Адюльтер. История одной измены

Прим Юлия

– Второй медовый месяц?
– Ухмыляется разум.
– Вроде не в тему...

– Располагайся. Это твоя спальня, - бросил через плечо муж, водружая рюкзак на пол.
– Немного перестарались с декорациями, но вроде вышло красиво.

Пытаясь оторваться от привлекательной картинки, сбитая, напрочь с мысли, уточняю:

– Почему моя?

Усмехается.

– Хочешь занять небольшой диванчик? Две комнаты, нас тоже двое. Можешь сказать спасибо. Твоя кроватка выглядит поудобнее.

Не смотря на него, прикрываю дверь. Давя в себе зачатки бесящего чувства, пытаюсь понять, какого черта стоило ехать за сотни километров, если в итоге

предстоит то же самое, что и всегда - два дня отсиживаться по разным углам? Какого черта менять обстановку? Не проще ли поговорить? Или уже не о чём?

Номер для новобрачных... Разыгравшаяся фантазия. Смех да и только.

Скидываю с постели въедающиеся в сознание лепестки роз и падаю навзничь.

Никогда раньше белый цвет не ассоциировался у меня с одиночеством. Кристально чистый, с осколками разбитого сердца на пушистом ковре. Новая привлекательная клетка для надоевшей игрушки.

Пытаюсь ненадолго уснуть после изматывающей дороги. Не раздеваясь. Гоня назойливые мысли о жалости к себе. Недавно хотела стать невидимой? Так получи сполна! Наслаждайся чувством потерянности. Заслужила. Пора заканчивать с мечтами. Даже в мыслях. Слишком часто нынче они воплощаются в жизнь.

Запах моря... здесь он совсем другой. Врывающийся без спроса в приоткрытые окна. Пропитывающий свежестью постель, волосы, стены. Концентрированный, не разбавленный. Неделимый на атомы. Такого не почувствуешь на материке.

Переплетение органики, бьющее в нос, заставляющее расправить легкие и пропитаться им изнутри. Запомнить. Лежу, смотря в потолок. Резное переплетение деревянных балок, скрытое прозрачным навесом. Ветер, свободно гуляющий в комнате, играет с ажурной тканью, перекатывая её волнами, нежно и заботливо укрывая меня от любого вторжения извне.

Тихий стук в дверь. Перекат дерева по полозьям...

– Ты не спишь?
– сухо, без намека на ласку. Скорее констатируя, нежели уточняя.
– Полдень. Пора бы перекусить.

Точно... нервно фыркаю про себя. Игрушку хоть изредка, да нужно кормить, а то сломается, станет бессильной не только морально, но и физически. И что ж потом с ней делать? Не дать, не взять... А вдруг ещё пригодится? Встаю, поворачиваясь лицом к окну, обдуваемая смолисто-водорослевым ветром.

Улыбаюсь против воли. Инстинктивно, поддавшись моменту.

– Форма одежды?

Хмыкает.

– Поблизости никого. Можешь ходить хоть голой.

– Что ж... уговорил.

Скидываю майку, шорты, белье, спокойно прохожу мимо мужа. Глядя ему прямо в глаза, ловлю небольшую усмешку или же отголосок скрытого удивления.

Выхожу из спальни, но не к выходу, как он, должно быть, подумал, а лишь достать из рюкзака купальник. Море - лучшее лекарство от болезненных мыслей. Успокоительное средство, затягивающее любые душевные раны. Антидепрессант, хранящий вечный покой под миллионами литров воды. Единственная субстанция, которой ты не безразличен. Ласково принимающее в свои объятия уставшего путника жизни, баюкая в мягкой колыбели мироздания. Окутывает золотистым светом утопающего солнца, согревая теплом, скопившимся в его сердце веками... Медленно одеваюсь, поправляя непослушные лямки. Мельком замечаю облокотившегося о дверной косяк мужа, закрывшегося скрепленным замком из рук на груди и взирающего на происходящее действо с ехидной улыбкой. Плавно покачивая бедрами, затягиваю боковые веревки - надо ж хоть немного развлечься, получить маленькую толику удовольствия от процесса. Вновь генерируя эмоции извне... фыркаю...

Привыкать ли? Это моя стандартная роль. Безупречно сыгранная и, увы, не признанная, как всё гениальное в мире. Подходит сзади, оставаясь на расстоянии нескольких сантиметров. Дистанция, которую чувствуешь кожей. Не прикасаясь. Улавливливая колыхание мельчайших волосков под льющимся теплым потоком дыхания. Вторгнувшийся в личное пространство, расположившийся в нём словно хозяин, захватив его своей энергетикой, и уверяющий расслабленной позой, что вовсе не претендует на послабление внешних границ. Приятная обманка, нарочито вводящая в недоумение мозг. Стою, не шелохнувшись, слегка прикрыв глаза.

Обдает теплотой скулы, едва наклонившись, и бархатно шепчет:

– Вот видишь, ты вновь меня чувствуешь.

Накрывает глаза плотной тканью, заставляя до конца сомкнуть ресницы. Аккуратно завязывает узел, стараясь не тревожить затылок. Жду. Смиряясь с поглотившей темнотой. Сдерживая прокатившуюся по телу вибрацию, порожденную пугающей неизвестностью. Ощущаю тяжелый взгляд, словно лежащий на мне непосильным грузом. Легкое прикосновение пальцев в области талии. Берёт на руки. Ухмыляюсь.

– Расслабься, если пойдешь сама с закрытыми глазами, свернешь шею на крутой лестнице, и останутся мои старания невостребованными.

Усмехаюсь, для удобства обхватывая его шею руками.

– Заменишь той, которая оценит.

Выдыхает, покрывая губы испариной.

– Само собой, но на это уйдёт время, а обед ждать не станет.

Послать бы его к чёрту с серьезным видом. Спрыгнуть на пол и громким хлопком двери высказать своё недовольство. Да куда уж... Контролирует каждый жест. Сомкнув руки в оковы сильнее, удерживает в изначально принятом положении.

Слышу звон дверных колокольчиков, отдающийся эхом, скрип половых досок террасы, прогибающихся под тяжестью нашего веса... Резкий порыв ветра покрывает кожу паутинкой мурашек. Чувствую себя слишком беззащитной, видя лишь темноту. Наперекор желанию утыкаюсь лицом ему в шею, практически целуя. Вжимаюсь всем телом, будто ища незримой защиты.

Другой бы, наверное, сжал крепче объятия, а он... лишь меня отодвинул, ослабив хватку.

– Игра в кошки-мышки, не иначе... "Прибежала? А я вроде и не зову"...
– вытирает текущие от смеха слезы разум, стоящий в сторонке.

Раздражение доходит до кончиков пальцев, переполняя сосуд, грозя разорвать его изнутри, усыпав песок цветными осколками. Отдаляюсь сама насколько возможно, размыкая руки и уводя губы от вкусно пахнущей кожи. Окруженные лишь гулом ветра и звуками бьющейся о берег волны, утопающими шагами, поглощенными белой мукой. Остановка. Наклоняется вниз, опуская на что-то слишком мягкое, теплое. Развязывает глаза, накидывая на плечи тонкий плед, и с хитрой улыбкой усаживается напротив. Оглядываюсь, завязывая ткань узлом поверх плеч. Небольшой навес от палящего солнца, но беззащитный от ветра.

Белое тканое покрывало на мягком матраце, большие подушки, образующие подобие спинки мягких кресел, темный деревянный столик, разделяющий оппонентов... Хрустальные бокалы, тонкий фарфор посуды, белые свечи, горящие под закрытыми стеклянными куполами, заботливо спрятанные от ветра. Льняные салфетки, перевязанные небольшими букетами из нежных молочных орхидей. Серебристое блюдо, закрытое огромной крышкой, приковывающее взгляд и вызывающее учащенное слюноотделение.

Облизываю губы. Рассматривает, удовлетворенный реакцией. Улыбается с небольшой хитрецой.