, он поймёт, что я не я?
— Вы — это Вы. А что в паспорте род не упоминается, так это… Во-первых, говорят попадаются и простолюдины с магическим потенциалом, только их быстро к рукам кланы прибирают. Во-вторых, нотариусы и банкиры сплошь сами не маги, откуда им видеть, что Вы дворянин, выдающий себя за простого… Короче, проблем не будет.
Канцлер воодушевился, как художник, который принимался за очередную картину.
— Есть представления о фамилии, имени, отчестве?
— Пусть будет Солодожаров… Солодожаров Павел Сергеевич. С детства мечтал немножко побыть Павлом.
— Записал. Год рождения примерно Ваш поставлю, может пару лет накину. Откуда будет наш Павел?
— Не из столицы. Поволжье, регион Байкала, Приамурье, Приуралье. Посоветуете что-то?
— Может, турецкий паспорт? Британский колониальный? Кипрская республика?