Адъютант генерала Май-Маевского

Макаров Павел Васильевич

Через час, запыхавшись, вернулся один из посланных и принес потрясающие вести: наши разведчики, кажется, захвачены; в ближайших деревнях множество войск. По всему шоссе идут крупные отряды. Стало ясно, что белые задумали проделать серьезную операцию. Вероятно, наш ночной переход был замечен белыми. Нас выдал собачий лай; несмотря на все предосторожности отряда, собаки почуяли приближение чужих и разбудили всю деревню.

Боясь захвата врасплох, мы решили, с риском для жизни, немедленно перебраться в район деревни Алсы. Оставив лошадей на месте, с винтовками наизготовку, мы гусько- вым порядком, цепью двинулись по лесным тропинкам к шоссе.

Впереди отряда шли самые боевые партизаны: Вольфсон, Яша Гордиенко, Черенков, Митя

Комарский, Шарый, Гаузе, Баратков. В случае столкновения с белыми, на них возлагалась задача вызвать наибольшую панику среди бе­лых и тем дать возможность отряду перейти через шоссе. Военком Камов (Орлов), Васильев (Александровский) и я находились в разных местах отряда, подбадривая парти­зан. У шоссе слышен был сильный топот лошадей, громкие разговоры. Это двигалась кавалерия белых. Мы остано­вили движение отряда и притаились.

Через полчаса наступил удобный момент проскочить шоссе.

Нам это вполне удалось, и мы вступили в пределы Ал- сунского леса. Мы давали клички всем лесам. Два дня отряд питался исключительно водой и листьями. Выслали было разведку в Алсу, с целью получить от крестьян хлеб, но наши вернулись без хлеба, а два партизана влипли в плен, едва только переступили порог ближайшей избы. Наступил третий день голодовки! Камов с десятью пар­тизанами вызвался отправиться в поиски продуктов. При­шлось согласиться; изголодавшиеся переутомленные трех­дневным переходом люди, близость белых — все это дово­дило слабых чуть не до самоубийства. Но едва Камов про­шел около ста шагов, послышалась сильная ружейная и пулеметная стрельба и вскрики раненых. Пули сыпались градом, потом — минутное затишье...

— Дроздовцы, вперед!

Сильный шорох пронесся по всему лесу. Поняв, что нельзя задержать цепи белых, я крикнул:

— Второй батгльон, принимай вправо по балке!

А сам с партизанами бегом бросился на обрыв по Чер­ной речке. Лучше смерть в пропасти, чем попасть в лапы палачей. Все было как во сне. Помню скалы, жадную пропасть, в которую скользили по одиночке партизаны. Они перекатывались с одного места на другое, хватаясь руками за острые камни. Когда мы очутились в мелкой речке, от хорошего английского обмундирования остались одни тряпки, из рук и колен сочилась кровь. Мы с жад­ностью пили воду и обмывались. Я оглядел в свой цейсовский бинокль возвышенности: везде стояли войска. Медлить было некогда. Мы быстро поднялись по обрыву вверх, на противоположную сторону. Поддерживала на­дежда, что если нас не успеют заметить во время подъема, то мы сможем перебраться в другой район.

Ну и подъем! Вместо мостов приходилось перекиды­вать винтовки с одной скалы на другую. Я поднимался в хвосте колонны; так мне было удобнее следить за дви­жением партизанов.

Помню, Яша Гордиенко крикнул:

— Товарищ Макаров, пригните голову к скале!

Я взглянул вверх; в этот момент со свистом пролетел камень и сбил с меня фуражку.

Затрудняла переход моя невеста, Мария Удянская. Обычно храбрая и выносливая, она терялась в горах. Ноги ее подкашивались. Никакая сила не могла заставить ее пере­прыгнуть со скалы на скалу. Я пригрозил ей наганом, но и это не помогло. Выручил Яша Гордиенко. Он как-то подхватил Марию за талию и перетянул через про­пасть.

Поднявшись наверх, я с несколькими партизанами от­правился за продуктами на кордон Инкерманского мона­стыря. Нас встретило безлюдье. Только в сарае копо­шился старый монах. Он замахал на нас высохшими руками, как будто разгонял цыплят, и приговаривал:

— Скорей, скорей уходите! Только-что была кавалерия. Забрали всех. Повезли с собой.

Хлеба не оказалось. Пришлось удовольствоваться му­кой.

Только-что мы разожгли на стоянке маленький костер, чтобы испечь пышки, как сигнальный рожок заиграл тре­вогу. Гаузе и Шарый, посланные в разведку, доложили, что Прибыла кавалерия в форме дроздовцев. Мы момен­тально снялись и побежали через небольшую полянку. Надолго

запомнится мне это уютное местечко, граничащее с Айтодорским лесом, которое чуть не сделалось нашей могилой. На наше счастье, дроздовцы даже не предпола­гали нашего присутствия в этом районе, и мы благополучно достигли желанного леса. Здесь отряд почувствовал себя в безопасности, так как из этого района можно было пере­броситься куда угодно. Мы убили первого попавшегося бычка, не задумываясь над тем, кому он принадлежал. Поджарив мясо на палках, жадно ели его полусырым.

НАЧАЛО 3-ЕГО ПОВСТАНЧЕСКОГО ПОЛКА

Отсидевшись несколько дней в пещерах Сюртажа, мы разбили отряд на группы и двинулись в Мангуши. Здесь оперировал отряд Николая Б. (Сергея Бабахана). А мы с Васильевым и Воробьевым построили небольшой шалаш на возвышенности под деревней Лаки и стали зондировать почву среди крестьян насчет восстания. Вскоре прибыли товарищи — Ваня Африканец, Матвей Егерев и другие. От крестьян было известно, что в операции под д. Алсу против нашего отряда, помимо всех гарнизонов города, участвовали части 2-й Дроздовской дивизии, снятые Врангелем с фронта. Врангель приказал во что бы ни стало доставить меня живым или мертвым, назначив крупную награду за мою голову. Вот почему я не доверился прибывшим и просил прислать ко мне товарищей, которых я знал в бытность мою в Мангушах. Разговор происходил с оружием в руках. Через несколько дней эти товарищи вернулись с теми, которых я знал. Николай Б. прислал записку:

Федорова А. (Тоня).

Слева направо: I. Бабахан С. (Николай Б.) II. Григорович (Катя).III.Ослов- ский. IV. Фальк.

Васильев В (Васьковский),

Хаевский,

«Товарищ Макаров, узнав о вашей стоянке под деревней Лаки, командирую к вам товарищей и прошу прибыть ко мне для совместных оперативных действий.

С коммунистическим приветом Николай Б.».

Во время переговоров, в комнату вбежало несколько мальчишек с криком:

— Товарищ Макаров, в деревню вступают пехота и кавалерия!

Держа наган наготове, я иронически поблагодарил това­рища Васильева, прибывшего от Николая Б.

— Благодарю вас за такую связь. При малейшей по­пытке я буду в вас стрелять!

Мы с Александровским взобрались на гору. По деревне уже несся громкий разговор, ржание и топот коней и...свист «тю, тю», установленный мною в Севастопольском районе для отличия своих от белых. Связь, прибывшая от Бабахана, радостно бросилась в деревню. Я же долго прислушивался.

«Тю-тю» переливалось в свежем воздухе.

Я ответил троекратным «тю-тю-тю». И вслед за этим голос Яши Гордиенко кликнул:

— Товарищ Макаров, свои!

От Бабахана пришло семь конников и пятнадцать пехо­тинцев. В деревне Керменчик они расстреляли двух бело­гвардейцев и заехали в Лаки за мной. Мы сели на под­воды и через деревню Биясалы прибыли в расположение отряда Бабахана. Здесь мы встретили самый дружеский прием.

— Очень рад вас видеть, товарищ Макаров,— сказал Бабахай:—я думал, судя по войскам, которые на вас бро­сал Врангель, что вы берете в плен полками, а у вас такой малочисленный отряд. Расскажите, как вам удалось навлечь на себя такие войска?